Застава - Мирланда Ойтен

в духе, не повесил на замок какое-нибудь каверзное зачарование, которое навредит детишкам.

Камалин я перед сном застала облепленной мелкотнёй. Детишки смотрели на неё, раскрыв рты, называли сестрёнкой, и их компания ей нравилось явно больше, чем моя.

— Кама? Ничего вроде. Уже оправилась. Анион сказал, что голова у неё в порядке, — я сделала вид, что не поняла вопроса. Рахаил хмыкнул, но решил не углубляться.

— Чудить ещё будет?

— А? Нет! Я думаю, нет.

— Ну хорошо.

Мы снова замолчали. Я почти увидела, как клубы дыма из его трубки не рассеиваются, а оплетают комнату белой лохматой паутиной. Сморгнула, и всё пропало. Даже у столика почти не осталось лишних ножек.

— Завтра приедет бригада из Элени. Геологи, их привезёт ремонтная дрезина. Будут фиксировать разрушения или что-то в этом духе, — тихо сказал Рахаил.

— Завтра же новый год!

— Ну и что. Дрезина придёт в полдень. Сходишь, встретишь.

— И что посмотреть? О чём спрашивать?

Старик скосил на меня глаза, не поворачивая головы.

— Просто встреть.

— Проследить, чтобы не набухались ночью?

— Это лишнее. Просто встреть.

— А вы?

— А я тут посижу.

Мы снова замолчали. Я была благодарна Лиру за предупреждение, что старик не в духе. И геологи эти на дрезине. На дрезине! Видела я эти ремонтные развалюхи, от одного вида плохо становится, а не то, чтобы на них пилить через Океан. Железнодорожникам, конечно, за такие кунштюки пятикратно платят, а если что, семьям дадут пенсию. Орденцы, по крайней мере, так и делали. Железнодорожники народ полезный и их надо хорошо кормить. Как бы всякие философы не надрывались, что нынче инженеру, вытирающему пальцы о скатерть и давно забывшего стихи Почтенных Лириков, больше уважения, чем доктору философии, без железнодорожников наш мир точно пойдёт в пасть Аману.

Но геологи на дрезине? Ага, их семьям никто пенсии платить не будет и детей в политехническую школу даром не пристроят.

Я искоса посмотрела на Рахаила. Волшебник жевал потухшую трубку и смотрел перед собой. Геологи, так геологи. Утром спрошу подробности, отчего такая спешка.

— Хорошо, мастер.

Он медленно кивнул.

Мы просидели ещё несколько минут, глядя на столик.

— Как вы думаете, почему нас тряхнуло? — спросила я, глядя на огонёк. Гибернийский город, которого нет, но который должен быть.

Каждый год в Шеркел приезжали историки и их ученики. С собой они привозили книги по истории гибернийцев. Некоторые, приезжавшие не в первый раз, привозили что-то специально для орденцев. Некоторые старые знакомые привозили свои изыскания похвастаться. В крепостной библиотеке несколько полок занимали книги только про гибернийцев. Зимы здесь долгие, и этими долгими зимами от скуки многие пытались их осилить. Я, например. Не всё же мне читать святые тексты да грошевые журналы с картинками. Мозг, как говорил мой братец, это такая мышца, которой надо постоянно жевать что-то умное.

Старик тоже смотрел на огонёк и думал о своём.

Может быть, он думает о том, что и я? Гибернийцы строили свои города цепочками. За перевалами, в ныне необитаемой долине, если верить орденским картам, были остатки ещё одного гибернийского поселения. Возможно, города, но это вряд ли. Скорее всего что-то вроде нашего посада: несколько десятков домов и забор. Те руины не успели исследовать полностью. Некогда рядом была альдарская каторга на медных рудниках, поселение, застава, башня ордена, дорога и мостик в Альдари. Но всё это великолепие бросили ещё до появления железных дорог, а значит, до появления всех наших наук в том виде, к которому мы привыкли.

Я вернула взгляд на карту.

Огонёк. Город, которого нет, но который должен быть.

— Может быть, там был обвал?.. — я не заметила, как начала говорить вслух.

— Не в этом столетии.

— В прошлом?..

— Под Берлогой много не покопаешь, девочка. А что сверху ничего нет.

Берлога и Магда. Хм. Я всё время забываю о Магде. Я напомнила о ней Рахаилу, и он пожал плечами.

— Я не настолько стар, чтобы знать, что она такое.

— Ну хоть что-то, — я чувствовала себя маленькой девочкой, которая канючит сказку. Старик затянулся трубкой в последний раз и чуть повернулся ко мне.

— Что записано в твоих журналах?

Я притворилась ничего не понимающей.

— Твоя предшественница давала мне их читать. Журналы сестыр Тиары этой крепости обо всём, что происходит вокруг. Что там записано?

— Магда — ведьма, человек. Возможно, беглая каторжанка старой эпохи. Может пришлая. А может быть, её сама эта земля выплюнула. Раньше вроде как охраняла руины орденской крепости, поэтому у неё с нами договор и мы возим ей всякие гвозди и соль. Договор не расторжен, хотя кто сейчас в здравом уме сунется грабить за перевалы. Ещё Магда ловит людей и жрёт их.

Рахаил едва слышно хмыкнул.

— Жрёт?

— Ну, да… — протянула я. — А нахрена ей эти-то мужики… ну не жрёт буквально, мясо. Вытягивает из них силы.

— Так и написано?

— Так и написано.

Рахаил покачал головой и вздохнул.

— Это не так?

— Ну… не знаю. Твоей предшественнице виднее.

Мы замолчали. Я думала о том, что раз Рахаил читал журналы, то должен и знать, что моя предшественница с Магдой почти что сдружилась. Уж не знаю, крепко или делала вид. Знает ли старик, что она туда чуть ли не каждый месяц моталась, иногда даже зимой? Что ходила туда сама на лыжах, оставалась ночевать и делала там… странные вещи. Даже удивительно, что она, судя по спешным итоговым записям, так покладисто свалила.

— Наверное, с ней спокойней было, — судя по журналам, отношения у неё с Рахаилом были сахарные. То ли потому что она была раза в четыре меня старше, то ли потому что она была матерью сестринства, жрицей Амазды и хранительницей огня и всё такое. Это вам не вчерашняя студенточка.

Старик пожал плечами.

— Последние листы дописывал и подшивал я. Так что не очень-то и спокойней, — тихо сказал Рахаил.

Я открыла рот, закрыла, потом снова открыла.

— Если спросишь, что с ней случилось, то я отвечу, что она не вернулась из леса. Если спросишь, что там случилось с ней — я отвечу, что не знаю. Тела мы не нашли, а лезть в подпол к Магде, не лежит ли оно там, сама понимаешь, не залезешь.

Я молчала, как рыба. Только глаза против воли лезли из своих орбит, а рот беззвучно хлопал. Наконец, я совладала с лицом и сипло прошептала:

— Но отчёт?..

Как же отчёт о её переводе и приказ о моём назначении в связи с отбытием предыдущей сестры? Пять лет считала, что она вернулась в Лиму и там умерла