Забытая история любви - Сюзанна Кирсли

Поэтому я положила ручку и спросила:

— Как вас зовут?

— Кирсти.

— Одну из героинь в моей новой книге зовут Кирсти.

Она просияла.

— Так это вы для своей новой книги что-то изучаете? — Она посмотрела на мой стол. — Бумаги Гамильтона?

— Да. Четвертый герцог — тоже один из моих персонажей, так что я проверяю факты. — Тут я заметила, что люди вокруг нас начали собираться, и покосилась на часы. Действительно, уже было время закрытия. «Надо же, как незаметно день прошел», — подумала я.

— Боюсь, что сегодня я только начала, — сказала я Кирсти и улыбнулась. — Думаю, завтра утром снова сюда наведаюсь.

Глаза ее радостно загорелись.

— А если я… — сказала она, смешалась и начала снова: — Если я принесу книжку…

Я знала, о чем она хочет попросить.

— Конечно. Приносите, что у вас есть. Я с удовольствием подпишу.

— О, это было бы чудесно!

От ее восторга у меня и самой на душе потеплело. Правда, при этом сделалось немного неловко.

Придя в архив на следующее утро, я смутилась еще больше. И не только потому, что она принесла мои романы (издания в твердых обложках, явно много раз перечитанные), но еще и взяла на себя труд подобрать материал, который, по ее мнению, мог мне пригодиться для работы.

— В основном это бумаги, семейные бумаги, имеющие отношение к вашему герцогу Гамильтону. Здесь нет писем известных людей, и об их существовании мало кто знает, но, я помню, кто-то в прошлом году тоже интересовался герцогом и говорил, что они здорово помогли ему.

Я была тронута, поэтому подписала все книги, снабдив автографы самыми лучшими пожеланиями, и приписала слова благодарности за помощь.

Письма, которые нашла она, оказались более интересными, чем письма самого герцога. Всегда интересно узнавать о человеке по описаниям его современников. За пару часов я уже знала о нем столько, что полагала, будто меня уже ничто не сможет удивить.

Однако мнение мое изменилось, когда я перешла к очередному письму.

Это оказалось одно из нескольких посланий некоего эдинбурского лекаря младшему брату, и датировано оно было 19 апреля 1707 года. Первую половину страницы он описывал своего умирающего пациента, а потом продолжил:

Вернувшись домой, я встретился с мистером Холлом, которого ты, несомненно, должен был запомнить после обеда у его сиятельства герцога Гамильтона и которого герцог нынче весьма чтит и ценит. Мистер Холл был очень бледен, но, когда я спросил его, он заверил меня, что вполне здоров и просто устал за время продолжительного путешествия, которое ему пришлось совершить по делам его сиятельства. Он пять дней провел в седле, возвращаясь с севера, из Слэйнса, замка графа Эрролла, куда он препроводил юную родственницу графа, недавно прибывшую из Вестерн-ширс. Эта леди, по фамилии не Хэй, а Патерсон, привлекла к себе герцога Гамильтона своим добрым нравом и тем обстоятельством, что родители ее умерли в Дарьенскую кампанию, которую его сиятельство почитает величайшим несчастьем, постигшим наш народ. Его светлость решил помочь оной леди в ее путешествии на север, для чего и приставил к ней мистера Холла провожатым.

Сим добродетельным поступком его сиятельство снова явил истинное великодушие к тем, кто обращается к нему в час нужды…

Далее следовала еще целая страница восхвалений герцога Гамильтона, но я пропустила эту часть и снова вернулась к началу.

Мне нужно было прочитать все это еще несколько раз, чтобы поверить в то, что слова, факты, изложенные на этой бумаге, мне не почудились… Что все, о чем я писала в своей книге, происходило в действительности, а вовсе не являлось плодом моего воображения.

Однако граница между действительностью и вымыслом настолько размылась, что теперь я понятия не имела, где заканчивается одно и начинается другое. Да и что теперь делать, мне тоже было непонятно.

Первым моим побуждением было поделиться новостью с доктором Уэйром, рассказать ему, что я нашла доказательство того, что София Патерсон действительно бывала в Слэйнсе. Мало того, это произошло именно в то время и при таких обстоятельствах, которые я сама лично описала. Но, когда я позвонила, доктора не оказалось дома. Элси сказала мне, что вернется он, скорее всего, в воскресенье, потому что поехал к брату в Глазго.

— Ясно, — вздохнула я.

— Если что-то важное, я могу…

— Нет-нет, не нужно. Я могу подождать и до воскресенья.

Но это показалось мне долгим сроком. Мне не хватало совета и поддержки доктора, когда я вернулась домой в Краден Бэй в пятницу поздно вечером, слишком уставшая, чтобы обращать внимание на ощущение тревоги, которое, как всегда, охватило меня на тропинке над гаванью.

Вечер был тихим и спокойным. Путь мне освещала зимняя луна, и, приближаясь к коттеджу, я увидела теплый свет, льющийся из окон: это Джимми оставил его включенным для меня. Внутри все выглядело таким, как я оставляла. Но мои персонажи, голоса которых я уже начала слышать у себя в голове, говорили о другом. Голос графини отчетливо произнес: «Многое переменилось после вашего последнего пребывания в Слэйнсе».

Я не сомневалась, что она права.

И потому подошла к компьютеру, который терпеливо дожидался меня на длинном выскобленном столе, и нажала кнопку включения.

V

Всю неделю Слэйнс принимал гостей.

Они приезжали верхом, по одному, из окутанных тенью земель, лежащих на севере и северо-западе. По их одеянию и повадкам София понимала, что все это люди важные, и хоть каждого из них представляли ей, словно они явились сюда лишь для того, чтобы приветствовать ее в этих краях, она догадывалась, что это делается для отвода глаз, ибо после этого каждого из них проводили к полковнику Хуку, и они какое-то время оставались наедине.

Первого из прибывших представили как лорда Джона Драммонда, отчего сердце Софии на несколько секунд остановилось и снова забилось только тогда, когда она убедила себя, что ее дядя Джон не мог подняться из могилы и явиться за нею в Слэйнс. Потом, как видно, и графиня сообразила, что к чему, и быстро произнесла:

— София, это Джон, мой племянник.

Вошел молодой человек с приятными манерами. Позже София узнала, что он был младшим сыном того самого герцога Пертского, который, по рассказам, был весьма близок к изгнанному королю, и юный лорд Драммонд не скрывал того, что тоже является якобитом.

София в последнее время, после предупреждения графини о том, что она может увидеть и услышать такое, что совершенно переменит ее взгляды, начала подозревать, что приезд полковника и мистера Мори может иметь какое-то отношение к заговору дворян, жаждущих вернуть короля Якова в Шотландию и снова посадить его на трон.