Третий экипаж (сборник) - Алексей Гребенников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Что тогда останется Мымскалину?»
Киш опустил глаза. Понимал – немного останется.
А Кутха глаза прищурил: «Ты, Киш, зачем идешь к Столбу?»
«Я по делу. Ты знаешь. Память ищу. Совсем потерял память».
«Знаю, знаю, – близоруко присмотрелся Кутха. – У кого голова не работает, тот всегда идет к Столбу. А у кого работает, тот своей волей не понесет живую мышь в то место, где таких массами едят».
Пожаловался: «Когда создавал мир, тонких материалов не хватало. Совести, например, хватило только на одну Ильхум. Теперь всех жалеет, от этого в мире шум. Детей мертвецов, и тех жалеет, – пожаловался Кутха, разводя руками. – Красный червь обожрется мышами, пукает, раскачивает занавесы северного сияния, Ильхум жалеет, ему полезный отвар несет. Глупых мышей кипятком шпарит, чтобы не мучились».
Без всякого перехода спросил: «Ну как? Дописал Учитель свою книгу?»
Киш удивился. Хотел спросить, откуда Кутха знает про «Книгу совести», потом вспомнил, что это же Кутха создал мир, значит, знает всё, что делали, делают и будут делать его обитатели. Всё в мире вершится по велению великого Кутхи. Даже как-то странно получается. И народ Аху, и неугомонные Дети мертвецов, они, созданные Кутхой, идут валить Столб, поставленный Кутхой?
Вздохнул: «Недописал книгу Учитель».
«Сдох, наверное?»
Кутха подумал и поправил себя:
«Ильхум сказала бы – умер. А я просто говорю – сдох».
«Нет, нет, жив Учитель».
«А книга сгорела?»
«Не совсем сгорела».
«А-а-а, – вспомнил Кутха. – Рисовая бумага!»
«Вот не знаю даже, – поднял старенькие тусклые глаза на Киша. – Я когда ем олешка, непременно спрашиваю себя: вкусный или не вкусный? Чаще отвечаю себе: вкусный. А с рисовой бумагой даже не знаю, как ответить».
Посмотрел на карман, и мышонка в кармане вырвало.
«Ильхум сказала не пугать нас, – напомнил Киш. – А то у меня нет другой кукашки». «Да тебе и эта скоро не сильно понадобится». – «Почему так? Сдохну?» – «Ильхум сказала бы: умрешь». – «А почему умру, скажи, Кутха?» – «Я, Киш, бессмертных не делаю».
Мышонок в кармане шевельнулся: «Дурак, потому что».
Шепнул совсем тихо, про себя, но Кутха услышал; ответил беззлобно, без слов:
«Этот в деревянном ящике сидеть будет».
Так беззлобно и просто ответил, что ни Киш, ни Икики не стали переспрашивать, почему в ящике? В общем, ясно: Кутха бессмертных не делает. Ничего Кутха не делает в этом мире такого, что когда-нибудь бы не кончалось. Кочуют по тундре Дети мертвецов, кочуют олешки, лоси, волки, одулы. Кутха запустил всю эту интересную механику и смотрит. Чтобы никто не скучал – распахивает северное сияние. А то пошлет белого медведя или стаю волков, и смотрит: вот человек убежит от них или нет?
Мышонок совсем притих в кармане. Думал, боясь: вырастить бы такую крапиву, чтобы большую веревку сплести. Привязать Кутху, пусть бегает на веревке от выгребной ямы до стола с тухлой рыбой и изобретает чудесные миры.
Кутха, конечно, эти мысли услышал.
Закивал радостно: «Есть одно верное средство укрепить Столб».
Произнес – Столб, а прозвучало как мир. Киш даже растерялся. С одной стороны зверь Келилгу навис, как черная гора, – пасть раскрыта, с другой, в кармане, отчаянно колотится сердчишко маленького мышонка, обреченного почему-то сидеть в деревянном ящике, а с третьей – Кутха ворчит. Как такое понять? И каким таким средством можно укрепить Столб?
Кутха понял правильно: «Ильхум сказала бы – дружбой. Но у Ильхум совести много, а ума совсем нет. Тонкого материала только на совесть хватило. И дружбы в тундре совсем мало. А если рухнет мир, станет в тундре темно, как под землей, везде закопошатся мыши. Число их тогда будет – предел знания. С таким количеством мышей ни зверь Келилгу, ни Донгу, ни Красный червь не справятся».
«А про какое средство ты говоришь, Кутха?»
Кутха откинулся спиной на заиндевелый камень.
«Когда я создавал мир, – сказал, – некуда было смотреть. Полярных сияний не было, звезд не было, снегов не было. Ничего не было, просто – пусто и темно. А теперь часто смотрю в небо. – Недовольно потянул носом: – Правда, раньше воздух был чист. – Нахмурился. – А теперь везде пахнет народом Аху. – Икики в кармане кукашки замолк, затаился. – Испытываю горечь».
«Отчего, Кутха?»
«Мир создать легко, изменить трудно».
И вдруг приподнялся на локте: «Слыхал про цемент?»
«Это что, Кутха? Только не обижай гостей. Ильхум просила».
«Цемент – это битый камень, – благожелательно ответил Кутха. – Такой специальный камень. При затвердевании приобретает особую прочность. А на вид – совсем как снег, только серый, тяжелый. Если такой снег пойдет, все подохнут. – Хохотнул: – Ильхум, сам знаешь, как сказала бы. И брат Билюкай спрыгнул бы с ума: как это все вдруг умерли и к нему сразу всей толпой! Стал бы сердито спрашивать: зачем сразу все пришли? У него под землей места мало».
Мечтательно откинулся на скалу:
«Народ Аху первым бы передох».
Спросил быстро:
«Слыхал про гипс?»
«Никогда, Кутха».
«А про известь?»
«Тоже похожа на снег?»
Кутха довольно рассмеялся, и тундра от его смеха всколыхнулась.
«Чтобы изготовить цемент, – благожелательно покивал, – надо добыть известняк и глину. – Доверительно наклонился к Кишу, почесал старческий подбородок, загадочно подмигнул: – Видел белые скалы в тундре? Это и есть известняк. А глина, она везде. По особенному рецепту измельчаешь известняк, мешаешь с глиной… – Он перехватил недоверчивый взгляд Киша и рассердился: – Мне не веришь, у инженера спроси!»
«Где есть такое?» – «Скоро увидишь!» – «Где такое увижу?» – «У Билюкая увидишь». – «Значит, я подо… Значит, умру?»
«Там увидим, – уклончиво заметил Кутха. – Никто живым не останется. Увидишь инженера, спроси про модули. Запомнил слово? Модуль – известковый, кремнистый, глиноземистый. Объяснять не буду. Сам спросишь». – Слова Кутхи звучали непонятно, но Киш не спорил. Подумал: действительно спрошу у инженера, раз от встречи не уклониться.
На всякий случай напомнил:
«Ильхум просила не обижать».
Кутха отмахнулся. Увлекся, всплеснул руками:
«Глина и известняк! По особенному рецепту! Бросаешь такое в огонь! Это очень горячо, Киш. Ты над таким огнем никогда не грел руки, а то бы пришлось тебе протез ставить, как герою Донгу. Когда в огне всё спечется, получим клинкер. – Кутха мечтательно улыбнулся. – А клинкер измельчим с небольшой добавкой гипса».
«Золу не подсыпаете?»
Киш сам не знал, почему спросил такое.
Кутха вздрогнул и внимательно посмотрел на него:
«Вот ты какой? Может, ел книгу Учителя? Всё знаешь?»
«Молчи, – шипел из кармана мышонок. – Молчи, Киш, не дразни Кутху».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
