Закон бумеранга - Фридрих Незнанский

– И еще небольшая просьба, вспомните, кто с вами тогда был?

– Славка Морозов, – тыкая пальцем в фотографию, начал перечислять собеседник, – Олег Таратута, Мишка Нудельман, Танька Лямкина, Захарова, блин, имени не помню. Все ее по фамилии звали, девка была заводная. И та мелкая, как же ее звали? Майя, что ли? Люся? Не помню. Я с ней и не общался. И вообще, я ведь раньше сдуру боксом занимался. Почему в юности не объясняют, что удары по голове большой пользы не приносят? Вот память теперь и стала провалы давать. Студенческую атмосферу помню, а чему учили, хоть убей…

Поблагодарив его за помощь, Поремский набрал телефонный номер капитана Нечаева:

– Олег, ты сейчас где?

– В Сокольниках. Точнее, в районе Маленковки.

– Вот и отлично. Я буду через десять минут на платформе, у первого вагона в сторону Москвы, – сообщил Поремский. – Успеешь?

– Лады.

Подъехав к железнодорожной платформе, Поремский подошел поближе и свистнул. Олег Нечаев увидел его, сбежал по ступенькам и, открыв дверцу машины, сел рядом.

– Олег, у нас опять срочное дело. Вот список людей, в студенческие годы ездивших однажды на некую таинственную дачу Покровского ловить кайф. Она где-то в Рязанских краях. Надо по возможности всех этих людей обойти и попытаться выяснить, где находилась та самая дача. А еще там с Виталием какая-то очень красивая, говорят, девица была. И о ней желательно узнать все, что можно. Но так, чтобы не вспугнуть.

– Когда нужна информация?

– Олег, ты прямо как первый день в органах! – возмутился Владимир. – Конечно, вчера!

Нечаев позвонил уже через час, когда Поремский сидел у Турецкого.

– Володя, кажется, есть! – радостно выпалил Олег в трубку. – Частное владение на юго-восточной окраине Московской области, в черте города Зарайска. Один из той компании оказался шахматистом и хорошо запомнил. Кремлевский спуск, дом пять. Я чувствую, у него там лежка.

Поремский, повторяя вслух все, обернулся к Александру Борисовичу и открыл было рот, но шеф его перебил.

– Опергруппу на выезд! – скомандовал Турецкий в трубку местного телефона и добавил, обращаясь к Владимиру: – Подробности – дорогой.

В сопровождении группы захвата следователи прибыли в Зарайск через два часа. Быстро нашли нужный дом. Хозяева не отвечали, и тогда Турецкий дал команду. Прикрывая друг друга, автоматчики окружили дом, приблизились к веранде и, выбив дверь, ворвались в помещение. Затем стали по очереди выходить наружу и стягивать свои маски. По опущенным стволам и выражениям их лиц Александр Борисович понял, что настала его очередь.

Он зашел в дом. Никого не было. Подошел к столу. На чистой его поверхности лежал, придавленный камнем, тетрадный лист в линейку. Не прикасаясь ни к чему, Турецкий обошел стол и прочитал:

«Если ты здесь и читаешь письмо, то, значит, ты – Турецкий, а я – Покровский Виталий. Я мстил за родителей, хотя ничего криминального пока так и не совершил. Копчик умер сам, и крещение было его предсмертной просьбой. А Воронцову я всего лишь развязал язык, сделав ему небольшой укольчик и припугнув, что ввел яд замедленного действия. Для меня было неожиданностью его самоубийство. Я готов сдаться властям, но пока еще не волен распоряжаться своей жизнью.

Надеюсь на встречу. Виталий Покровский.

P. S. Я думаю, что следующий несчастный случай произойдет с хозяином этих двух мерзавцев-покойников».

– О! – неожиданно раздался зычный голос, от которого Турецкий брезгливо сморщился. – Наши «пинкертоны», как всегда, на месте?!

– Господин генерал, – приподнявшись, произнес Турецкий, – давайте-ка выйдем. Мне необходимо с вами поговорить наедине.

– Прошу очистить помещение! – приказал Лесков.

Двое бывших рядом оперативников вопросительно уставились на Турецкого. Он кивнул им, и они вышли. Оставшись один на один с Лесковым, Турецкий усмехнулся:

– Мне кажется подозрительной ваша поразительная осведомленность, генерал. И я думаю, что это вы сейчас немедленно покинете помещение. А по поводу постоянного, причем активного, противодействия следствию будет уже сегодня доложено лично директору Федеральной службы безопасности.

– Слушай, ты, молокосос! – неожиданно перешел на повышенный тон Лесков. – Ты меня не пугай! Не такие брались! Тебе разрешили ловить мелких воришек, ну и играйся! А в большую песочницу мы тебя не пустим!

Лесков увидел наконец записку и рванулся к столу. Но Турецкий успел перехватить ее и не дал прочитать.

– Руки! – крикнул Турецкий. – Руки прочь от улики! Что, генерал, очередной приступ клептомании?

– Да как ты разговариваешь?! – рявкнул Лесков.

– Гражданин Лесков, а ведь вы сегодня допустили явную оплошность, прибыв сюда в штатском. А посему прикажу-ка я просто задержать постороннего и поместить в обезьянник до выяснения личности! Желаете очередного позора, генерал?

– Да ладно, Александр Борисович, – пошел на мировую Лесков. – Все нервы. А вы хоть знаете имя того, кто должен стать следующим?

– Да, – уверенно кивнул Турецкий, пряча записку во внутренний карман. – Но мне совсем не нравится, генерал, ваша осведомленность. Можно ведь подумать, что вы установили слежку за работниками Генпрокуратуры. А вы знаете, чем это для вас пахнет? Подсказать?

Лесков с непонятной усмешкой взглянул на него и, словно через силу, выдавил:

– А ты не мельтеши, «важняк». Сперва поживи с мое. Ээх!

Лесков снова посмотрел на Турецкого, как бы прикидывая силы, потом вздохнул и вышел. Дав отмашку своим сопровождающим, он сел в черный джип и укатил…

Турецкому ничего путного просто не лезло в голову. Достала Ирина. Несмотря на постоянные звонки жены, отчаянно требовавшей его скорейшего возвращения, он смог вырваться домой только поздно вечером. Ирина ожидала его на лавочке у подъезда.

– Ты что? – удивился Турецкий.

– Шура, я жду тебя, – сказала она таким тоном, что ему стало как-то сразу не по себе.

– И давно?

Супруга посмотрела на часы и ответила:

– Час пятнадцать.

– Ира, – посерьезнев, спросил Турецкий, – что-то у нас опять произошло?

– Пока нет. Но, Шура, ты же знаешь мой характер, – сказала, прижимаясь к нему, жена. – Если я нахожу с человеком общий язык, то мы сразу становимся друзьями. И почти все твои знакомые, за исключением Елены прекрасной…

– Ну, Ира, сколько можно? Ведь ничего же не было.

– Или было? – посмотрев на потупившего взгляд мужа, улыбнулась Ирина.

– Да ладно, брось ты! – попробовал возмутиться Турецкий. – Я уже и забыл, а ты все возвращаешься. Пойдем домой.

– Шура, – переменив тон, сказала супруга, – давай немного погуляем, поговорим.

Турецкий почувствовал, что дело серьезно, и обнял жену.

– Шура, – прошептала Ирина, – как хорошо! Сидим на лавочке, вечер почти деревенский. Где ты его нашел? Бого Жору твоего?

– Да понимаешь, дела давно минувших дней. Расследовал кое-что на Дальнем Востоке. Его, как я потом понял, приставили ко мне специально, чтоб гостя из Москвы развлекал. Таскал на охоту, рыбалку…

– К девкам! – вставила жена.

– Ты его Свету видела? Так вот, там, у них, все такие страшные! – возразил Турецкий, чем немного успокоил жену, знавшую о вкусах своего благоверного. – Однажды рыбалку просто незабываемую устроил.

– С русалками?

– Без. В общем, как-то сошлись. А после Славка Грязнов туда поехал. Я ему рассказал, где Жору найти, ну он и ему по полной программе… А тут наши в отпуск собрались, прослышали насчет Жорки и – ко мне. Слух пошел, что у меня есть свой егерь. Вот и стал я ему как-то обязан. Не могу же я теперь выгнать ребят после их дальневосточного гостеприимства? Хотя и тебя понимаю…

– А к Грязнову они не хотят перебраться?

– В прошлый раз они гостили у него две недели.

– Две недели! – ужаснулась Ирина. – Шурка, я не вынесу… Знаешь, мне, вообще-то, дают отпуск. Можно я поеду дней на десять в Крым?

– К Татьяне?

– Да, – кивнула супруга. – Заодно и Нинку нашу навещу. Она звонила.

– И как там дела? – спросил Турецкий, как всегда, когда речь шла о его любимице, невольно заулыбавшись.

– Доча из воды не вылезает. Что-то там раскапывает у Таньки на Херсонесе, сделала несколько десятков набросков. А вот фруктов ребенок почти не видит.

– Мы же давали ей специально деньги на фрукты!

– Папаша, ей тринадцать, и поверь мне, проблемы, куда потратить деньги, наш ребенок не испытывает.

– Ну ладно, потом поговорим, – примирительно кивнул Турецкий. – А сейчас пойдем домой. Неловко как-то, люди ждут.

– Пойдем. Я тут за сосисками выходила. Те, что ты вчера принес, кончились. Представляешь, они их жрут, даже не отваривая!

– Ира! – с легкой долей иронии усмехнулся Турецкий, нажимая кнопку вызова лифта. – Ну нельзя же быть настолько рафинированной! Они к природе ближе. Жора, вон, рыбу сырую ест. Слегка посолит и – в рот. А она еще в руках трепыхается.