Закон бумеранга - Фридрих Незнанский

– Нет, – качнул головой криминалист Миша Говорушкин. – Бот пером писал, а на столе положено оргстекло.

Поремский присел, разглядывая инвентаризационную табличку на столе. Похоже, что мебель была служебная. И вдруг замер. Приподнялся и повторил маневр. После чего позвал:

– Александр Борисович, можно вас попросить встать здесь?

Пожав плечами, Турецкий повиновался.

– А теперь внимательно смотрите вон в то зашторенное зеленым тюлем окно дома напротив, и медленно присаживайтесь.

Сам же подошел к криминалисту и попросил:

– Миш, сними-ка еще раз вот с этого места стол.

Тот сделал снимок. Турецкий встрепенулся.

– Ну-ка, еще разок повтори! – и с восторгом крикнул Поремскому: – Видел? Так, ладно, ордер потом выпишем. Капитан, подойди!

Участковый приблизился. Турецкий указал на окно, за которым при свете вспышки вдруг отразился блеск оптики. Скорее всего, камера, направленная прямо на окна воронцовского кабинета.

– Сможешь определить квартиру?

Участковый нахмурился, прикидывая, и уверенно сказал:

– Бо на два этажа выше и правей Бузукина. Нам к этому алкашу время от времени приходится наведываться… И еще. Давайте женщину возьмем. Тогда больше вероятность, что дверь откроют.

Турецкий поднял левую бровь, и Володя согласно кивнул. Он тут же кинулся звонить в дверь Юлии. Девушка открыла и улыбнулась как старому знакомому.

– Юлечка, вы не могли бы помочь нам еще в одном деле? – крикнул Турецкий.

– Конечно, если молодой человек сможет овладеть собой и вернется на землю.

Под общий смех Владимир встрепенулся и покраснел. Пока шли в соседний дом, девушке разъяснили ее небольшую роль.

Позвонили в дверь. Из квартиры послышался голос с сильным кавказским акцентом:

– Кито там?

– Я из соседней квартиры. У меня сил не хватает ключ провернуть, – произнесла Юлия самым безобидным на свете голосом и отошла в сторону.

Дверь распахнулась, и кавказец увидел вооруженных людей. Он сам упал на колени, а Турецкий приложил палец к губам, и группа скользнула в квартиру. Там оказался еще один такой же тип. Но тот крепко спал на раскладушке и был взят еще легче.

Турецкий подошел к установленной на штативе видеокамере и удовлетворенно хмыкнул.

– Так, посмотрим, что это вы тут наснимали. – И вставил первую попавшуюся кассету в видеомагнитофон, стоявший у раскладушки на тумбочке.

Пошло воспроизведение. Вот полковник Воронцов сидит за столом и пишет. Затем объектив камеры сдвинулся немного вправо. В глубине квартиры раздевалась девушка. Камера максимально приблизилась, и во весь экран предстала обнаженная Юлия, радостно изгибающаяся под явно энергичную музыку.

Секунду девушка стояла в оцепенении. А стоявший у стены кавказец затем получил звонкую оплеуху. Через мгновение, не менее смачная, досталась находившемуся левее Владимиру. Юлия тут же убежала, грохнув дверью.

– Поздравляю, – Турецкий пожал помощнику руку. – Хорошая девушка. Я бы такую постарался не упустить.

– Я и не упущу, – потирая щеку, произнес Владимир.

Турецкий, проглядев паспорта задержанных, кинул их участковому.

– Капитан, проверь регистрацию. – И, обернувшись к ним, спросил: – Кто говорить будет?

– Панимаешь, началник, мы ничего нэ дэлали. Ба девушка – невеста нашего брата Нусрата. А мы толко следили за ее нэвинностью до свадьбы. Ты спроси тут любого, всэ занают. Они всегда вместе ходят.

Увидев, что участковый пытался что-то вставить, Турецкий остановил кавказца:

– Капитан и Владимир, отойдем на минутку.

Затем, оглянувшись, сказал:

– Володя, там на всех кассетах время есть. Найди сегодняшний день. А время – где-то в районе одиннадцати часов!

Выйдя на лестничную площадку, Турецкий сказал участковому:

– Давай, капитан, что у тебя есть по поводу этого Нусрата?

– Жених – громко сказано. Так, мелкий уголовник. А женат он, на самом деле, я думаю, фиктивно, ради прописки, на одной дуре. И в ауле у него наверняка еще семья. Вот устроился тут, выписал к себе земляков. Торговлю небольшую держит возле рынка. Молдаване у него торгуют, а весь кишлак дома кормится. Я думаю, он девке просто прохода не дает. Но, здесь, пожалуй, крепко зарвался.

Из комнаты раздался радостный крик Поремского:

– Есть! Александр Борисович!

В обзор камеры, настроенной на окна Юлии, попадал кусок окна Воронцова.

Стали смотреть видеозапись.

…Вот какой-то молодой человек довольно мирно беседует с полковником. Затем, махнув рукой с ключом на цепочке, выходит. Воронцов хватает лист бумаги и начинает лихорадочно писать. Ставит точку и, приблизив текст к лицу дрожащей рукой, внимательно и в то же время как-то судорожно перечитывает. Затем внезапно, словно испугавшись содержания, бросается к металлическому сейфу, вытаскивает из него пистолет. Возвращается за стол. Приставив дуло ко лбу, долго раздумывает, ритмично раскачиваясь…

Выстрел раздается неожиданно. Быть может, даже случайно. Воронцов падает и больше не шевелится.

Промотав запись вперед, Турецкий нашел начало обыска.

…Письмо извлекает из-под руки трупа генерал Лесков. Он хлопает по карманам в поисках, вероятно, очков, а затем, отведя девушку к окну, что-то говорит ей. Она берет письмо в руки и читает…

Затем следователи увидели себя. Заканчивалась сцена с ними закрытием сейфа, при этом Лесков ловко сунул какие-то бумаги в рукав форменного кителя…

– Артист! – восхитился Владимир.

– Какие выводы? – спросил Турецкий.

– Однозначно, надо искать парня. Мы знаем, как он выглядит, – сказал Поремский. – А еще неплохо бы показать запись специалистам, которые умеют читать по губам.

– Ну-ка, – попросил Турецкий, – промотай обратно! Мне кажется, я видел на письме какие-то буквы.

– Александр Борисович, – Поремский наморщил лоб. – Бо же цифровая камера! Пять миллионов пикселей! Вот только не знаю, как здесь увеличение делается?

Он немного повозился с аппаратурой и вскоре поймал момент, когда письмо появилось на фоне окна под наименее острым углом. Затем принялся увеличивать изображение, и вскоре во весь экран телевизора появился текст предсмертного письма. Буквы, правда, сильно расплывались.

– Я думаю, – сказал Поремский, – экспертиза сможет разобраться.

– А я думаю, что было бы неплохо снова пообщаться с девушкой Юлией, – улыбнулся Турецкий. – Попробуй еще разок пригласить ее сюда, может, она вспомнит содержание?

Оскорбленная до глубины души, Юлия выскочила из подъезда, но не побежала сразу к себе, опасаясь нарваться на кавказцев, а уселась на качелях детской площадки. Девушке приглянулся белокурый следователь, тот, что помоложе. Он мог бы сгодиться на роль защитника от назойливого Нусрата. Похоже, парень имел неплохой вкус, если, увидев ее, будто опьянел.

Потом она заметила, как из подъезда вывели и увезли подручных Нусрата. Но за ними, оказывается, она наблюдала не одна. Позади послышалось сопение, и мягкий голос произнес:

– Браво!

Юлия обернулась. На песочницу присел тот самый бродяга, что приносил письмо.

– Если дело пойдет такими темпами, то ничего лучшего вам желать не придется, – пояснил он.

– Может, расскажете, в чем, собственно, дело? – сухо спросила Юлия. – В какую аферу вы меня втянули?

– Ну в нее вас втянул не я, а ваш папаша. Но кое-что я могу объяснить. Бу банду я ненавижу, быть может, посильней вашего. Поэтому сейчас вполне удовлетворен тем, что увидел. А Нусрату нужны не вы, уважаемая, а сокровища вашего отца. Для этой цели он и наблюдение устроил.

– А он откуда знает о письме? Наверняка ваша работа.

Бродяга неопределенно пожал плечами:

– Так, видите ли, сложилась ситуация… Они меня поймали и обыскали. А после велели отдать письмо вам. И вообще, в этой неприятной истории лично меня интересует лишь небольшой гонорар. Я думаю, придет время, мы договоримся.

Тут из подъезда выскочил молодой следователь, и Евсюхов, а это был именно он, поспешил испариться. Поремский ринулся было к дому Юлии, но, увидев ее, подошел.

– Юлия, извините, не могли бы вы еще раз подняться и помочь следствию, – попросил Поремский.

– Бо вы меня извините, – улыбнулась она, указывая на щеку, – за это.

– Да нет, все было правильно, – Владимир засмущался. – Получил за дело. Я, наверное, имел ужасно глупый вид, да? Но там ведь ничего неприличного не было. Красота не может быть пошлой. А такими изображениями можно украшать детские садики без ущерба для морали…

– Не продолжайте, если не хотите повторения, – усмехнулась она, сузив глаза.

– Да-да, – поспешно согласился Поремский.

Внезапно Юлия встала и, вплотную приблизившись к нему, обняла. Поремский почувствовал, что земля уходит из-под ног. А она вместо поцелуя, к которому он уже был втайне готов, шепнула ему в ухо: