Волшебный пояс Жанны д’Арк - Екатерина Лесина

Разве это плохо?

Жанна разделась, так ничего и не решив.

Завтра. Она подумает об этом завтра.

Сон не шел. Жанна лежала и думала, что даже если она уедет, то убийца, который существует, пусть никто не желает это признать вслух, не отступится. И вне дома Жанну убить проще, а раз так… то стоит ли рисковать?

Протяжный скрип донесся из коридора.

Звук был мерзким, ноющим, будто кто-то не то плакал, не то скулил. Кто? И глупо выходить… просто оставили открытым окно… два окна… и сквозняк тревожит двери. Или еще что случилось, столь же безопасное… или убийца идет.

Эта мысль заставила Жанну окончательно выйти из дремы.

А ведь и вправду, он способен прийти сегодня. Сейчас. Дождаться, пока все уснут и… Кирилл обещал защиту, но он наверняка обижен. В отличие от прочих, он дает себе труд скрывать истинные чувства, вот только Жанна знает правду.

Он думал, что получит все, а в результате…

…И если Николай прав, то Кирилл сам может быть убийцей…

…Или не быть, но позволить убить Жанну…

…Почему нет? И руки марать нет нужды, достаточно просто отвернуться своевременно…

Звук донесся вновь, но из другого места.

И все-таки было в нем что-то потустороннее… Нет, Жанна в привидения не верила. Впрочем, в темноте это неверие пошатнулось, прибавив к иным страхам еще иррациональный.

Холодно как.

И сквозняком по ногам тянет… и Жанна не помнит, заперла ли дверь. Слишком замечталась… пляжи, смуглолицые красавцы, бриллианты… Вот окочурится в собственной постели теперь.

Жанна встала.

Пол был ледяным. А белые занавеси на окне шевелились… и кажется, окно тоже открытым оставила… вот дура… здесь невысоко, можно забраться… да любой, пожалуй, за исключением Алиции Виссарионовны…

…А если это она?

…Конечно, у нее нет мотива…

…Или корысть — не ее мотив. У нее и так денег много, но ведь дело может быть не только и не столько в деньгах. Что, если Алиция Виссарионовна безумна? У безумцев своя логика, и… и допустим, убивает она тех, кто не оправдал ее надежд.

Нет, глупо… Кирилл тогда при чем?

Или не в надеждах дело, а… а чужак он. Он много работал, но все равно не сумел стать своим. И если так, то он виноват… и мешает… и наверняка он не будет сидеть сложа руки, когда наследство отходит другому…

Бредовые мысли по ночам в голову лезут. И голова эта тяжелая, бессонная. Жанна прислушалась. Странный звук не повторялся… и вообще стало вдруг тихо-тихо.

Тревожно.

До двери пара шагов. Надо всего-то ключ повернуть… и в комнате никого… и никого не будет, если Жанна закроется… глупая жадная Жанна… нельзя было трогать чужие деньги.

Чего тебе не хватало?

Семьи?

Первый шаг. Колени дрожат, а по спине ледяной пот градом сыплется. И зубы клацают, мерзкий щелкающий звук… нет, надо успокоиться… быть может, убийцы вовсе не существует…

Она добралась до двери.

И ключ, торчащий в замке, провернула дважды. И, выдохнув с немалым облегчением, сползла на пол, обняла колени и замерла. Сердце колотилось, как ненормальное. Этак и до приступа недолго. А потом скажут, что она, Жанна, умерла молодой… переволновалась.

Чушь какая.

Надо думать логически.

Кому выгодно устранять лишних наследников?

Тому, кто сам претендует на наследство. И что это проясняет? А ничего…

Жанна решительно встала и, сложив руки за спиной — так всегда делал отец, когда пытался поймать какую-то очень важную, но упрямую мысль, — принялась ходить по комнате. Четыре шага. Поворот. И еще три. Стол, снова поворот… пять до окна… нет надобности считать шаги. Жанна пытается думать.

Представить себя на месте… Чьем?

Алиции Виссарионовны. Если понять ход ее мыслей, то… то что-нибудь да получится. Итак, есть деньги. Очень-очень много денег, которые Алиция Виссарионовна зарабатывала всю жизнь. Если разобраться, то именно эти деньги и являются самим смыслом ее жизни.

Так?

Или не деньги, а компания… вся эта империя, которой нужен новый император. Или императрица… Алиция Виссарионовна имела трех дочерей. Но старшая, Галина, занималась живописью. Вряд ли ее так уж интересовали финансы…

Ольга… Ольга вовсе умудрилась забеременеть школьницей и наверняка разочаровала мать, которая поспешила прикрыть грех замужеством. Нет, к Ольге она не могла относиться серьезно.

Евгения…

Жанна остановилась у окна. Думать о собственной матери отстраненно не выходило. Что она знает? Мама очень хорошо училась и радовала Алицию Виссарионовну… Да, пожалуй, именно маме была уготована корона. Вот только мама от короны отказалась, предпочла любовь и отца.

И снова Алиция Виссарионовна испытала немалое разочарование.

С дочерями у нее не сложилось, но остались внуки.

Игорь, который, как и мать, занимался живописью.

Алла, Валентина и Николай…

Нет, мужчин стоит вычеркнуть, Алиция Виссарионовна убеждена, что мужчины этой семьи прокляты. Может, поэтому она и не пыталась воспитывать мальчиков? Кроме Кирилла, естественно… Да, логично, Кирилл не родной, и, следовательно, ни смерть, ни безумие ему не грозят.

Его взяли в противовес Алле и Валентине.

Жуткая мысль. И Жанна поежилась.

Алиция Виссарионовна ведь прекрасно все понимала. Она уже тогда затеяла эту гонку за наследством. Алла и Валентина, две внучки, две девушки, которые могли повторить ошибку Ольги. А от этого их следовало уберечь.

Как?

Дав истинную цель.

И соперника, который не позволит от этой цели отвлечься.

Тогда получается, что… Кирилл изначально не имел шансов? Он ведь должен был понять. Жанна поняла, хотя она знакома со старухой не так уж хорошо.

Алла включилась в игру… а Валентина?

Про нее Жанне почти ничего не известно, кроме, пожалуй, того, что Валентине Кирилл симпатизировал. И возможно, сделал бы предложение. Алиция Виссарионовна была бы не против. Конечно, он ведь умен… и корону удержал бы, и империю растреклятую… и если так, то…

Алла в Кирилла влюблена.

Как давно?

И могла ли она приревновать к Валентине… А почему нет? И Кирилла, и ускользающее наследство. Ревность вкупе с жадностью — хороший мотив.

Стоящий.

Если так, то после смерти Валентины Алла рассчитывала… на предложение руки и сердца?

Или на сделку? Но тогда зачем ей Кирилла убивать? Или же дело не в любви, а в том, что он не любит? Возненавидеть ведь легко… он рядом, помогает, но не любит. Если и предложит замуж, то исключительно в качестве сделки… Обидно?

Жанна, подумав, решила, что да, обидно.

А может, никакой любви и нет? О ней Жанне сказали, но ошиблись. Алла никогда никого не любила, помимо, пожалуй, наследства. Валентина же мешала, как мешает и Кирилл.

И Жанна.

Получается, что Алла убийца?

Но даже если так, то доказательств у Жанны нет, и…

…и далекий женский крик прервал размышления. Жанна вскочила, взялась за ручку двери… и отпустила. Крик может быть уловкой, чтобы заставить ее выйти из комнаты, и… и в доме полно других людей, которые наверняка его слышали.

…Кто бы ни кричал, помогут.

Разберутся.

Она стояла у двери долго, не решаясь ни отойти, ни открыть. Ей было страшно, как никогда прежде, и этот страх лишал самой способности мыслить. И когда в дверь постучали, Жанна отпрянула.

— Жанна? Ты здесь?

— Да.

Кирилл.

Он безопасен… или нет?

Безопасен. Его самого хотели убить, если это, конечно, не выдумки… Здесь слишком много вранья, чтобы верить хоть кому-то…

— Это ты кричала?

— Нет.

— Но слышала?

— Да.

— Жанна, открой, пожалуйста, дверь…

Верить?

Или нет? Решаться надо именно сейчас, и Жанна закрыла глаза, досчитала до десяти, как папа учил.

Свой?

Чужой?

Нельзя прятаться вечно. Рано или поздно, но Жанне придется открыть эту дверь. И она решительно повернула ключ.

— Д-доброй ночи…

Он был в майке и полосатых пижамных штанах, босой и полусонный.

— И тебе доброй, — ответил Кирилл, окидывая Жанну насмешливым взглядом. А она вдруг вспомнила, что пижама на ней старая, байковая, с розовыми мышатами…

— Значит, кричала не ты. — Кирилл взгляд отвел, что было весьма любезно с его стороны, и Жанна, вздохнув, призналась:

— Не я… там кричали, — она махнула в черноту коридора. — Сначала что-то скрипело так… протяжно… а потом кричали. Я хотела выйти, а потом… испугалась.

Признаваться в собственном страхе было стыдно. Впрочем, у Кирилла на сей счет имелось собственное мнение.

— Правильно, что не вышла, — сказал он. — И что дверь закрываешь, тоже правильно.

— Кирилл, ты злишься?

Не время и не место задавать этот вопрос, но Жанне важно знать, что он не зол.

— За что мне злиться?

Кирилл вошел, но дверь оставил открытой. Огляделся. Увидел запертое окно и хмыкнул.