Бомбы сброшены! - Гай Гибсон

После нескольких рутинных вылетов нам не пришлось слишком долго ждать нового удара. Мы вместе с обер-лейтенантом Фикелем и обер-лейтенантом Шталером отправились охотиться за танками. Мы не имели истребительного сопровождения. Как только мы пролетели над расположением одной из наших танковых частей, появились от 12 до 15 «Аэрокобр». Намерения у них были самые дурные. Все истребители имели красные коки винта и, судя по всему, принадлежали к гвардейским частям. Над самой землей началась дикая свалка, и я был очень рад, что мне удалось привести обоих своих товарищей домой, хотя наши самолеты изрядно пострадали. Этот эпизод еще долгое время служил предметом вечерних бесед и обсуждался в мельчайших деталях. Фикель и Шталер полагали, что мы спаслись просто чудом. Одновременно эти разговоры были полезным уроком для новичков, так как учили правильным действиям в тяжелом воздушном бою.

Наша 1-я группа некоторое время базировалась в Слынке, к северу от Ново-Украинки. Моя 3-я группа также получила приказ перебазироваться туда, но этот приказ касался только летного состава. Наш технический персонал должен был проследовать на автомобилях в Первомайск на Буге. В последние дни нашего пребывания в Кировограде пришел приказ о присвоения мне звания майора.

В Слынке мы впервые по-настоящему почувствовали, что приближается зима. Холодный восточный ветер дул почти каждый день. Температура упала до 20–30 градусов ниже нуля. Воздействие холода сразу резко сократило число исправных самолетов. Обслуживание и ремонт самолетов на морозе всегда были крайне трудным делом. Это оказалось особенно некстати потому, что русские войска, наступавшие севернее Кировограда, сумели прорваться в горловину долины Мариновки. Русские перебросили к фронту крупные резервы, чтобы консолидировать положение и подготовить плацдарм для нового наступления. Мы использовали для атак все имеющиеся исправные самолеты. Во время одного из вылетов самолет обер-лейтенанта Фикеля был подбит, и пилоту пришлось совершить вынужденную посадку. Местность была довольно ровной, и я сумел сесть совсем рядом с ним. Забрав Фикеля и его стрелка, я вернулся на аэродром. Оставалось лишь пожалеть, что мы потеряли еще один самолет.

Русские танки редко проводили ночные атаки, но в следующие несколько дней нам, а еще больше нашим товарищам на севере, пришлось не раз иметь с ними дело. В полночь примчался дежурный по аэродрому и разбудил меня неприятным известием. Прибыли несколько человек из истребительной группы, базировавшейся на аэродроме в Малой Выске. Оказывается, русские ворвались на аэродром и отрезали летчиков от самолетов, они срочно просят нашей помощи. Ночь была звездной и безоблачной. Я решил сам переговорить с беглецами. Малая Выска расположена в 30 километрах от нас, и на этом аэродроме находилось несколько частей Люфтваффе.

«Мы все спали, когда раздался страшный грохот. Мимо наших домов промчались русские танки с пехотой на броне. Это все, что мы можем сообщить». Кто-то рассказал, как танки ворвались на аэродром. Все произошло слишком быстро, и наши товарищи были застигнуты врасплох. Некоторые так и удрали прямо в пижамах.

Я оценил ситуацию и решил, что взлетать немедленно не имеет смысла. Впрочем, это просто невозможно. Мы могли бороться с танками только в условиях нормальной видимости. Хотя ночь была довольно светлой, это все-таки была ночь. Нам следовало дождаться рассвета.

Взлетать мы будем, как только начнет светать. К сожалению, на обратном пути нам придется столкнуться с туманом, который уже сейчас выглядит довольно подозрительно. Мы подходим к аэродрому на малой высоте и видим вспышки выстрелов наших тяжелых зениток. Они уже уничтожили часть самых дерзких стальных чудовищ, остальные постарались укрыться от смертоносного огня «флаков». Личный состав наших авиационных подразделений находится на боевых постах. Когда мы пролетаем над аэродромом, они исполняют нечто вроде пляски команчей, так как не сомневаются, что мы решим все их проблемы. Один Т-34 влетел прямо в избу, где располагался пункт управления полетами, и стоит, накренившись, посреди груды обломков. Часть танков укрылась на территории завода, усеянной слишком высокими трубами. Действовать здесь следует дьявольски осторожно, чтобы не врезаться в одну из них. Выстрелы наших пушек эхом отдаются по всей деревне. За пределами аэродрома мы не стесняемся использовать бомбы. Те иваны, которые вырвались вперед, поняли, что поступили опрометчиво, и им лучше убраться восвояси. Они начинают отходить к восточной окраине деревни, где надеются укрыться в глубоких оврагах. Там же стоят их грузовики с топливом и боеприпасами. Русские пытаются отогнать нас огнем легких и средних зенитных орудий, но мы забрасываем зенитки бомбами и довершаем уничтожение огнем пушек. Вскоре грузовики загораются и взрываются один за другим.

Иваны драпают по снегу на восток. Теперь перед нами встает гораздо более сложная задача — сесть на собственный аэродром в Слынке. Густой туман по-прежнему лежит на земле, и при заходе на посадку видимость падает почти до нуля.

К наступлению ночи самолеты группы совершили по 7 боевых вылетов, тогда как я со своим ведомым поднимался в воздух 15 раз. Малая Выска очищена от противника. Наши самолеты уничтожили 16 вражеских танков.

Вскоре после этого боя наш летный состав присоединяется к наземному персоналу в Первомайске-Северном. Местный аэродром имеет небольшую бетонную полосу, однако она используется исключительно для парковки самолетов, чтобы не дать им утонуть в грязи. Взлет, посадка и рулежка на этом аэродроме практически невозможны, это форменная трясина. Мы живем на небольшом хуторе, стоящем рядом с аэродромом. Завершив полеты, а также в те дни, когда стоит нелетная погода, мы с Гадерманном занимаемся спортом. После длинного кросса по пересеченной местности мы всегда принимаем горячую и холодную ванны, а потом катаемся по снегу «в костюме Адама». После такой процедуры испытываешь невероятный прилив сил, просто заново рождаешься. Некоторые «паны» и «паненки», которые, судя по их виду, сильно недолюбливают воду, смотрят на это, вытаращив глаза. Я уверен, что вид наших фигур, напоминающих античные статуи, служит лишним подтверждением вдолбленного им пропагандистского образа «фашистских варваров».

Выяснилось, что без метеоразведки утренние вылеты большими группами в этом секторе являются пустой тратой времени. Район расположения целей может быть окутан непроницаемым туманом, который делает атаку невозможной. Даже если не говорить о бессмысленной трате драгоценного горючего, такие вылеты в сложных метеоусловиях могли стать роковыми для неопытных пилотов. Поэтому был отдан жесткий приказ: на рассвете поднимать самолет метеоразведки и только после получения его донесений о погодных условиях в районе операций принимать решение будет группа взлетать — или нет. Эта задача была слишком важна, чтобы я мог отправить в полет первого попавшегося. Обычно летел Фикель, или какой-нибудь другой опытный пилот, если Фикелю требовался отдых.