Хозяйка чужого дома - Татьяна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он наклонился, с чувством поцеловал ее в макушку, потом опять зашуршал бумагами. Елена ладонью провела по своей голове, по тому месту, куда он поцеловал, и спросила:
– Ну и как?
– Что «и как»?
– Как вчера съездил?
– За-ме-чательно. Очень душевные люди в этом клубе здоровья – напоили, накормили… И Нептун у них такой колоритный был.
– Нептун? – тупо переспросила Елена.
– Ну да, Нептун – они же плавательный сезон отмечали.
– А там что, река? – вдруг спросила она. – Или озеро? Или они в бассейне плавали?
Костик запнулся – только на одно мгновение, но потом энергично ответил, как бы досадуя на Еленину недалекость:
– Да там все есть!
– Ага… – неопределенно кивнула Елена. – Понятно.
«Ничего ему не скажу, – вдруг решила она. – Не скажу, что видела его с Ларой. Просто на днях сообщу, что разлюбила его и хочу с ним расстаться. Ему так будет обиднее, а для моего самолюбия приятнее».
– Ладно, пока, малыш, я в редакцию! – Костя опять чмокнул ее, и она, зажмурившись, терпеливо снесла и этот поцелуй.
– Ты прав – все надо редактировать, – едва слышно пробормотала она, но муж в ее слова вникать не стал.
– Пока-пока!
* * *Лара оказалась у себя на работе только в первом часу – еще никогда она не опаздывала так основательно. В салоне было прохладно благодаря кондиционерам, но, несмотря на это, летнее расслабленное умиротворение заполняло зал, перемешиваясь со сладким парфюмерным ароматом.
– Носкова меня спрашивала? – шепотом спросила Лара у Геллы.
Та в ответ изнеможенно покачала головой, распластавшись на вертящемся кресле. Клиентов не было, лишь массажист Вадик с озабоченным видом пробежал мимо, размахивая полотенцем – сквозь щель в занавеске было видно, что чье-то загорелое мускулистое тело лежит на топчане, смиренно дожидаясь Вадика.
– Еще двое ушли в отпуск, Людмила Савельевна на той неделе собирается отбыть в Анталью. Мы одни с тобой, как неприкаянные… – печально произнесла Гелла. – Боже мой, Ларочка, как хочется бросить все и уехать куда-нибудь. Куда угодно, даже в ту же Анталью, хотя, говорят, там сейчас жара страшная. А ты проспала, что ли? Я хотела тебе позвонить, но так лень, лень…
– И да, и нет, – рассеянно ответила Лара, тоже вертясь в кресле перед зеркалом – бледное лицо, темные глубокие глаза, алые вампирские губы, но в общем все очень неплохо… Бессонная ночь почти не сказалась на ней.
– Как это? – с любопытством спросила подруга.
– Знаешь, Гелла, я, наверное, скоро разведусь.
– Что ты?! – Та даже подпрыгнула на месте, томная усталость в ее облике вмиг сменилась лихорадочным азартом. – Ты шутишь!..
– Увы, – Лара деревянным гребнем подправила себе прическу.
– Он тебе изменил, да? Ох уж эти тихони – в тихом омуте черти водятся, всегда какие-нибудь козни за спиной строят…
– Это я Игорю изменила. Из-за того и опоздала.
Гелла была на грани обморока.
– Ты? Изменила?… – прошептала она, закатывая глаза. – А он – кто? Тот самый, что ты мне рассказывала… Лара, Лара, но из-за этого не разводятся. Всего-то одна ночь на стороне!
– Ты права. Но я, кажется, полюбила, – спокойно сказала она. – Он мой сосед.
– Костя, что ли? Тот культурист, что приходил к тебе стричься? Но он ведь женат, насколько я помню то, что ты мне говорила… С ума сойти!
– Да. Он совсем из-за меня голову потерял, а я просто таю, как воск, в огне его страсти. Я не могу ему сопротивляться, он совершенно меня покорил.
– «В огне его страсти»! – восхищенно повторила за Ларой Гелла, с трудом сглатывая. – А муж знает?
– Нет пока. Слушай, что же мне делать? Так жалко Игоря… – Лара закрыла глаза, и две обжигающие слезы скатились у нее из-под ресниц. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и принялась усердно пудриться.
– Если тебя посетило настоящее чувство, то о муже можно не думать, – фанатично произнесла Гелла.
– Да, да… – грустно согласилась Лара. – Но все равно – очень его жалко… Кстати, купила перед выходными босоножки, как тебе? – Она отставила ногу в сторону.
– Очень славные. Не слишком ли высок каблук?
– Нет, я привыкла… Я это к чему – у его жены точно такие же. Когда я пришла из магазина, мне Игорь сказал.
– Невероятно, – Гелла опять посмотрела на босоножки, но теперь уже совершенно другими глазами. – А Игорь к этой соседке… как?
– Никак. То есть хорошо. Он ко всем хорошо относится, он ведь гуманист.
– Понимаю, – кивнула подруга. – Очень распространенный тип мужчин сегодня – слюнтяй и размазня, не способный к жестким решениям. А так хочется стать хоть на минутку слабой и беззащитной, почувствовать себя как за каменной стеной! С этими гуманистами очень неуверенно себя чувствуешь…
– Я хотела отнести босоножки обратно в магазин – был такой порыв, но потом передумала, – Лара закинула ногу на ногу. – Мне они очень идут – невесомые, незаметные… Как только соседка увидит меня в них, то свои выкинет – у нее сложный характер. Обязательно выкинет – характер сложный, но предугадать, что она сделает, легко.
– Я тоже таких знаю, – энергично поддакнула Гелла. – А ты не боишься, что она…
– Что она выцарапает мне глаза, когда узнает, что Костя меня любит? Нет, она мелкая, как моська, ручонки не дотянутся, – Лара вдруг почувствовала, что ненавидит Елену. – Фу, зря мы о ней заговорили – она вредная, гадкая, ничтожная, а плюс ко всему зазнайка… Бедный Костя!
– Представляю себе. У нас на прошлой работе была одна такая.
– Гелла, но все-таки – что же мне делать? Я говорила с матерью – та за развод. Но это можно было предугадать, Игоря она терпеть не может…
И тут разговор вынужденно прервался.
– Девочки, уложите меня? – впорхнула в салон посетительница – беспечная юная особа из тех, кого интересует только результат, а не средства. – Вы ведь не заняты? Я была в Серебряном бору, купалась, ветер в окно машины – теперь не волосы, а кошмар!
– Ты возьмешься? – спросила коллегу Гелла. – Твоя очередь.
– Лучше ты, – попросила Лара. – Девушка, вы вот к этому мастеру садитесь.
Довольная Гелла занялась работой – она всегда чувствовала, когда «светят» чаевые, а Лара, заложив руки за голову, медленно повернулась в кресле к окну. За буйно разросшейся внизу зеленью не было видно ни домов, ни людей, деревья закрывали весь мир.
Она не узнавала себя – в ней все переменилось, в теле была какая-то особая легкость, на душе тревожно и спокойно одновременно. «Зря я Гелле все разболтала – к завтрашнему дню даже охранник у входа будет знать, что я мужу изменила. Впрочем, какая разница…»
Их роман с Костей долгое время действительно носил романтический оттенок. Даже смешно – третье тысячелетие, а они, как первобытные Дафнис и Хлоя, бродили, держась за руки, и вздыхали. Про Дафниса и Хлою Ларе рассказал Костик, история показалась ей чрезвычайно трогательной. Но чем туже закручивается пружина, тем острее чувства, невыносимее ожидание, и когда наконец свершается то, ради чего, собственно, весь огород городился… Лара до сих пор не могла понять, хотела она этого или нет, словно сама судьба, сложившиеся обстоятельства толкали ее в объятия Костика…