Клятва верности Книга 2 (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка"

Фима обзывала себя глупой за свою порывистую идею, слабодушной за страх, который бушевал в душе. Она ждала, что Дантэн позвонит, а может, напишет сообщение, и боялась этого, нервно закусывая палец, сжимая комфон в руке. Она не знала что скажет, что ответит. Слов оправданий своей выходке у неё не было. Но очень хотелось, что бы он позвонил. Прямо сейчас. Обязательно ответил. Конечно лучше, если он правильно воспринял шутку. Может даже снимает сейчас для неё какой-нибудь провокационный ролик. Это будет лучше. Это значит, что он принял правила игры. Но, увы. Время шло, а ответа не было. Совершенная тишина и мерный гул турбин. Фима даже сходила приняла душ, смывая с себя липкий непонятный страх, что она перегнула палку, заступила за черту, которую нельзя пересекать. Атландийцы, кто поймёт, что у них на уме. Вдруг она нарушила какое-то их правило. После эйфории и хмельного азарта настал черёд для раскаяния.

И когда она уже отчаялась и хотела перезвонить, как вдруг поняла что не надо. Не надо ей ни звонить, ни отправлять сообщения. Не надо оправдываться и пытаться узнать реакцию Хода на её провокацию. Сильнейший мыслит иначе, чем земляне. Возможно это его очередная игра. Фима не допускала мысли, что Дантэн рассердился на неё. Не хотела даже думать об этом. Его раздражала её настойчивость. Особенно когда она что-то не понимала. И если позвонит — подпишется под очередным признанием в своей несообразительности. А нужно выждать. А лучше добить. Ещё один ролик. Может, в ванной? Фима задумалась и отмела идею. Банально. Слишком банально. Нужно что-то весьма и весьма интригующее. И пошлое. Бабуля приказала пошлить, значит, надо. Мысль пришла сама. Осталось выждать время, а там держись, принципиальный Сильнейший, Фима готова была бороться за свою любовь.

Развалившись на диване, девушка включила телевизор, выбрала в меню кинотеки незнакомое название и нажала на воспроизведение. Ей требовалось продумать сценарий для одного героя и одного зрителя.

Азарт, волнение, злость. Странный коктейль чувств, который и не пьянил, и не приносил успокоения душе. Никогда ещё Фима себя так странно не ощущала, даже когда впервые решилась участвовать в гонках. Мысли кружились в голове, как стая потревоженных птиц. Разглядывая свои ноги, девушка краем глаза следила за сюжетом комедии абсурда на экране телевизора. Тяжело вздохнув, Фима решила сделать педикюр, чтобы хоть как-то убить время до прилёта.

Планета Лаудунь

Вид из окна комнаты выходил на зелёный лабиринт императорского сада. Шшангар, младший принц крови Дома Алой Зари, каждое утро стоял у этого окна и с ненавистью смотрел на прекрасный сад, шедевр дизайнеров. Голубое небо только начинало озаряться восходом Лауширм. На небосклоне блёкло светили звёзды-близнецы Игиширм и Длёширм, зовя выйти из-за горизонта третью сестру. Вот уже больше десяти лет Шшангар вынужденно жил в императорском дворце и ждал, когда император объявит имя следующего наследника. Кого он выберет — уже давно не секрет. Шшангара уже несколько лет как учили править империей, посвящая в страшные тайны семьи. И постепенно эта комната стала местом заключения молодого принца. Как бы красиво ни выглядела клетка, она навсегда останется клеткой. Хоть золотые решётки, хоть простое железо.

Принц ненавидел всех своих тюремщиков. Лицемерие процветало в этом гнилом месте. Даже Шширанши — средний принц крови Дома Холодной Воды, единственный друг и соратник — и тот использовал его, чтобы добраться до власти. Шшангар прекрасно это знал и позволял ему собой пользоваться, так как грезил о свободе.

Он знал, что Шширанши не питает к нему, как и другие братья, любви. Наоборот, он единственный кто люто его ненавидел. Так сильно, что порой Шшангару казалось, что это чувство куда правдивее, чем пресловутая любовь. Что это вообще за чувство? Столько о нём читал, столько создано музыки во славу этого дара небес, а вот принцу крови его не было дано испытать.

Сглотнув, принц прикрыл свои жёлтые глаза, устав смотреть на яркий диск Лауширм. Настало утро того самого дня, когда судьба его решится. Ловушка захлопнется, стоит только одной милой, доброй и наивной землянке ступить на землю империи. Ловушка, в которой госпоже Заречиной отведена роль приманки. Шшангару было даже жаль её, но так сложилось, что она стала его пропуском на свободу. Судьба вновь свела их. И принц прекрасно помнил тот день, когда столкнулся с землянкой, которая заблудилась в зелёном лабиринте сада. Её эмоции были свежим глотком воздуха. Дар у Шшангара не был таким уж и сильным, но его хватило, чтобы, как в реку, войти в эти чистые эмоции восторга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Шширанши не понимал атландийца, который мог выбрать себе и более достойную, потому что он не был знаком с госпожой Заречиной, не разговаривал с ней, не оценил её наивность, сладкую, как хрустальная вода горного родника Инари. Поэтому брат и сомневался, что землянка достойная приманка для Сильнейшего. Император-отец открыл страшную тайну своему приемнику, которой тот поделился с Шширанши. Сильнейший сион Ход был хранителем парного браслета власти. Шширанши, как одержимый, пытался выкрасть древнейшую реликвию императорской семьи, но всё тщетно. Хитрый атландиец словно играл с ними. Манил изумрудным браслетом, а затем прятал, разжигая злость в среднем принце крови. Шшангар же ждал, молясь, чтобы у него всё получилось.

И вот удача, наконец, улыбнулась им. У Сильнейшего появилось слабое место — землянка Заречина. Младший принц вначале даже подумал, что это очередной розыгрыш атландийца. История знакомства принца и земной туристки быстро разлетелась по дворцу и, конечно же, не укрылась от шпионов республики.

Шшангар ждал, внимательно следил за развитием событий, используя шпиков брата, и когда понял, что это подарок судьбы, решил действовать. Он должен был успеть до коронации. Иначе императорский дворец станет для него пожизненной тюрьмой. Он с самого рождения являлся узником своей крови. Мать с гордостью напоминала ему каждый раз, что Дом Алой Зари самый древний, древнее, чем Дом самого императора. И поэтому именно он, Шшангар, займёт место отца. Принц даже не мог отказаться от этой участи, так как был единственным сыном матери. Старшие дочери, увы, не могли претендовать на трон.

* * *

Серафима, наконец-то, узнала, что такое императорский дворец. Величественное огромное здание с уходящими ввысь потолками. Везде золото и драгоценные камни, всё блистало и переливалось в лучах местной звезды Луаширм. Архитекторы постарались на славу. Серафима давно отметила, что во внешнем оформлении дворца сходство с земной азиатской культурой просто поразительное, но и внутри тоже всё выдержано в одном стиле: много красного и зелёного, торжественные и строгие фрески, портреты императорской семьи. Поговаривали, что именно рептилоиды привили жителям Китая вкус, обучили создавать произведения искусств ювелирной работы.

16 Лебедя — это тройная звёздная система и столица империи находилась на планете Лаудунь, вращающейся вокруг красного карлика. При подлёте девушка оценила всю прелесть звездного единения. Уникальная система, редкая. Когда она прилетала сюда в первый раз, то никто не пустил её на смотровую площадку, так как вход был лишь пассажирам вип-класса. В этот раз Серафима смогла любоваться вдоволь, вплоть до приземления.

Встречал их сам младший принц Шшангар со свитой. Девушка даже расчувствовалась такому радушию и торжественности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Майор Джонс удивил, представившись её личным телохранителем. Получалось, что Фима очень важная персона, раз для её охраны требовался целый маленький отряд охранников.

— Как быстро летит время и как всё кардинально меняется, — с улыбкой прокомментировал принц заявление майора. — Я знал вас, госпожа Заречина, простой туристкой с Земли, а теперь мы с вами в одном положении.

Серафима оценила количество охранников принца и свою «свиту», улыбнулась шутке рептилоида.