Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

или… или передадут этой женщине. Тим задохнулся на мгновение как от удара, когда с размаху все весом бьют в грудь, в самый дых… Он помотал головой, перевёл дыхание частыми резкими выдохами. И когда Дим вошёл в их отсек, был уже спокоен. Что ж, иного пути сохранить сына у него, похоже, нет. Ради Дима… да, ради Дима он на всё пойдёт.

– Готов? Тогда пошли.

– Ага, – согласился Дим, испытующе глядя ему в лицо.

Вместе они прошли по проходу между отсеками, вышли из казармы. Дим завертел головой по сторонам, кого-то выглядывая. Хотя… почему кого-то? Тим отлично понимает, кого. А вон и они. Ждут их? Неужели…? Да, так и есть.

Катя, увидев Дима, побежала к нему, таща за собой мать, схватила Дима за руку. Тим с удивлением отметил, что и у Кати, и у её матери глаза заплаканы.

И, как и на обед, они пошли к столовой вместе. Катя и Дим впереди, держась за руки, а Тим и Зина сзади. У дверей столовой Дим сам гордо заявил:

– Дмитрий Чернов.

– Катя Азарова, – тихо сказала Катя.

Девушка в форме сержанта отметила их в своих списках. Входя в столовую, Дим обернулся и, встретившись глазами с отцом, улыбнулся ему. Тим ответил ему такой же улыбкой.

Когда дети ушли, Тим и Зина, не глядя друг на друга, но по-прежнему рядом, отошли чуть в сторону и остановились. Зина теребила свисающий на грудь угол платка. Тим вытащил сигарету, но не закурил, мял её в пальцах.

Первой заговорила Зина.

– Катя плакала так, весь тихий час проревела. Что, значит, она плохая, что из-за неё… что, – Зина вздохнула, – отказались от нас.

– Нет, – сразу ответил Тим. – Нет, это не так.

– А что я ей скажу? – словно не слыша его, снова вздохнула Зина.

– Она… Катя хорошая девочка, – Тим тщательно подбирал русские слова. – Дим мне говорил о ней. Много говорил.

– А Катя мне. У неё только и разговоров, что о Диме и… и о его папке, – Зина неуверенно улыбнулась.

И столь же неуверенно Тим ответил на её улыбку. И Зина решилась:

– Так скажи правду, ладно? Я не обижусь, ничего такого, я знать хочу. Почему ты отказываешься? Чем мы не угодили тебе?

Она смотрела на Тима открыто и требовательно. И он ответил так же открыто.

– Я негр, а вы белые.

– Так… – Зина потрясённо расширила глаза, – так ты из-за этого…? – и перешла на английский. – Так я же условная, а Катя… – она запнулась.

– Недоказанная? – удивился Тим.

– Хуже, – Зина отвернулась, смаргивая слезу. – Ей… ей даже сомнительного не хотели ставить. Я же… – и совсем тихо, еле слышным шёпотом: – я её из выбракованных, считай, что из Оврага унесла.

– Что?! – Тим подался к ней, даже руки у него дёрнулись, чтобы схватить её за плечи, еле удержал себя. – Как это?! Она… с номером?!

– Ей и годика ещё не было. В чирьях вся, – всхлипнула Зина, – ну, в нарывах. Я и прятала её, и… да чего там… – она махнула рукой.

– Как… это… было? – медленно спросил Тим.

– Нет, – Зина твёрдо посмотрела ему в глаза. – Не хочу об этом. Ты… ты любишь про… ну, где ты сына нашёл, вспоминать?

Тим покачал головой и спросил:

– Ты знаешь об этом?

Они опять говорили по-русски, и он смог обратиться к ней без положенного обращения «мэм». Да и после услышанного…

– Катя рассказывала. Дима сказал ей… что с Горелого Поля вы вместе ушли.

– Да, – кивнул Тим, – так и было.

Зина вздохнула, поправила платок, затолкала выбившуюся сбоку прядь обратно.

– Ну, так что ж… решать надо.

– Я… – Тим облизал пересохшие губы, – я… не знаю, что сказать… если… если ты… – он беспомощно умолк.

– Я-то что, – пришла ему на помощь Зина. – Было бы Кате… детям хорошо. Ради детей ведь.

– Да, – благодарно кивнул Тим. – Было бы детям хорошо.

Из дверей столовой шумно вываливались дети. Дим, держа Катю за руку, оборачивался и грозил кому-то кулачком.

– Я тебе ещё не так ввалю!

Подойдя, Дим строго посмотрел на них.

– Вы договорились, или мы сейчас реветь будем? Катька, готова?

– Ага, – выдохнула Катя, преданно глядя на Дима.

– Ещё чего выдумали, – строго сказала Зина и поглядела на Тима.

Тим улыбнулся и кивнул.

– Значит, договорились! – взвизгнул Дим и полез к Тиму на руки. – Катька, давай сюда!

Катя, робко глядя вверх, протянула Тиму руки. Тим присел, левой рукой обхватил её и выпрямился. Теперь он стоял, прижимая к себе, держа на руках сразу и Катю, и Дима. Зина хлопотала, обдёргивая на них пальтишки, поправляя Кате ноги, чтобы она ботинками не пачкала куртку Тима. Зина улыбалась, что-то тихо бессвязно приговаривая и не замечая текущих по щекам слёз.

Если кто и смотрел на них… Да нет, никому ни до кого здесь особого дела нет.

Но вот Тим опустил Дима и Катю на землю, вытер лицо, Зина ещё раз оглядела детей, поправила окутывающий Катю платок и завернувшийся воротник на пальто Дима.

– Идите, погуляйте пока.

– Ага, а переезжать потом будем? – спросил Дим.

– Что? – удивилась Зина. – Куда переезжать?

– Ну, мы теперь же в одном отсеке жить будем, – удивился её непонятливости Дим. – Вместе.

Зина посмотрела на Тима.

– Это с комендантом решать надо, – сказал Тим.

– Ну, пап, мы тогда гулять пойдём, а вы к коменданту, да?

– Всё-то ты уже решил, – рассмеялась Зина.

– Ну-у… – Дим поглядел на них, улыбнулся и взял Катю за руку. – Ладно, мы пошли.

Зина покачала головой, глядя им вслед, и повернулась к Тиму.

– А… а ведь и вправду к коменданту надо идти, да? – она осторожно коснулась его рукава. – Да, Тима? Тебя ведь Тимофеем зовут?

– Да, – кивнул Тим. – А… тебя?

– Зина. Полностью Зинаида, – она смущённо рассмеялась. – Смешно. Сначала договорились, а потом знакомимся. Но это ж ничего?

– Ничего, – согласился Тим. – Ну, идём?

– Да, конечно, Тима, идём.

Зина снова поправила платок и, когда Тим пошёл к корпусу комендатуры, пошла рядом с ним.

Коменданта они нашли быстро. Выслушав их несколько сбивчивую просьбу, он сказал:

– Зарегистрируетесь, предъявите мне бумагу, тогда и будет вам переезд.

– Какую бумагу? – спросила Зина.

– А брачную. Свидетельство о браке называется. А за просто так я отсеки тасовать не буду.

Сказал, как отрубил, и ушёл. Тим и Зина поглядели друг на друга.

– Что делать, Тима?

Тим пожал плечами.

– Регистрироваться. Пошли в канцелярию, там всё узнаем.

– А документы? Ну, удостоверение же нужно, метрики…

Тим хлопнул себя по груди.

– Ага, – понимающе кивнула Зина, – А я не ношу с собой, потерять боюсь, пошли, я возьму всё, я