'Я - кто?! Сенсей?' 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оборо это не устроило, и она с жаром, видимо забывшись, принялась убеждать, что Академия точно не откажется от качественной бумаги. Я даже засомневался и начал шерстить в памяти годы проведенные в Академии в качестве сенсея.
Как я вспомнил со временем, Академией заведовал Озэму Ясуо, компромиссная фигура кланов и Хокаге, и у меня с ним не сложилось каких-то особых отношений. Меня он ценил как относительно сильного и опытного (для Академии) шиноби, и мой талант учителя, но общих дел у нас практически не было. Будучи джонином-ветераном, вышедшим в отставку по возрасту и здоровью, выходец из мелкого клана, Озэму-сан наверняка был связан какими-то отношениями с Сарутоби, но, что называется, все это было на уровне слухов и логики. За руку его, что называется, не ловили.
Что ему предложить, чтоб он кинул поставщика от Сарутоби, я не знал. Просто выгоды от более качественного товара для его заведения и его подчиненных может быть недостаточно, когда речь идет о деньгах. Если он был в доле в игрищах клана Сарутоби, то ничего не изменится. Мы не сможем предложить ему больше, да и не захотим.
Кроме шахт с кристаллами, о чем мне поведала Оборо, у Курама есть еще актив в виде лесочка, который вырастил для них Первый, вокруг шахт. Одной из идей, которыми Ункай увлек умы соклановцев, чтоб те поддержали его, а не Оборо (если та бы вдруг опомнилась, выздоровела или вдруг начала политическую борьбу), была идея попросить Пятую прикормить своей чакрой деревья. Не думаю, что ему бы удалось.
Оборо посетовала, что новых деревьев не появится, так что надеяться на полное импортозамещение не стоит. Да и людей не хватает даже на те объемы, что есть. Ради чакробумаги дерево целиком не рубят, а срезают веточки и собирают хворост, который позже и перемалывают в добавку для бумажных смесей из обычной, не чакро-древесины, а потом еще и обрабатывают специальным образом. И на все нужны специалисты. Да и с Лесом все плохо — за ним надо ухаживать, прореживать, убирать всякие ненужные растения, выращивать новые деревья.
— А я знаю того, кто поможет вам с этим. Его сейчас зовут Тензо и он владеет Мокутоном.
Дальнейшее обсуждение того как с ним связаться, сколько я за это сводничество получу, и обсуждение сообщения, которое ему нужно передать, оборвал радостный взвизг:
— Ирука-сенсей! — полыхнуло радостью от Якумо.
По мозгам шибануло страхом от Оборо, без всякой причины и я подумал, что дело в Якумо. Ну я и поинтересовался у девочки самочувствием и не мерещится ли ей во сне Идо.
— Нет, — счастливо хихикнула Якумо, обняв меня за шею, — больше нет. Мне так хорошо и свободно никогда не было! Спасибо, спасибо, спасибочки, Ирука-сенсей! Я теперь точно-точно стану настоящим генином! И Академию вместе со всеми буду ходить! Закончу ее лучше всех! Стану настоящей куноичи!
— Это замечательно. — заулыбался я, ссаживая ее на пол рядом, пока она мне коленками не отдавила чего, а сам призадумался.
Получается, что Идо отжирал чакру телесную, конвертируя ее в духовную, что сказывалось на развитии и выносливости в целом.
Видимо я слишком глубоко и долго думал, раз Якумо меня окликнула и еще по плечу похлопала.
— Я теперь так могу!
Судя по колебаниям чакры, она мне что-то продемонстрировала, забыв что я с повязкой.
— Извини, — виновато улыбаясь, я развел руками, — понимаю, что ты сделала что-то крутое, но не вижу.
Якумо ойкнула, попросила прощения и тут же включила режим почемучки. Чем больше она спрашивала, тем сильнее нервничала ее бабушка. Будто на нас надвигалось что-то страшное. Я прислушивался ушами и чувствами, но никакой угрозы уловить так и не смог. А Оборо что-то видела, потому что в какой-то момент охнула и осела на пол.
И хотя бабуля тут же встала, переполошились мы с Якумо знатно: девочка побежала за клановым лекарем, а я принялся сканировать Оборо в поисках проблем.
— Ну что ж вы себя не бережете? — полезла профессиональная деформация едким замечанием. — Жизнь у вас всего одна, а на реинкарнацию надеяться не стоит. Не надежно это.
Оборо снова поплохело, а я выругался, принявшись спасать чрезмерно хлипкую для шиноби старушку.
Когда Оборо полегчало, поплохело мне; я покашливал в платок, как старый пес, чувствуя першение где-то глубоко в трахее. Лечить кого-то, когда у тебя истощение — тот еще мазохизм.
Лекаря бабушка Якумо отослала почти сразу, а затем, фоня стыдом и все той же опаской, сама за мной ухаживала. Звать лекаря уже ко мне я сам отказался.
Дерганная Оборо внезапно заявила, что хочет, чтоб я представлял их клан.
Прокашлявшись от удивления, я просипел:
— Не совсем понял, каким образом будет сочетаться голос клана Курама в Большом совете под моим управлением, — подавил я кашель, — и ваш голос в Совете кланов. Полагаю, это может создать сложности при взаимодействии с кланами. Если мы не будем обсуждать все в деталях заранее.
— Отдавая вам голос нашего клана в Большом Совете, я подразумевала и передачу вам голоса в Совете клана, — пояснила Оборо.
Если бы не повязка, Оборо могла бы увидеть мои полные страдания глаза.
— Это большая честь для меня, я приложу все усилия, — поблагодарил я, изобразив сидя поклон (встать мне не дали), а про себя чертыхаясь на новые обязанности.
Да, это все круто и замечательно, у меня теперь есть верные союзники, два голоса и поддержка Госпиталя… Но как же это напряжно!
О том, что отказался от проводника из клана Курама я пожалел спустя пару минут. Начал накрапывать мерзкий дождик. А ведь у них наверняка бы зонт нашелся… Да и нес бы я его не сам.
— Эх, задним умом все крепки. — фыркнул я.
И тут небесные хляби разверзлись!
Дождик стал стеной тропического ливня, на мгновение заглушив монотонным шелестом мою сенсорику! Мир будто бы сжался до пятачка земли под ногами, заставив почувствовать себя потерянным, слепым уже по-настоящему, без уловок и хитростей.
Перепугавшись, я покрепче перехватил палочку и простукивая землю перед собой, шмыгнул к ближайшему дому.
Там, под каким-то козырьком, я прислушался и понял, что все не так и плохо. Да, стало сложнее ориентироваться, но не невозможно.
Выдохнув, посмеялся над
