Последний бой - Олеся Шеллина

доехали, — невозмутимо ответил Олсуфьев. — Нам навстречу движется карета в сопровождении троих всадников. Михайлову это показалось немного подозрительно, и он велел остановиться. Тем более, что мы обогнали ваши полки уже на трое суток и с вами не слишком много охраны.

— Господи, — я протер лицо. Спросонья соображалось плохо. — Так остановите эту карету, выясните все, и поедем уже туда, где мы сможем нормально поесть, освежиться и поспать на кровати.

— Михайлов именно этим сейчас и занят, ваше высочество.

— Отойди, я хочу ноги размять, да посмотреть, какого несчастного путника собирается кошмарить Михайлов только за то, что тот решил поехать этой дорогой, — мой секретарь посторонился и я выпрыгнул из кареты, сразу же поежившись от холода. Выдохнув, посмотрел на идущий изо рта пар. Да скоро зима, и нам надо кровь из носа взять Берлин до ее начала. Потому что зимой здесь не воюют, ну, практически, оставаясь на так называемых зимних квартирах.

— Да пропустите меня, — невдалеке раздался знакомый голос. — Михайлов, тебе что уже пора окуляры носить, ежели ты меня узнавать не хочешь?

— А, это ты, Петр Александрович, — протянул Михайлов, словно действительно только что узнать Петьку Румянцева. — Так ведь, доложить сперва требуется, а то, вдруг в немилости ты у его высочества Петра Федоровича. Тебя же давненько при дворе Молодом никто не видывал.

— Да я по поручению его высочества здесь уже столько времени торчу, — злобно пыхтя парировал Петька.

— А мне откуда знать такие подробности? — похоже, Михайлов решил над Румянцевым как следует поизмываться. — Вот доложу его высочеству, а там, как он решит с тобой поступить, так и будет.

— Похоже, пора вмешиваться, — процедил я, направляясь в ту сторону, откуда раздавались голоса, обладатели которых были скрыты от меня каретой. — Иначе, мы здесь заночуем, а этого мне очень сильно не хотелось бы.

Румянцеву все-таки удалось приблизиться, так как он довольно успешно теснил Михайлова, строившего из себя тупого служаку, на потеху себе и окружающим. Со стороны их противостояние действительно выглядело забавным, и даже Олсуфьев просто стоял и смотрел не собираясь, похоже, вмешиваться.

— Пропусти его, — тихо проговорил я, и Михайлов сразу же отступил в сторону, а Румянцев, который до этого так рьяно рвался мне навстречу, внезапно замер, не решаясь подойти. Тогда я сам сделал шаг вперед и обнял друга, похлопывая его по спине. — Ну здравствуй, чертяка. Как прошла твоя миссия?

— Довольно успешно, Петр Федорович, я отписывался вроде, — ответил он, растянув улыбку на поллица. — Я остановился в Гадебуше, когда на единственный постоялый двор заехал Криббе. Как я понял он постой в этой дыре обеспечить должен, — я кивнул, а Румянцев продолжил. — Мы там у владельца весь постоялый двор в итоге арендовали, только для нас, для остальных посетителей он его до завтра закрыл. Пока Криббе там обустраивает все, я и выехал навстречу.

— Молодец, — я еще раз хлопнул его по спине. — Поехали быстрее, посмотрим, что за постоялый двор вы с Гюнтером штурмом взяли.

— Да, надеюсь, там найдется парочка смазливых служанок, — добавил Карл Александр, который тоже решил вылезти из кареты. Русского языка он не знал, но мы говорили громко, и он попросил Олсуфьева хотя бы в общих чертах перевести ему наш разговор.

— Да, парочку я видел, — внезапно Румянцев замялся. — Даже не знаю, как сказать, но, у меня небольшой конфуз приключился.

— Что случилось? — я приподнял бровь, глядя на него.

— Эм, в Шверине я встретил девушку, мимолетом, между нами ничего не было, — замахал он руками. — Как я понял, ее с детства готовят запереть в монастыре, и София, увидев, что я ненадолго уезжаю, решила перед постригом отхватить свою порцию скандала. Я выехал верхом, и обнаружил ее в своей карете, когда мы уже были достаточно далеко от Шверина, чтобы вернуться без того самого скандала, о котором я упомянул.

— Господи, Петька, вот это только ты сумел так подставиться, — я покачал головой, прикидывая, как можно минимизировать ущерб. — Кто хоть ее родители?

— А вот в этом и кроется интрига, потому что она только смеется, и говорит, что так даже интереснее, и что я все узнаю в свое время.

— Ну, надеюсь, что я сумею разговорить девицу, — я внимательно посмотрел на Петьку. — Я надеюсь, что она все еще девица?

— Ну конечно, Петр Федорович, что я совсем без мозгов что ли, соблазнять девушку, находясь в такой пикантной ситуации, — Румянцев так искренне возмутился, что я сразу понял, будь его воля, обязательно соблазнил бы. Значит, девица ему приглянулась. Может и не придется слишком напрягаться, чтобы заменить монастырь на вполне родовитого и состоятельного русского графа.

— Ладно, поехали, посмотрим на твою монашку.

Глава 12

В красивейшем дворце Козеля все еще в некоторых комнатах и галереях пахло краской, но это не мешало Ласси расположиться именно в нем, вместе со своими генералами, избрав его в качестве своей зимней квартиры и одновременно штаба российской армии, которая заняла столицу Саксонии без единого выстрела.

Ласси с утра был как на иголках. Уже прошло достаточно времени, чтобы посланные Салтыковым диверсанты с захваченным польским обозом в качестве горячего привета королю Фридриха, должны были вернуться. Но, видимо, что-то произошло, раз о них до сих пор не было ни каких вестей.

Да и армия самого Фридриха с королем во главе где-то загуляла. По всем прогнозам, Фридрих должен был уже с неделю как выйти к Дрездену, но до сих пор прусская армия не появилась на расстоянии трех дней пути, о чем Ласси постоянно докладывали.

За дорогами следили башкиры с казаками, которые в кое-то веки сумели найти общий язык. Во всяком случае, ни о каких крупных стычках фельдмаршалу не докладывали.

А зима приближалась все ближе и ближе. Дни просто летели для отсчитывающего их в нетерпеливом ожидании Ласси. Дошло до того, что фельдмаршал начал замечать, как к нему вернулась старая дурная привычка — грызть ногти, отчего на его пальцах уже не осталось ни одного, которым можно было бы понюшку табака подцепить. Настроение фельдмаршала быстро передалось остальным генералам, и лишь Салтыков не выказывал нервозности, развлекая всех веселыми байками за обедами и ужинами, и напропалую флиртуя с хорошенькими дамами.

Дверь