Последний бой - Олеся Шеллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ручка? — переспросил Карл.
— Да, ручка, — я утвердительно кивнул. Вообще в эти дни я старался не думать о предстоящих битвах. Настолько далеко я был всегда от поля боя, что сейчас испытывал самый настоящий мандраж.
— Почему ручка? — Карл пытался понять, почему я назвал ручку ручкой, а мне внезапно стало смешно. Я понимаю, что это, скорее всего, нервное, но поделать ничего с собой не мог.
— А почему бы и нет? — я пожал плечами и прикусил нижнюю губу, чтобы не заржать.
— Действительно, почему бы и нет, — кивнул принц и задумался. — Знаете, ваше высочество, если ваш умелец все же сумеет создать эту ручку, то я первый заплачу за нее достойную цену.
— Отлично, — я скрестил руки на груди. — Пожалуй, я пришлю вам ее в подарок, потому что верю в то, что ее все-таки сумеют сделать.
— Вот что, ваше высочество, — Карл Александр так же, как и я скрестил руки на груди и насмешливо посмотрел на меня. Он все еще не воспринимал меня всерьез, полагая, что моими устами говорит какой-то приближенный мне фаворит, Гюнтер фон Криббе, к примеру, или не он один. — Я планирую, как только мы войдем в Берлин, забрать в качестве трофея любимую флейту короля Фридриха. Если вы мне пришлете это чудо, о котором говорите, то я, пожалуй, пришлю вам ответный подарок — эту самую флейту.
— Ваше предложение больше похоже на пари, которое я, конечно же, приму, — отодвинув шторку с окна я посмотрел на стремительно опускающиеся сумерки. — Вот только, сдается мне, что свою самую любимую флейту король Фридрих возит с собой. И вам придется постараться, чтобы завладеть ею.
— Так ведь мы на Берлине и не остановимся, — и Карл Александр улыбнулся, продемонстрировав мне странно здоровые для этого времени зубы, которые буквально блеснули в темноте кареты. — Так что, думаю, любимую флейту короля Фридриха я все же получу.
— Дай-то Бог, — я вернулся на место, а карета начала сбавлять ход. — Вы уверены, что мы сумеем взять Берлин без особых потерь, чтобы продолжить кампанию?
— Я в этом практически уверен. Главное, чтобы сработал ваш план, и Фридриха в столице не было. Тогда наши войска войдут в Берлин, не прилагая больших усилий. — Я лишь поморщился. Мне так и не удалось его убедить в том, что город может оказаться не столь уж беззащитным, как представляется командующему австрийской армией. Мне вот почему-то казалось, что повоевать все же придется. И тут главным было взять Берлин до того момента, когда разъяренный Фридрих вернется вместе с армией и обрушит на нас весь свой военный гений.
На наше счастье выкрутасы прусского короля надоели императору Священной Римской империи до такой степени, что он решил наложить на него имперскую экзекуцию. А может быть, ему просто надоело решать ставшие уже постоянными территориальные претензии всех и вся, потому что Фридрих на Силезии и Саксонии явно ненамерен был останавливаться. Император был болен, он мучился от болей, и выслушивать претензии ему быстро надоело. Так что какая-то поддержка у нашего похода была. Но, с другой стороны, Фридрих заключил договор с Ганновером. И Англия автоматически встала на его сторону. А уж как может гадить владычица морей, знают даже дети во всех мирах. Ладно, нечего вперед забегать. Поживем-увидим, может быть Ганновер останется в стороне. Можно ведь так стремиться оказать помощь, так стремиться... Вот только внутренний голос говорил мне, что это пустые надежды, и от этого мне становилось сильно не по себе.
Глава 11
— Очень интересно, — король Фридрих еще раз обошел телегу, разглядывая установленное на ней для перевозки орудие. — Никогда ничего подобного я не встречал ранее. Даже не верится, что такое сочетание, казалось бы, несочетаемых деталей, могло прийти в голову русскому юнцу.
— Вы считаете, ваше величество, что русские не могут придумать ничего похожего самостоятельно? — фон Винтерфельдт, которого Фридрих называл своим ближайшим другом мог позволить себе высказываться в присутствии своего короля.
— Ганс, вы же были в России, и вам, как никому другому известно, что я не имел в виду неспособность русских построить эту гаубицу вообще, — Фридрих посмотрел на Винтерфельдта и поморщился. Его в последнее время все раздражало, даже хорошие друзья, которые позволяли себе подобные глупые высказывания. — Вы были с дипломатической миссией в Петербурге и не вы ли призвали меня относится к русским с некоторой долей настороженности?
— Я просто уточнил, ваше величество, — Винтерфельдт тут же поклонился, пытаясь как-то смягчить свой промах. — Не совсем понятно, что именно вы имели ввиду.
— Я имел ввиду молодость этого, — он щелкнул пальцами, — как зовут изобретателя?
— Данилов, ваше величество. Пан Шиманский сообщил, что его зовут Данилов.
— Этот Данилов по моим данным не так давно учился в школе, и тут на тебе, новое орудие, — на самом деле Фридрих отлично помнил имя мальчишки, умудрившегося создать нечто, что дало такое преимущество Салтыкову над Швериным. — По-моему, тут что-то не так. Или же имя этого Данилова используют, чтобы скрыть истинного создателя гаубицы, да и для того, чтобы ввести нас всех в заблуждение. И мне становится интересно, кто же все-таки ее на самом деле изобрел. Так же, как мне интересно, кто на самом деле говорит устами наследника Российского престола. Вам не кажется, господа, что вокруг Молодого двора слишком много недоговаривают? И самое главное, почему у нас там все еще нет ни одного шпиона? И не надо мне говорить, что у наследника на самом деле слишком мало людей и любой, кто не прошел проверку на преданность, сразу же начнет бросаться в глаза, тем самым теряя все преимущества! — Фридрих позволил себе повысить голос. — Я это и так прекрасно знаю. Но я все еще не знаю, кто сумел так настроить князя против меня! И вот это, господа, мне совершенно не нравится.
— Но зачем вашему величеству знать, кто именно стоит за спиной молодого князя? — этого Винтерфельдт действительно не понимал, искренне полагая, что Фридриху нужно перебороть себя и начать уже дипломатическое общение с императрицей Елизаветой. Может быть, удастся договориться о том, чтобы
