Русская сказка - Елена Михайловна Аксенова

угрожал ей, просил, предлагал денег, но та была упорна в своей преданности хозяйки, и Феликс уважал это. Они поговорили о делах и родственниках. Фон Нироды улетели в Швецию и теперь их дом был намного тише и менее улыбчивее.

– Артур вернется через неделю. Он заезжал вчера, привозил девушку, Дану, – сделав густой глоток кофе, Анна Феликсовна улыбнулась тому, как Феликс поперхнулся овсянкой. – Непростая, но интересная.

– Он привел ее в дом? – его ровный голос хорошо скрывал внутреннее негодовании. Да, он выпорет этого мальчишку, как только он вернется. Что это такое? Что он себе позволяет?

– Вышло недопонимание, не принимай на свой счет. Он бы ничего не сделал за твоей спиной. Аврора подумала, что свадьба его, вот и разболтала подруге. Девчонки! – она засмеялась и сделала еще один глоток. Феликс так же чопорно ел кашу крохотной серебряной ложкой. – Для тебя это не сюрприз.

– Нет, уже нет, – помедлив минуту, он продолжил. – Я планирую отказаться от услуг твоего организатора. Не обижайся, она нам не подходит.

– Глупости! Дженнифер ее обожает, и ты сам дал согласие. К тому же, – Анна Феликсовна не собиралась отступать. – Я оплатила ее услуги и заключила с ней договор. Это мой подарок вам, ты не можешь ее вернуть.

– Бабу, я тебя очень уважаю. Но ты же знаешь, я не люблю навязанного мнения, – его карие глаза были как всегда восхитительно снисходительными, отчего Анна Феликсовна вспомнила отца и улыбнулась. Да, она знала это, потому что провела с таким человеком всю свою юность.

– Я просто хочу тебе помочь.

Это был коронный номер и срабатывал безотказно. Феликс знал, что бабушка им манипулирует, но позволял ей это. Ему не спалось прошлой ночью, поэтому он подробно изучил контракт. Да, постарались юристы на славу, но компенсацию, которая требовалась от нее в случае отказа от своих обязанностей он покроет с удовольствием. Все зашло слишком далеко.

Достать телефон и набрать ее номер не так уж сложно. Он добыл цифры быстро через свою секретаршу. Зачем он обзавелся здесь секретаршей? Это все из-за Артура, скоро он вернется в Лондон. Сразу после свадьбы. Обязательно.

Трижды он пытался набрать ее номер и скидывал до первого гудка. Как бы ей помягче сказать обо всем, чтобы не обидеть? Да какая разница, расстроится она или нет?

Библиотека была наполнена светом и если бы книги могли смеяться, они бы делали это прямо сейчас. Неосознанно влюбленный пытался позвонить своей возлюбленной и ходил туда-сюда не в силах подобрать слов. Если бы только люди читали больше и внимательнее, они перестали обращать внимание на формальности и запомнили бы самое главное: любовь не спрашивает разрешения, она входит без стука.

– Алло, – сонный голос Авроры заставил его сердце подпрыгнуть. – Алло?

– Привет, это Юсупов, князь, ну Феликс, – как глупо так начинать разговор! Где его непоколебимая уверенность, что происходит? Он всегда знает, что делать. Всегда. – Ты поняла кто я?

– Да, – она протянула это так вальяжно, что он возмутился ее безмятежности.

– Тогда чего не сказала?

– О чем?

– Ты вообще слушаешь меня?

– Да, Ваше Святейшество.

– Как ты меня назвала? – он хихикнул, но никак этого не выдал. – Если бы ты была не такой малограмотной, ты бы знала, что это обращение используется для духовенства.

– Да, Ваше Сиятельство.

– Так лучше, – теперь идея о том, чтобы рассказать ей о настоящем женихе казалась бредом. Как можно испортить такой идеальный разговор? Но он сделает, он сделает. – Послушай, я хотел поговорить с тобой.

– О чем?

– В общем, – хватит мяться! Хватит мяться! Это бесчестно. Ты не можешь так себя вести! – Я хочу, чтобы ты отказалась от организации свадьбы. Я заплачу неустойку, так что тебе ничего не нужно делать. Просто согласиться с этим.

– Окей, согласна. Можно я продолжу спать?

– Нет, – Феликс возмутился такой беспечности, такому безразличию с ее стороны. Вообще-то, он всю ночь и все утро переживал, думал, что ей сказать, готовил базу аргументов. А теперь она просто согласна, просто согласна! – Тебе неинтересно, почему я хочу так поступить?

– Вы меня не выносите, что тут удивительного? – Аврора перевернулась, и он услышал, как заскрипел ее диван. Тот самый, который был свидетелем их поцелуя. Волшебного поцелуя, стоит отметить. Она уверена, что он ее ненавидит. Наверное, так лучше. Эти чувства только его, поэтому он сам с ними справится так, как он умеет – резко и болезненно.

– Я женюсь. Джен – моя невеста.

Молчание и короткие гудки. Кто из них повесил трубку, не понял никто, но оба этого страстно хотели. Феликс опустился в кресло и почувствовал, как внутри что-то оборвалось, что-то очень важное.

Аврора открыла глаза и еще раз проверила телефон. Он звонил, действительно звонил. И он женится, женится на этой кукле. Мысли, мысли, мысли.

Стоп! Какое вообще она имеет право, чтобы расстраиваться? В конце концов, они никто друг другу. Это отличный исход, надо написать Дане. Значит, подруга в безопасности и ей ничего не угрожает. Значит, все хорошо.

Тогда почему так грустно? Почему хочется плакать? Почему кажется, что это самое отвратительное пробуждение за всю историю ее жизни?

Дженнифер спустилась вниз только к обеду. Феликс был мрачнее тучи, говорил мало, ел вяло, но он никогда не отличался оптимизмом, хотя она догадывалась о причинах такой драмы.

Вчера вечером Анна Феликсовна не одна наблюдала за внуком. Дадли тоже видела, как ее жених сидел в машине с пустыми глазами и ей это не понравилось. Во-первых, то, что произошло в Safisa, как он вел себя, как разбил ее телефон, как не позволил сесть в машину скорой – все это заставило ее задуматься. Феликс всегда относился к прислуге вежливо, но дистанционно, не то, что его бабушка. Дженнифер ценила это в нем, его холодность и надменность. Во-вторых, он совсем не трогал ее с того момента, как она приехала. Нет, он и раньше не рвался к ласкам и уединению. Иногда ей виделось, как он вздыхает, принимает неизбежность близости с ней и тогда становилась страшно. Но ее мама внушала, главное, быть красивой. Тогда мужчина будет верен, а даже если нет, никогда не бросит хотя бы.

Хотя бы. Эти два слова сопровождали ее все детство, мать говорила их снова и снова. «Твой отец не очень хорош собой, но богат хотя бы», «твои ноги недостаточно ровные, но худые хотя бы», «я не сходила с ума от любви к мужу, но не ненавижу его хотя бы». Эти полумеры стали ее единственными ориентирами, ее пониманиями человеческих отношений.

Она внимательно смотрела на