Магацитлы - Василий Головачев

– Он понадобится проигравшему Игроку в следующей Игре.

– Возможно. Есть и другая идея. Эта веточка – схрон. Игрок в ней что-то спрятал. Бегство нашего подопечного Нгоро Мвысу в этот район косвенно подтверждает подозрения.

Павел убрал увеличение, ткнул указкой в красивый узор на противоположном краю модели.

– Наша Ветвь.

Луч переместился к «еловой шишке».

– А это искомая Ветвь, готовая схлопнуться в любой момент.

Точки, помеченные Ждановым, засияли ярче и соединились ало светящейся ломаной линией.

– А это наш Ствол.

Белый хмыкнул, разглядывая прорезавшую толщу «куста» линию хроноускорителя.

– Сколько здесь колен?

Жданов дернул уголком губ.

– Сто шесть.

– Сто шесть квантовых поворотов… и случайно попасть в данный инвариант…

– Вот именно. Наш парень знал, куда бежать. Его специально вывели на этот инвариант.

– Значит, все-таки Игра началась…

– Не факт. Кто-то просто готовится к ней. Высокий работал с «корневыми» инвариантами Древа и, очевидно, затронул интересы будущего Игрока.

– Или проигравшего.

– Или проигравшего. Потом на него вышел эмиссар Игрока, предложил выступить за их команду, Мвысу согласился…

– Зачем он им? Эмиссар и сам мог бы сделать дело.

– Не знаю, я не психоаналитик. Возможно, эмиссар не захотел «светиться» перед Игрой. А тут подвернулся такой случай. Землянина никто не знает и в расчет не возьмет. Мвысу помогли бежать, объяснили, что надлежит сделать…

– Что?

Жданов свернул манипулятор модели. Алая линия, соединившая миры Ветви Дендроконтинуума, погасла.

– Идем к тебе.

Оба сели в раковину пронзающего лифта, поднялись на сотый этаж здания, где располагался рабочий модуль Белого. Григорий подсел к столу, бегло просмотрел почту, ползущие по столешнице бланк-сообщения, переговорил с двумя абонентами по консорт-линии и повернулся к задумчиво пьющему сок Жданову.

– Чтобы действовать эффективно, нам надо понять, что задумали друзья Высокого. Что такое спрятано в «засыхающей» Ветви, куда они направили посланца. Надо немедленно объявлять план-перехват.

– План-перехват объявлять поздно. Точнее, он давно задействован, только не сработал. Высокий-Мвысу успел удрать.

– Тогда надо объявить тревогу степени «А-оранжевая», послать туда спецгруппу.

– Служба уже напряглась в данном направлении. Нам необходимо решить, что будем делать лично мы. В тот район упали наши дети.

Белый пригладил прядь черных, с проседью, волос на виске, проворчал:

– Вернется Настя – выпорю!

Павел с интересом посмотрел на него.

– Крутой у Насти дед, однако. Воспитывать надо было в нужном ракурсе, то бишь пороть, причем желательно сначала сына, а не внучку. Теперь уж поздно. Кстати, это наверняка ее идея – воспользоваться бесхозным универом.

– Твой тоже хорош! – отмахнулся Григорий. – Начитался, понимаешь, романтических историй, приключений захотелось… Обоих пороть надо!

– Ладно, их еще сначала найти требуется, – примирительно сказал Павел. – И желательно побыстрее.

– Как ты будешь их искать? Обслуга трансгресса ведь не скажет, где они высадились.

– Не скажет, – согласился Жданов. – Трансгресс – автономная судейская транспортная система, да и создана не людьми. Но у меня есть неплохая идея.

– Не тяни.

– Они полетели искать инвариант, где живут герои романа Толстого «Аэлита», так?

– Ну?

– А это значит, что далеко от Солнечной системы тамошнего варианта искать их не стоит. Скорее всего они посетят Землю, чтобы познакомиться с Лосем, а потом, вероятно, полетят на Марс. Там живет возлюбленная товарища Лося.

– Аэлита!

– Вот и давай плясать от этой печки.

– Согласен. Когда начнем?

– Немедленно. Я сориентирую Службу и попрошу недельный отпуск по личным обстоятельствам. Для этого мне потребуется часа два.

– Мне тоже. Порешаю оперативные задачи и займусь экипировкой.

Жданов мельком глянул на мелькавшие в стене кабинета цифры универсальных часов, показывающих время в поясах Земли и на других планетах Солнечной системы.

– Встречаемся в гималайском бункере в три по среднесолнечному.

– Добро.

Они хлопнули ладонь о ладонь, Жданов вышел. Белый походил кругами по кабинету, крепко выругался и сел за стол.

Сыну о своих инициативах Павел ничего рассказывать не стал. Ивор и так был расстроен фортелем сына, пытался найти выход из положения, но был завязан на десятки проблем Службы и помочь отцу ничем не мог.

Те же отношения складывались и в семье Белых.

Григорий как мог успокоил жену, невестку, пообщался с сыном для разрядки ситуации, но говорить о замысле не решился. Начались бы охи, ахи, советы и пожелания, а этого он не любил.

В три часа с минутами оба стармена (как шутил сам Павел: мы с тобой суперстары) встретились в гостиной гималайского бункера, откуда два дня назад стартовали в неведомые дали их внуки.

– Надеюсь, нас не хватятся пару дней, – проворчал Белый, критически оглядев друга. – Выглядишь ты неважно, надо признаться.

– На себя посмотри, – огрызнулся Павел. – Не мальчики уже, в наши-то годы.

– Но мужи! – поднял вверх палец Григорий.

Они невесело улыбнулись.

– Все подготовил? – стал серьезным Жданов.

– Кажется, все. ЗАКи, оружие, НЗ, антигравы, поисковый комплекс «Лиса». Если тот инвариант не особенно отличается от нашего…

– Почти не отличается. Надо было внимательно прочитать исходные данные.

– Что ты имеешь в виду?

– Роман Толстого.

– Читал… в детстве.

– Еще раз надо было прочитать. Параметры описанного им инварианта действительно отличаются от матричных незначительно. Основные константы сохранились, отмечены лишь колебания вакуумной плотности континуума, что должно вести разве что к возникновению дополнительных изотопов химических элементов.

– Тогда нам больше ничего не потребуется.

– Нужен свободный транспорт, желательно – с выходом на «струну».

– Я думал об этом. На складе Института в резерве охраны есть парочка «орехов» и «големы». Однако нужна санкция СБ.

Жданов хмуро посмотрел на Белого.

– Ты о чем говоришь? Какая санкция? Разве директор должен отчитываться, для чего ему та или иная техника?

Григорий виновато развел руками.

– К сожалению, должен. Распоряжение СЭКОНа.

Жданов покачал головой, задумался.

– До чего дожили… не можем шагу самостоятельно ступить… Ладно, жди здесь, готовь универ, я что-нибудь придумаю. – Он вышел из гостиной, направляясь к кабине метро.

Белый вздохнул, глядя ему вслед, потер темя и поспешил в лабораторию. Когда Жданов вернулся через сорок минут, все было уже готово к старту.

– Ну что, удалось?

Павел молча поставил на пол черный дипломат с закругленными металлизированными углами.

– Что это?

– Последняя модель, «голем-М».

– Где достал? – Белый с удивлением и уважением дотронулся до дипломата.

– Приятель одолжил на время. Он главный конструктор тульского КБ «Арсенал», Дима Калашников. Ты должен его знать.

– Слышал, но лично незнаком. Разве «Арсенал» производит экстремальные машины?

– Тульские пряники он производит… крупного калибра. Нет, конечно, контора Калашникова разрабатывает оружие от «универсалов» до аннигиляторов и «глюков». Но знает многих транспортников, в частности, директора Сибмаша, который делает «големы» и «орехи».

– Хорошие у тебя приятели.

– Не жалуюсь. Ты готов?

– Как пионер, только памперс завязать осталось. Универ настроен, можем стартовать.

– Тогда собираемся и уходим.

– Давай присядем на дорожку.

– Это еще зачем?

– Примета такая есть, чтобы дорога сладилась.

Жданов пожал плечами, сел на выскочившее из пола кресло. Рядом присел на краешек второго Белый. Тут же встал.

– Можем отправляться.

Павел открыл дипломат, нажал несколько светящихся окошек на крохотной панели, отступил.

Дипломат через секунду вздулся, словно воздушный шарик, выбросил во все стороны прозрачно-клейкие на вид нити и превратился в самую настоящую беседку с куполовидной крышей.

– Залезли.

Друзья вошли в подрагивающую беседку, присели на прозрачные скамеечки, внутри которых проскакивали синие искры. С тихим стеклянным звоном стены и потолок беседки осели на тела людей, покрывая их уники сверкающей паутинкой. Через несколько мгновений полевой транспортно-защитный комплекс «голем-М» закончил подстройку всех своих систем под физические параметры и мыслесферы объектов защиты и перестал быть видимым. Лишь на груди у каждого осталась многолучевая звезда монитора управления. Остальное «тело» «голема» представляло собой полевую структуру, мгновенно реагирующую на изменение обстановки и охранявшую хрупкий груз от большинства известных людям опасностей.

Белый первым полез в чрево универа, горбатый от сидящего на спине «паука» грузовой укладки.