Закон Дальнего космоса - Дмитрий Байкалов

К сожалению, моя фраза оказалась роковой. Первоначальное смятение Бартоло, вызванное моим появлением, мгновенно прошло.

- Я специалист! - Он сжигал меня пламенным взглядом черных очей. - Поэтому отвечаю за каждое свое слово. А вы, командир, всего лишь администратор, который обязан доверять заключениям специалистов. И я как специалист утверждаю: Коммуникатор неисправен. Мы не в силах его восстановить. Врата не раскроются никогда!

Ожидая от него именно этих слов, я смотрел не на него, а на остальных членов экипажа. И видел по их глазам, по стиснутым челюстям и сжатым кулакам, что уровень их доверия к идиотской фантазии Бартоло на порядок выше, чем доверие ко мне или верность служебному долгу. Однажды мне довелось испытать подобное, и в тот раз я победил. Поэтому не стал отчаиваться.

- Я не буду спорить с тобой, потому что ты совершенно не прав, - сказал я очень громко и одновременно предельно спокойно. - Ты не единственный специалист в этой области. Интересно узнать, что думает Флетчер?

- Флетчер думает точно так же, - закричал Бартоло еще громче. - И я уверен, что произошедшее с ним - не случайность. Кто-то очень постарался, чтобы Флетчер сейчас ничего не мог нам сказать!

- Это неправда, - отчеканила Ольга. Она вышла из толпы и встала рядом со мной. - Я говорила с Флетчером всего несколько часов назад…

Но Бартоло грубо перебил ее:

- Коммуникатор не работает! Врата мертвы, они не могут раскрыться и не раскроются никогда!

Беда в том, что это была правда. Только слово “никогда” следовало бы исключить. Коммуникатор бесполезен в полете. Врата не раскрываются в ничто. В сверхсветовом безвременье для них нет опоры. Я начал это объяснять, но речь мою прервали яростные протестующие вопли. Люди подступали ко мне всё ближе, в их искаженных лицах я едва узнавал членов своей команды - тех, кого выбирал лично и предлагал на утверждение Совету. Ольгу бесцеремонно оттолкнули в сторону, они были на грани безумия, они забыли, что командир - это я, и готовы были разорвать меня на куски.

Усыпляющий газ, изоляция, индивидуальный уход и полный контроль за процессом выздоровления - это было единственно правильное решение для каждого из них. Я не собирался терять ни одного члена своего экипажа. Так придется поступить, если мне не удастся овладеть ситуацией.

- Подождите! - Я поднял руки, останавливая надвигающуюся толпу. - Кто-нибудь из вас хоть раз слышал об отказе Коммуникатора? Разве такое когда-нибудь случалось?

- Да! - заявил Бартоло. - Обломок, посланный к Вольфа-359, исчез навсегда вместе с командой. И ты об этом знаешь! Они не смогли вернуться!

- Они не смогли долететь, Бартоло, - грустно поправил я его. - Это не подлежит сомнению. С ними могло случиться все, что угодно.

- Ложь! - выкрикнул он с ожесточением. - Ты еще расскажи нам сказку про спящего в Обломке реликта, которого они разбудили.

- Реликт - это не сказка… - начал было я, но Бартоло не дал мне договорить:

- Нас кормили этой ложью, чтобы не потерять лицо. Чтобы не признаваться в том, что экспедиция к Вольфа была послана на гибель. Только ребенок поверит в сказки о воскресающих чудовищах пояса астероидов. Все это чушь!

Двенадцать лет назад проходческий комплекс, заброшенный на Обломок-15, был полностью уничтожен, едва он углубился под поверхность астероида, успев передать изображение гигантской бесформенной массы, атакующей механизмы. Камера не показала облик существа - только движение живой, странно переливающейся плоти. Это была единственная встреча человечества с загадочным Нечто, которое вскоре начали называть реликтом, но ее хватило, чтобы запомнить навсегда. Людям так и не удалось выяснить, с кем или с чем они столкнулись. Обломок-15 необъяснимым образом исчез. Он был навсегда утерян в пространстве.

Неудача с экспедицией к Вольфа-359 подлила масла в незатухающее пламя. Может быть, на том обломке тоже оказался реликт? Впрочем, отнюдь не все были склонны верить в их существование, объясняя и первый, и второй инцидент намного более естественными причинами, а ту странную запись - дефектом оборудования.

Я верил.

- Но у тебя нет никаких доказательств, что экспедиция к Вольфа-359 исчезла в результате отказа Врат, - сказал я. - Как нет доказательств неисправности нашего Коммуникатора.

- Доказательства есть, - презрительно бросил он. - Но они доступны пониманию только профессионалов. Никто из вас все равно не сможет разобраться в ситуации.

Круг замкнулся. Я понял, что любые аргументы наткнутся на полное нежелание их воспринимать. Нужно немедленно перехватывать инициативу, однако теперь уже иным способом.

- Альбрехт! - воскликнул я, зная, что он следит за происходящим. - Я объявляю режим “Экс…”

Договорить до конца мне не удалось. Я почувствовал движение за своей спиной, потом в глазах вспыхнуло - и наступила темнота…

Доктор Кольцов закончил перевязку, и я смог подняться. Повязка слегка давила, в голове гудели чугунные колокола, но в остальном я чувствовал себя сносно. В каюте нас было четверо: я, Альбрехт, Кольцов и Ольга - видимо, единственные, кого не поразило безумие. Мятеж оказался неплохо подготовлен. В общем-то бить меня по голове не стоило. Альбрехта схватили еще тогда, когда я пытался успокоить восставших, так что шансов на успех у меня не было.

Каюту ощутимо качнуло. Пауза, затем еще два толчка подряд.

- Они пытаются взломать программу контроля за работой двигательной установки, - безучастно прокомментировал Альбрехт. - Они хотят развернуть Обломок и положить его на обратный курс. Они считают, что это единственный шанс.

- Идиоты, - пробормотал я. - Им никогда не справиться с управлением Обломком.

- Я знаю, - кивнул Альбрехт.

- Что это значит? - спросил Кольцов.

- Это значит, что теперь мы действительно никогда не вернемся на Землю, - спокойно ответил Альбрехт. - Рассчитать обратный курс невозможно. Обломок не предназначен для возвращения. Это трейлер, а не пассажирский лайнер.

Снова слабый толчок. Еще один.

- Защита от дурака сопротивляется вмешательству, - пояснил Альбрехт. - Пока еще программа удерживает Обломок на курсе. Думаю, чтобы уничтожить ее окончательно, им понадобится не менее двух суток.

- Неужели мы не сумеем что-нибудь придумать? - отчаялась Ольга.

- Придумать можно что угодно, - пожал я плечами. - Каждый из нас может вволю пофантазировать. Только выйти отсюда мы не сумеем, заперли они нас надежно.

- Почему же ты так спокоен?

- Потому что вынужден просто ждать развития событий, на которые никак не могу повлиять. Эмоции сейчас абсолютно бесполезны.

Я подошел к столу, включил компьютер и убедился, что выход в сеть заблокирован. Мятежники и здесь оказались предусмотрительны. Небольшие толчки повторялись еще некоторое время, а потом прекратились. Мы сидели молча. Каждый переживал происходящее по-своему и, к счастью, без истерик.

- Партию в шахматы? - предложил я Альбрехту, но тот уныло покачал головой.

- Поиграй лучше со своим Другом, - невесело усмехнулся он. - Интересно, что он обо всем этом думает? Кстати, он не собирается нам помочь?

- Не знаю, - ответил я, и это было правдой.

- Что еще за друг? - заинтересовался доктор Кольцов.

- Так, шутка, - сказал Альбрехт. - Личный призрак нашего командира. Программа, с которой он развлекается и которую в своем воображении наделил некими человеческими качествами. А у вас есть свой призрак, доктор?

- Нет, - растерялся тот. - А у вас?

Альбрехт ненадолго задумался.

- Есть, - произнес он после паузы. - Только я с ним почти не общаюсь. У всех есть свои призраки, но не каждый это сознает.

- Возможно… - Доктор выглядел озадаченным, но продолжить не сумел: очередной толчок был такой силы, что сбил нас с ног. Освещение погасло, толчки следовали один за другим, не позволяя подняться. Казалось, пол разверзнется под нами, и мы окажемся в пространстве. Кто-то закричал в темноте. Кажется, это был Кольцов. Мы катались по полу, сталкиваясь друг с другом, цеплялись за обломки мебели в попытке удержаться…

А потом все прекратилось. Загорелись лампы аварийного освещения. Я осторожно приподнялся, удивившись легкости, с которой мне удалось это сделать.

- Что это было? - хрипло спросила Ольга.

Морщась от боли, она растирала плечо. Надеюсь, это был не перелом и не вывих. Доктор Кольцов сидел на полу, прижимая платок к рассеченному лбу. Я отделался легкими ушибами. Альбрехту повезло больше всех. Он совершенно не пострадал. Ощущение потери веса вызвало у меня легкую тошноту, хотя полная невесомость не наступила. Привычная сила тяжести, равная земной, уменьшилась примерно вдвое. Это означало, что двигательные установки работают на половинной мощности.

- Неужели им удалось взломать программу? - проговорил Альбрехт. - Хотел бы я знать, что они там натворили?

- Боюсь, дела обстоят серьезней, - возразил я. - Очень скоро мы узнаем нечто малоприятное…