Глаза Клеопатры - Наталья Миронова

С Никитой Скалоном она познакомилась в центровом месте, на Московском автосалоне. Оленька проникла туда по совету все той же Лоры — подрядилась работать на каком-то стенде. Как известно, чем больше красивых девушек вьется вокруг какой-нибудь тачки, тем лучше она продается. Вот Оленька и вызвалась потрудиться во славу отечественного автопрома. На самом деле у нее и в мыслях не было представлять публике какую-то там «Калину»: только портить имидж. Она пришла на выставку одетая во все лучшее и принялась с умным видом расхаживать вокруг дорогих иномарок, выискивая добычу.

Когда он положил на нее глаз… Нет, это он только подумал, будто это он положил на нее глаз. Мужчины так глупы! На самом деле, когда он подошел к этой машине, вернее даже не к машине, а к «концепту» (Оленька уже успела уяснить, что это не одно и то же), она оказалась как раз на месте и, словно невзначай, задала ему вопрос, который до этого задавал девице, представлявшей «концепт», какой-то хмырь из автомобильных фанатов. Оленька задала тот же вопрос потенциальному жениху, и сделала это так непринужденно, будто всю жизнь интересовалась каким-то там многоточечным впрыском. На самом деле ей казалось, что вопрос звучит как-то даже слегка неприлично. Но Никита принялся всерьез объяснять ей, что это такое, а она сделала вид, будто внимательно слушает.

В тот же вечер он повел ее в ресторан — в роскошный закрытый клуб, где кормили хорошо и обстановка была очень солидная, но Оленьке там не понравилось: скучновато, музыка играла еле слышно, и танцев не было, — а потом отвез домой. Такой поворот оказался для нее неожиданным, но ее просветила все та же Лора. «Не гони картину, — посоветовала она, — пусть мужик красиво поухаживает, это добрый знак. Только не смотри на него так, будто завтра же потащишь в загс: спугнешь. Они этого не любят».

Сама Лора к тому времени загарпунила такого кита, что у Оленьки слюнки потекли: банкир, восточный человек, значит, знает толк в роскоши. Оленька последовала совету подруги и не прогадала. Никита красиво поухаживал за ней и сделал предложение. Она с первого взгляда решила, что он ей подходит: богатый, нестарый, интересный… К тому стенду он подошел не один, а с целой компанией таких же хорошо одетых и богатых на вид, но Оленька давно уже научилась с ходу отличать женатых. К тому же из них всех он был самый красивый. Не мужчина, а мечта. Оленька пошла бы и за старика, и за урода, лишь бы был щедр, но если потенциальный жених к тому же еще и собой хорош… Кто ж будет возражать?

Увы, ее ждало горькое разочарование. Ради Никиты она «потеряла» паспорт и при получении нового скинула себе три года. Мало того, пошла в клинику и зашилась. Пусть думает, что он у нее первый. Она слишком поздно поняла, что зря старается. Он не оценил. И вообще парень оказался беспонтовый. Совсем не такой, как ей хотелось.

У нее в голове не укладывалось, как такой богач может быть так скуп. Очень скоро выяснилось, что он ей совершенно не подходит. Нет, оказалось, что он не мечта, не кумир ее души, не вторая половинка яблока, наоборот, он очень плохая карма. Но они уже были женаты, и Оленьке ничего другого не оставалось, как выжимать все возможное из того, что есть.

Обманулся и Никита. Он был совсем не скуп, просто у него было свое твердое представление о том, что сколько стоит, а главное, нужно ему это или нет. Он любил добротные и прочные вещи, но ему, например, вполне хватало надежного и комфортабельного «Вольво», и он думать не думал, что это не престижно.

Оленька таких вещей не понимала. Зачем строить дачу в какой-то богом забытой Красной Пахре, когда всем известно, что жить надо на Рублевке? Никита тоже многого не понимал. Он купил жене «Мерседес», но ей хотелось большего. Ей нужен был «Майбах», «Бентли», «Роллс-Ройс», безразмерный «Линкольн»… Ей нужно было выходить в свет и всем демонстрировать, что у нее есть муж, наряды, драгоценности… Что у нее все, слава богу, в порядке. Нарядами была забита гардеробная таких размеров, что в нее с радостью вселилась бы семья из трех человек. Многие платья висели с несрезанными бирками, потому что к ним так и не были подобраны туфли подходящего оттенка, хотя коробки с туфлями громоздились горами и грозили рухнуть на голову при первом же неосторожном движении.

Но Оленьке все было мало, и жизнь казалась ей неполной, потому что муж решительно не желал ей подыгрывать. Его не интересовали тусовки, он был вечно занят своей дурацкой работой, посещал только свои нудные корпоративные вечеринки, пытался общаться с ее предками, о которых сама Оленька предпочла бы забыть. Подумать только, он стал давать деньги ее папаше, какие-то там «гранты»!

Он ходил на заумные концерты, на которых Оленька умирала от скуки. Тыкал ей в глаза своей образованностью. Зато он терпеть не мог музыки, которая нравилась ей. Оленька рвалась на клевые вечеринки, где люди швыряли деньгами и вытворяли такое, что у нее голова кружилась и колени подгибались от сладкого предвкушения. Она знала, что бывает на этих вечеринках. Такие перформансы… такие хеппенинги! Оленька не брала в голову, что после некоторых перформансов, например после шоу с собаками, иные участницы покидают арену в сильно искаженном виде. Ей казалось, что все это безумно гламурно. А Никита слышать ни о чем не хотел. Работал как чумной, а ей приходилось сидеть дома.

Они начали ссориться. Пытаясь настоять на своем, Оленька пошла на самый простой и очевидный шаг: стала отказывать ему в сексе. Никита сделал следующий логический ход: начал искать утешения на стороне. Оленька последовала его примеру.

Она вообще пошла вразнос. Ему назло начала играть в казино и, конечно, проигрывала огромные суммы. Кроме того, она понемногу пристрастилась к наркотикам. Ей казалось, что нюхать кокаин — это очень шикарно. У нее был единственный критерий: она может себе это позволить. Остальное неважно. В конце концов Никите пришлось поместить объявление в газетах и в Интернете, что он не отвечает по ее долгам. Он пригрозил, что, если она посмеет пронести в дом наркотики, он прикажет охране ее обыскивать. Эту угрозу ему пришлось пустить в ход дважды, причем Оленька вырывалась, брыкалась, царапалась и визжала так, что закладывало уши. Но он добился своего: таскать кокаин домой она перестала.

Никита не мог понять, как дошел до жизни такой. Самое обидное, что на работе он проявлял поразительное чутье при подборе сотрудников. Компания существовала уже больше десяти лет, и за эти годы никто его не разочаровал, не обманул, не предал. Как же при женитьбе он мог так жестоко обмануться? У его жены обнаружилась ужасная манера: сделав очередную гадость, она бросала на него вороватый взгляд искоса, словно хотела узнать, что ей теперь за это будет. А делать гадости она умела. Пусть по мелочи — на что-то серьезное у нее, слава богу, ума не хватало, — но все равно это причиняло ему боль. Она стала звать его «Никита» с ударением на последней букве, как героиню известного фильма, прекрасно зная, что это его раздражает. Она брала без спросу и тратила на свои причуды деньги, отложенные на хозяйство, а когда Никита спросил ее об этом, беззастенчиво обвинила Дусю.