Интриги королевского двора - Галина Гончарова

Двое лучников из отряда Лейса припали на колени, вытаскивая стрелы из колчанов. Они будут следить за схваткой…

Свита барона тоже оказалась не лыком шита. И сдаваться без боя никто не собирался.

Кроме барона.

Как только зазвенели мечи, барон вскочил, схватил поперек туловища Мири и прижался к сосне. Кто бы ни победил… если его люди — надо подержать девчонку, чтобы не сбежала.

Если враги — это товар для торга.

А в драку он не полезет, нет…

Там и убить могут.

Звенели мечи.

Лонс схватился с каким-то щеголем в голубом плаще, отвел его меч в сторону и всадил левой рукой кинжал ему под мышку. Проследил, как оседает тело, еще не принявшее свою смерть, и ринулся дальше.

Это не благородный турнир. Здесь нападают и втроем на одного, и бьют в спину… и плевать на то, что это некрасиво… ха!

Война все спишет!

Удар, еще один удар — и на помощь другому.

И снова звон мечей…

Все кончается очень быстро, и Лонс оказывается лицом к лицу с бароном, который держит девочку. Рука надежно лежит на шее малышки, а кинжал находится в опасной близости от ее горла.

— Шаг вперед — и я ее прирежу!!!

Что мог сказать в такой ситуации Лонс?

Да только одно:

— Ваше сиятельство!!!

Лиля не участвовала в схватке. Даже коней никто не попытался увести. Куда там. Десяток баронской свиты — на почти двадцать человек Лейса? Смешно!

Тем более что первые были без доспехов, а вторые — в легких кольчугах. Первые не ждали нападения, вторые убивали без разговоров. Да и лучники не в носу ковырялись. Рядом свистели стрелы и хлопали две тетивы.

Кольчуги? Дорого, да. Но она сама заказала их Эрику. А местные кузнецы подгоняли по размеру. Если не кормить свою армию, будешь кормить чужую.

И когда раздался крик Лонса, она не бросилась вперед, нет. Пошла медленно и спокойно.

Она никуда не спешит.

Лиля вышла на поляну — и сердце захолонуло.

Трупы. Много.

Наплевать. Важно другое.

Миранда. И кинжал у ее горла. Острый, длинный… рука дрожит, барон не уверен в себе? Или просто на грани истерики?

Опасно и то и другое… Она справится? Обязана.

Обернулась. Огляделась.

Лучники? Отлично!

— Стрелы на тетиву. Когда он отпустит Миранду — стрелять в барона без промедления.

И с радостью увидела, что мужчины повинуются. Теперь главное — чтобы барон убрал нож от горла Миранды. А это должна сделать она.

Сможет? Обязана!

Лиля медленно пошла вперед. Все следили за ее движениями как завороженные. Лейс кусал губы, но молчал. Надо ведь не сражаться. Надо разговаривать… а этим правом обладает только графиня.

Клив Донтер был в ужасе.

Его собираются убить. Да и убьют, наверное. И очень скоро.

Его люди мертвы.

Нет! Он не дастся! Он — барон, а не какое-нибудь отребье, они не посмеют…

Или пусть хоронят соплячку тоже! Он возьмет ее жизнь за свою! И пусть все катится к Мальдонае…

Но воины не торопились подходить. А потом из-за деревьев вышла она.

Ее сиятельство Лилиан Иртон.

Статная блондинка приближалась медленным кошачьим шагом, шелестела опавшая листва под ее ногами, молчание было таким всеобъемлющим, что было слышно даже дыхание Клива.

Хриплое, тяжелое, сорванное…

— Я убью ее! Убью, если не уберетесь!!! — взвизгнул он. — Убью, Альдонаем клянусь!!!

Лиля остановилась ровно в пяти шагах. Хватит, чтобы они не могли достать друг друга. И заговорила. Тихо, спокойно, растягивая слова:

— Не убьешь. Нет смысла…

Клив ожидал чего угодно, но не этого.

Нет смысла?

Этот мир не привык к терроризму. А Лиля старалась прекратить истерику, заставить задуматься…

— Убью!!!

— Хорошо. Что ты хочешь, чтобы она осталась в живых? Лошадь? Деньги? Меня?

Голос плыл по поляне. Обволакивал, успокаивал, расслаблял сведенные судорогой мышцы… и Клив приходил в себя.

Действительно, чего он испугался?

Он — барон Донтер. А это всего лишь женщина. Красивая, но глупая самка. Мужчина чуть расслабился.

— Сейчас твои люди приведут мне коня и отойдут подальше. Потом мы уедем. Я не убью девочку и не причиню ей вреда.

— Зачем ты ее похитил?

— А об этом мы поговорим потом.

Клив, как ему казалось, коварно улыбнулся. Лиля вздохнула:

— Деньги? Отпусти Мири сейчас. Я заплачу.

Она медленно отстегнула от пояса кошель. Покачала им на весу, гипнотизируя барона, словно змея — птичку. А потом одним движением пальца поддела завязку. И на землю перед ней пролился дождь золотых монет и янтаря.

— Отпусти девочку…

Клив невольно подался вперед. Такое уж у золота свойство. Даже если его немного — оно завораживает.

Рука с ножом дрогнула, на миг отойдя от горла девочки, словно потянулась за золотом.

Этого не хватило бы воинам. Но хватило лучникам. Лейс не приказывал кого-то щадить. А парни справедливо рассудили, что графиня не рассердится.

Свистнули две стрелы.

Барон дико заорал. Одна стрела, оказавшаяся широким срезнем, полоснула его по руке, да так удачно, что на траву хлынула кровь. Вторая ударила в плечо, пришпилив мужчину к дереву.

Мири шлепнулась на землю, перекатилась и оказалась в шаге от Лили.

Женщина упала на колени и обняла девочку.

— Маленькая моя, я так за тебя испугалась!!! Девочка моя родная…

Мири уткнулась Лиле в плечо — и разревелась в сорок три ручья:

— Ма-а-а-ама…

Лиля крепко обнимала девочку. И когда она успела так привязаться к ребенку?

Хотя что удивительного? Единственное существо, которому от нее ничего не нужно, которое любит ее и не видит в ней прежнюю Лилиан, — это Миранда. Вот и возникла связка.

Лиля гладила девочку по голове. И больше всего ей хотелось запереть малышку в замке и никуда не выпускать. И оказаться там прямо сейчас…

В сторонке Лейс распекал лучников в хвост и в гриву. Те вяло огрызались, говоря, что они профессионалы. Но сейчас это мало волновало ее сиятельство.

От дерева таки отделили орущего барона. Одна рука у него висела плетью, и Лиля мельком подумала, что повреждены сухожилия. Ее срочно перехватили жгутом, останавливая кровь, чтобы не подох раньше времени, но и только. Вторая стрела пробила плечо и пришпилила подонка к сосне. Лиля бы тут его и оставила, но…

— Давайте ее сюда, госпожа. — Джейми подошел тенью. — Я осмотрю виконтессу.

Лиля выдохнула. И с благодарностью отдала ребенка в протянутые руки.

А потом развернулась к барону.

— Поговорим, достопочтенный Донтер?

Голос прозвучал так, что поежились все. Даже свои. А Лиля продолжала мягко и ласково: