Нетопырь - Ольга Митюгина

Или я не права?.. Интересно, решилась бы я?..

Боюсь, что…да. Ведь в самом деле, что значат для нас век или два?.. Зато я танцевала бы с феями и смотрела в глаза эльфийских принцев…

Но не ради этого я пишу свои строчки, вернувшись к дневнику через столько лет. Сегодня произошло нечто особенное, я просто не могу не выразить свои впечатления. Это так же грандиозно, как превращение в вампира…

Я опишу все подробно.

Итак, еще ночи за две Фрэнсис стал подозрительно волноваться. Я затруднилась бы сказать, что же то было: радость или же испуг. Возможно, они сливались воедино. Никогда, за все эти столетия, я не видела Фрэнки в подобном состоянии!

Вообще, что представляет собой Фрэнсис, кроме того, что они с Карлом — больше, чем просто Мастер и Птенец, они — настоящие друзья? Именно поэтому Карл до сих пор остается с ним, хотя давно достиг достаточной для самостоятельной жизни силы, и продолжает ее набирать. Как и я, впрочем. Наша „семья“ — довольно странное образование для вампиров. Обычно Мастера либо живут в одиночку, либо формируют „выводок“, как „изящно“ называют это люди. Своих Птенцов, вампиров, сила которых или никогда не позволит им стать Мастерами, или просто еще не достигла нужного уровня. Фрэнсис очень силен, куда сильнее нас с Карлом, но он никогда не думал насильно удерживать подле себя ни одного из нас. Словом, его характер во многом остается для меня загадкой.

Он английский лорд, младший сын графа Элчерстерского, кажется: я никогда не решалась поговорить с ним о его человеческой жизни, потому что чувствую себя с Фрэнсисом немного скованно, несмотря на то, что с Карлом они общаются совершенно непринужденно. Фрэнсис часами может болтать с братом на любые темы: от философии (причем они могут обсуждать как собственные теории строения Вселенной и тому подобные увлекательные вопросы, так и книги новых мыслителей) до военного дела, от искусства до тайных знаний мира, что приносит нам кровь. Наш Первый Мастер купил около пятидесяти лет назад дом в горах: хороший, двухэтажный, договорился с одной милой ведьмой из соседней деревни (этой внешне юной особе, говорят, уже за четыреста, говорят, она открыла секрет вечной юности, и потому переезжает с места на место, и вся нечисть знает Милицу очень хорошо, и почитает за честь знакомство), так вот, Фрэнки договорился с Милицей, чтобы она посылала стихийных духов прибираться у нас, так что наше семейное гнездышко становится все уютнее и уютнее, а порой там появляются совершенно невиданные диковинки, явно принесенные из мест, что лежат не под этими небесами…

А я временами наведываюсь в замок…Фрэнсис и Карл этого не одобряют, но и не препятствуют. Как я уже сказала, наша семья уникальна не только соединением Мастеров в одном клане, но и духом демократичности…до определенного момента, конечно же.

Фрэнсис англичанин до мозга костей. Прожив двести лет в Венгрии, он так и остался сыном далекого Альбиона: со своей вечной сдержанностью, немногословностью, элегантной плавной грацией. Единственно, он не питает склонности к сплину, и то хорошо! У Фрэнки тонкое чувство юмора и безупречный вкус. И потому увидеть его и перепуганным, и радостным в одно и то же время было для меня, надо сказать, настоящим потрясением.

Была ранняя ночь. Воздух наполняли запахи поздних цветов и опавшей листвы: тот терпкий, коричный аромат, который так опьяняет, горчинкой со свежим ветром плеснувшись в горло, как глоток самой осени… Я вернулась с охоты, и настроение у меня было приподнятое, я, кажется, напевала, крутя в руках букет огромных кленовых и буковых листьев: хотела поставить его на стол в нашей любимой гостиной, перед камином, чтобы мальчики, любуясь пламенем и ведя свои бесконечные разговоры, могли вдыхать его аромат.

На мне было легкое простенькое платье бледно-лимонного цвета, и забранные у висков волосы скользили по спине и плечам мягкими волнами, как всегда нравилось Карлу, а Фрэнсис говорил, что мои глаза, когда их не затмевает блеск прядей, начинают сиять, как серые звезды…банально, но все равно мило и приятно! Раскрасневшаяся и радостная, я вбежала в гостиную — и натолкнулась на этот…взгляд Фрэнки. Надо сказать, у меня задрожали руки, я чуть не выронила эти злосчастные листья: они вдруг показались лишними, совершенно неуместными…

Высокий и худощавый, с черными глазами, удивительными, затягивающими в погибельный омут взгляда — на его тонком и бледном лице в обрамлении падающих на плечи иссиня-черных кудрей, — он был всегда элегантен и прекрасен. Совершенен. Но сегодня…наверное, впервые я увидела нашего Первого Мастера, вышедшего в гостиную к камину в одной нижней белой рубашке, заправленной в темные штаны. Даже без жилета… А взгляд, всегда острый и пронзительный…сейчас этот взгляд резал как бритва.

И листья, шурша, выскользнули из моих рук.

— Фрэнсис?.. Что случилось?.. — пробормотала я.

— Госпожа баронесса, к нам приезжает Ее Величество.

— Простите, граф?..

— Королева вампиров, Милена.

И я без сил упала в кресло. В голове помутилось.

— А где брат?.. — едва нашла в себе силы прошептать я. Фрэнсис весьма невежливо фыркнул:

— Подумать только, она, узнав о визите Ее Величества, вопрошает, где ее брат! У Милицы, умоляет ее помочь подготовить дом к приезду королевы.

Я собралась.

— И когда прибывает Ее Величество?

— Через два дня.

И так и началась наша кутерьма сборов и приготовлений.

Если бы не сила Милицы, не знаю, сумели бы мы так все отдраить лишь своими скромными усилиями. А так — к нашим услугам был легион духов! Как приятно, когда у тебя в друзьях ведьма!.. Милица человек, но она куда могущественнее многих из нас, и куда старше. Впрочем, я сомневаюсь, можно ли ее уже называть человеком?.. Она подарила нам уникальнейшую вещь, секрет которой известен лишь ей: вампирье зеркало, в котором мы можем отражаться…и я, как девчонка, вертелась перед ним, примеряя наряды перед приездом Ее Величества, а Милица мне помогала. Верно, со стороны мы походили на двух невинных девушек-подружек, со своим хохотанием и шуточками. Брат присоединился к нам, и мы куролесили прямо на лестнице, перед этим зеркалом, несколько битых часов.

Карл тоже пришел от подарка в восторг и расцеловал Милицу. Мы, будто дети, разглядывали свое отражение, поражаясь, какими красивыми стали…я невольно расплакалась. Карл и Милица тут же начали надо мной издеваться…в конце концов на этот грохот вышел Фрэнсис и мягко заявил следующее:

— Милица, вы прекрасно знаете, как я не люблю шум. Эти двое тоже знают мои привычки. Только уважение к вам, Мили, столь долго удерживало меня от замечания. Но, смею напомнить, что хозяин в этом доме пока еще я. И попросил бы вас веселиться потише.