Военные приключения. Выпуск 6 - Валерий Мигицко

Как ни ждал Козлов условного сигнала, но звук капли, падающей в лужу, донесся неожиданно. Он пополз вперед, не замечая ни грязи, ни леденящего мокрого снега под локтями, под коленями. Все внимание вон к той шевелящейся тени. Он знал, что это за тень, — Сашка Мостовой. Только туда внимание. Замерла тень, и ты замирай, жди. И хоть умри, а чтоб не видно тебя и не слышно. Одно слово — нейтралка, место между жизнью и смертью.

У Мостового свой ориентир — командир группы лейтенант Симаков. За Козловым — Степка Рогов, а позади всех — младший лейтенант Гладышев. Так они и ползут, в точности повторяя движения друг друга, стараясь попасть локтями и коленями в ямки из-под локтей и коленей тех, кто впереди. Так вернее.

Снова замерла беззвучная цепочка: Симаков углядел в падающем свете ракеты осыпь бруствера и тусклый блеск каски. Немец что-то заметил, привстал. Такой вот момент обычно ловили разведчики, когда ходили за «языком». Слабый хлопок мелкокалиберки, немец падает на дно траншеи, и тут уж не зевай: броском в траншею, ногами, плечами, чем придется сшибай другого, не опомнившегося, немца, который всегда бывает рядом, и кляп, кляп ему в глотку, чтобы не заорал.

А теперь надо молчать и не двигаться. Хоть бы в полоснули по тебе из автомата, умри без звука. Но немец стрелять не стал, каска скрылась, ракета погасла, и Симаков так же беззвучно пополз в сторону, вдоль бруствера. Вон проступил в темноте силуэт сломанного дерева. За ним траншея кончалась, это Симаков знал в точности. Все он знал о вражеских позициях, и за каким кустом что, и где какой камень валяется. Не зря же разведчики все время ведут наблюдение.

Когда уже казалось, что передний край немцев прошли, Козлов услышал вдруг непонятный шумок позади. Оглянулся и похолодел: смутно видные в тусклом свете дальней ракеты поднимались из-под земли руки. Затем и голова показалась, маленькая, обтянутая пилоткой. Немец!

Такого еще не бывало, чтобы так вот, дуриком, свалиться в окоп, на немцев. Двое из них сидели в хорошо замаскированной ячейке, видать, в секрете. Закрылись плащ-палаткой и дрыхли. Трое разведчиков проползли мимо, не заметили, а Степка неосторожно взял чуток левее и рухнул в окоп. Не растерялся, первого опомнившегося немца прикончил ножом, а другой сообразил, что молчать в его интересах, и поднял руки. Ловкий Степка, ну да все равно оболтус. Командир, который в момент оказался рядом и сразу все понял, так глянул на него, что тому и в темноте стало не по себе, заерзал.

Пленный был совсем ни к чему. Избавиться от него проще простого, но не навело бы это немцев на мысль, что разведчики приходили совсем не за «языком». Начнут искать, найдут след. Это уж обязательно найдут, ничего не бывает так, чтобы совсем без следа.

— Возвращайся. Доставишь «языка», — сказал командир Рогову.

И все поняли: единственное, что оставалось, — запутать немцев, дать им понять, что разведчики приходили именно за «языком». Дело обычное.

Дождь все моросил, огненные всполохи ракет трепетали в радужном ореоле. Ракеты помогали сориентироваться. Если не зевать, то всегда можно упасть на землю, прежде чем стремительно взмывающий след очередной ракеты оборвется в вышине, вспыхнет. И оглядеться, наметить путь очередного броска в обход немецких постов.

Постепенно всплески ракет остались за спиной, а потом и вовсе потускнели. Разведчики часто останавливались, напрягали слух. Начался плотный кустарник, в котором пришлось двигаться совсем уж осторожно, чтобы не очень шуметь.

Кустарник поредел и кончился, впереди поблескивало мокрое поле. Собрались вместе, пошептались. Крохотный светящийся треугольник на кончике стрелки компаса звал в черную даль поля. Обойти? Но куда поведет опушка?

— Мостовой! — позвал командир. — Разведай поле. Оставь вещмешок.

— Есть!

Крупный, здоровый Мостовой поднялся в рост, перекинул автомат на грудь, шагнул в темноту и растворился в ней. Оставшиеся замерли за кустами, приготовив оружие. Вроде бы какой-то белесый туман стал опускаться на поле. Но это был не туман, такой мутью давал о себе знать близкий рассвет.

Наконец во мгле зачмокали шаги, прорисовался темный силуэт.

— Не поле это, а вроде как поляна, — тихо доложил Мостовой. — Там, метров четыреста, опять лес и — никого.

— Хорошо посмотрел?

— Кругом обошел.

Броском пересекли открытое пространство, углубились в кустарник, высокий, похожий на низкорослый лесок. И застыли на месте: в предрассветной тишине непонятно откуда доносились громкие безбоязненные голоса. Еще не разбирая слов, по крикливым рваным звукам поняли — немцы. Голоса приближались, и вскоре разведчики разглядели троих, идущих прямиком, должно быть, по тропе.

— Гладышев! Козлов! — шепотом позвал командир и медленно повел рукой в сторону немцев.

Поняли без слов, один за другим беззвучно исчезли в кустах. Стараясь не терять голоса, они осторожно двигались по нахоженной тропе. И вдруг остановились, припали к земле: впереди, слева от тропы, мелькнул огонек. Вспыхнуло еще раз, и они разглядели лицо под надвинутой на лоб каской и холодный блеск винтовки. Солдат прикуривал от зажигалки, и этот солдат явно был часовым.

Такая встреча не предвещала ничего хорошего. Они поползли в сторону от тропы и скоро оказались на опушке. Перед ними была поляна с разбросанными копнами.

Разведчики лежали, касаясь друг друга локтями, и оба думали об одном: пора возвращаться. Но что сказать командиру? Что охраняет часовой? Вроде бы не их это дело. Их дело — поскорей выйти в указанный квадрат и разыскать склад боеприпасов. Но сказано же в приказе: попутно вести разведку…

Иван тронул плечо Гладышева, показал на копны. Там кто-то ходил, что-то делал. Пригляделись и поняли: не копны перед ними, а замаскированные танки. Шестнадцать штук. Не жерди торчат из некоторых копен, а пушки, и не развалы сбоку, а полукружья гусениц.

Переглянулись, отползли в глубь леса и тихо, прислушиваясь на каждом шагу, заспешили к своим.

Не склад, к сожалению, — сказал Иван, когда они возвратились к группе. И сел на мокрую землю, вытер ладонью горячее лицо в каплях воды, почему-то соленой.

— Ничего. — Симаков раскрыл планшетку, пометил на карте место расположения танков. — Такие разведданные тоже не даром даются. Да и рано быть складу. Дай бог, добраться до него следующей ночью. Будем думать о дневке. Пойдем в горы. Отсидимся да и оглядимся заодно. А? Как думаете?

Вопрос был неуместен. На то и командир, чтобы приказывать. Но никто не удивился вопросу. В разведке свои законы, свои правила.

Все пошло не так, как рассчитывал Преловский. Сначала у Шарановича что-то не заладилось с микрофонами, и он долго искал неисправность. Была мысль идти на нейтралку с жестяным мегафоном, что не раз проделывали они до того, как с Большой земли прислали эту чудо-технику — ЗВАС. При соответствующем прикрытии вполне можно. Но Шаранович все обещал: вот-вот будет готово, и Преловский все откладывал. А утро уже забелило тучи над горами. Плотны были тучи, без конца сыпавшие дождевую морось, но и их пробивал близкий рассвет. А потом на передовой что-то произошло: внезапно зачастили автоматы, и несколько пулеметов включились в огневую перебранку. Заполыхали в небе десятки ракет, и уж гаубицы ухнули из нашей глубины, им ответили немецкие, и пошло…