Топор правосудия - Вячеслав Денисов

Через полчаса они вышли от председателя и стали готовить документы. В понедельник, тридцать первого марта, одному из их подчиненных предстояло проверить в Центральном районном суде дела гражданские, а другому – уголовные. Он послал бы эту комиссию в суд Николаева уже завтра, в пятницу, но в этот день должно было состояться запланированное заседание Квалификационной коллегии. Однако – какая разница? Днем раньше, днем позже… Если дела Цебы у Струге на самом деле нет, тогда совершенно неважно, в какой день недели это будет официально установлено. Менее всего Игоря Матвеевича Лукина сейчас заботила общая картина в Центральном суде под управлением старательного Николаева. Его интересовало лишь одно уголовное дело. В обычной серой папке, по факту обвинения гражданина Цебы и… Да какая разница – кого еще! Главное – Цебы. Нужно же когда-то и Вольдемару Андреевичу добром ответить…

В половине восьмого Перец с пакетом под мышкой выбрался из подъезда дома, на чердаке которого нашел свое временное прибежище. Оглядевшись по сторонам, он быстро пересек узкую улочку, разделяющую дом с планетарием, и приблизился к двери, за которой лестница вела наверх. Хорошо, что он догадался пустить по ней бомжа, пообещав тому бутылку водки. Бродяга вскочил и побежал по ступеням, даже не выслушав смысл задания. Как удачно все получилось… Менты наверняка догадались, что бомж – посланец его, Перца. После такого прокола ничего они ловить в вотчине братца-астролога уже не будут.

Прижав к животу больную руку, Перец плечом толкнул дверь. Получилось несколько неловко – он задел больной рукой за косяк. Ослепляющая боль пронзила мозг Перченкова, и он выронил пакет.

– Твою мать! – выругался он. – Просил ведь Игорька не закрывать эту дверь!.. Подсосок мусорской…

Дернув дверь, он понял, что она изнутри замотана проволокой. Перец от досады грохнул пакетом о холодный бетон. Теперь, чтобы проникнуть внутрь, придется разрывать алюминиевую проволоку. Чтобы это сделать, нужно трудиться минут пять. Пять минут у всех на виду – это много. К восьми часам вечера по улицам начинают разъезжать экипажи вневедомственной охраны.

Однако другого способа пройти внутрь не было. Взявшись рукой за приваренную ручку, Перец принялся что есть силы растирать проволоку о металлический уголок косяка.

Ему повезло. Вскоре проволока порвалась и дверь распахнулась. За все это время по дороге не проехала ни одна машина. Лишь однажды на перекрестке показалась черная «Волга». Увидев мигающий указатель поворота, Перец понял, что машина поворачивает в его сторону. Лихорадочно соображая, куда спрятаться, Витя уже собрался метнуться за угол, но произошло чудо. Водитель вдруг переменил решение и переключил указатель левого поворота на правый. «Волга» слегка качнулась на дороге и, резко развернувшись, ушла в другую сторону.

Стараясь не задеть повязкой за торчащие, как кошачьи усы, алюминиевые жилы, Перец протиснулся в темноту первого этажа запасного выхода. Первое неприятное ощущение, которое он испытал, была жуткая вонь. Стараясь не дышать, Перец быстро поднялся на второй этаж и проник в помещение, в которое несколькими днями раньше привел его брат. Секунду поразмыслив, Перченков поджал губы и медленно покачал головой. Это было не то место, которое можно было использовать в дальнейшем как убежище. Во-первых, о нем знают менты. Если они все-таки решатся проверить планетарий вторично, то первым делом направятся к этому лежаку. Во-вторых, даже если им это не придет в голову, их сюда направит малахольный брат-хиромант. В-третьих, нужно было спрятаться там, где его бы не догадались искать даже очень сообразительные преследователи.

Такое место Перец нашел, проведя в планетарии всего несколько минут.

Вынув из кармана мобильный телефон, Витя посмотрел на его экран. Было двадцать минут девятого. Выключив трубу, Перец принялся занимать позицию…

Часы на передней панели показывали, что минуло четверть часа после их отъезда от дома прокурора. В тот момент, когда Пащенко уже выруливал на перекрестке к планетарию, Антон вдруг положил на его плечо руку.

– Подожди, Вадик… Туда мы всегда успеем.

Пащенко посмотрел на Струге непонимающим взглядом.

– Смуглов – подельник Перца и Цебы – живет в двух кварталах от планетария. Давай-ка к нему заскочим?

– Да мы уже приехали! – мягко возмутился Вадим.

Струге упорно качнул головой, что заставило прокурора переключить поворот и круто развернуть машину.

Антон сам не мог объяснить, почему ему вдруг пришла в голову мысль поговорить со Смугловым. Сам он, понятно, разговаривать не станет. Для этого есть Пащенко. Увидев второй раз Струге в зале суда, в мантии, Смуглов заподозрит неладное и забастует. Тогда все рухнет. Поэтому пусть беседует прокурор.

Резко затормозив у подъезда, Пащенко молча подобрал полы куртки и открыл дверь. Он не разговаривал не по причине раздумий по поводу темы предстоящей беседы, а просто потому, что считал этажи и вычислял расположение квартиры. Выходило, что Смуглов проживает на третьем этаже в левой половине лестничной клетки.

– Бегать он все равно не станет, – успокоил Пащенко Антон Павлович. – По всей видимости, он самый законопослушный из всей троицы. Точнее сказать – самый трусливый. Если верить следователю, Смуглов прибывал по первому телефонному звонку, без повестки.

Послушно дослушав тираду до конца, Вадим вышел из машины и хлопнул дверью.

«Что-то нервничает парень, – подумал Антон. – Надоело, наверное, ерундой заниматься…»

Пащенко нервничал по другому поводу. На глазах погибал его друг детства. Все, что имели Струге и Пащенко, они добились собственным трудом и упорством. И сейчас его друг погибал из-за одного поступка подонка, который в другой ситуации можно было назвать шалостью. Попав в беду, Струге крепился и тянул лямку вперед, забывая о том, что завтра утром нужно вставать, выглядеть свежим и идти на службу. Он ни разу не пожаловался, лишь один раз проявил слабость, когда, слегка перебрав спиртного, объявил об обратном ходе.

Вадим нервничал, потому что очень хорошо понимал – часы идут, а результата нет. В понедельник в суд заявится проверка. Струге не говорил о подробностях, но прокурору было очень хорошо известно, что такое проверка уголовных дел, находящихся в производстве. Это не тот случай, когда можно свалять ваньку или предоставить дезинформацию. Комиссия состоит из зубров, знающих каждый нюанс ведения дела и порядка его рассмотрения. Комиссию можно подкупить, можно заластить или банально напоить и попарить. Но комиссия, прибывающая в Центральный суд тридцать первого марта, – не из их числа. В суд к Николаеву едет конкретный человек с не менее конкретной задачей – обнаружить в производстве Струге уголовное дело Цебы. Или – не обнаружить. В любом случае, комиссия создана под Антона Павловича, поэтому можно перед ней даже станцевать лезгинку или танец с саблями. Она досмотрит номер до конца, но все равно попросит выложить на стол дело Цебы. Ее можно напоить до беспамятства, но первое, что прошепчет сухими губами очнувшийся проверяющий, будут слова о деле Цебы.

– Кто там? – раздалось за дверью после второго нажатия на кнопку.

– Уголовный розыск Центрального района.

– А мы его не вызывали. – Словно надеясь, что, услышав подобный ответ, «уголовный розыск» развернется и уйдет, неуверенно проговорила какая-то женщина.

– А я еще не видел ни одного нормального человека, который бы в свою квартиру по своей воле вызвал уголовный розыск, – сказал давно привыкший к подобным возражениям прокурор.

– А откуда я знаю, что вы из милиции? – продолжала сопротивляться женщина.

– А я вот сейчас дверь выломаю с корнем да удостоверение предъявлю. И сразу исчезнут все подозрения.

Дверь была двойная, денег на ее повторную установку, очевидно, не было. Именно это обстоятельство, по всей видимости, заставило женщину быстро защелкать замками и отворить дверь.

Распахнув удостоверение так, чтобы на его корочке не была замечена тисненая надпись, указывающая на принадлежность к прокуратуре, Вадим представился:

– Старший оперуполномоченный уголовного розыска Пащенко. А вы, как я догадываюсь, Смуглова?

– Да. А вы по какому поводу? По поводу сына? Из-за разбоя?

Прокурор качнул головой.

– Вы правильно ответили на все вопросы. Сын дома?

– Забирать будете? Сколько можно?! Он же ходит к следовательше! В изоляторе били, в РОВД били! Живого места уже нет!

Пащенко терпеливо ждал, потом повторил:

– Сын дома?

– Дома!! – Женщина в истерике распахнула дверь и пошла на кухню. Бренча кастрюлями, она продолжала что-то бормотать и кого-то проклинать.

Прокурор огляделся. Уютная, ухоженная квартира, где хозяева следят за чистотой и протирают пыль не раз в неделю, а по мере ее появления. Все скромно, но стоит на своих местах. Секунду поколебавшись, Вадим сбросил с ног ботинки и сунул ноги в первые попавшие тапочки.