Любовная пытка - Памела Дэффни

Николас кивнул толовой.

— Я согласен. Давайте откроем их прямо сейчас. — Его тон был настойчивым. — Можно мне… можно мне вручить вам сегодня свои подарки? — Ковбой переводил взгляд с одной девочки на другую и в конце концов остановился на Хэлен.

Девушка холодно смотрела на него. «Итак, ты рассчитываешь, вручив свои подарки сегодня, не возвращаться сюда завтра?» — спрашивали Николаса голубые глаза.

Хэлен повернулась к девочкам. Они закивали в знак согласия.

— Подождите здесь, — скомандовал Николас и вышел на крыльцо. Хэлен услышала какое-то шуршание, скрип, глухой стук. Девочки смотрели на нее. Она пожала плечами и покачала головой.

Николас вернулся в гостиную.

— Подарок для Пэтси, — сказал он и провел их на кухню.

Под книжной полкой стояло что-то из орехового дерева, немного похожее на парту. Девочка нерешительно подошла и дотронулась до подарка, от волнения облизывая губы.

— Подними крышку, — подсказал Николас.

Она повиновалась. У остальных девочек перехватило дыхание. У Хэлен тоже.

— Швейная машинка! — В огромных глазах Пэтси заблестели слезы. Она закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.

— О, дядя Ник! — Девочка быстро пересекла кухню, обвила его руками и крепко прижалась к нему.

Николас нежно обнял племянницу, уткнулся лицом в ее волосы и прошептал:

— Я люблю тебя, малышка.

Хэлен молча наблюдала за этой сценой, слушая глухие тяжелые удары своего сердца. «Что же ты делаешь?» — взглядом спрашивала она ковбоя.

— Теперь одевайтесь, — сказал Лэндж. — Нам нужно идти за остальными подарками.

Никакого ропота, ни слова возражения по поводу его предложения выйти из теплого дома в снежную бурю. Девочки поспешно оделись и выскочили вслед за Николасом. Он повел их в конюшню.

Там, в отдельном стойле по соседству с Доджером стояла гнедая лошадка с четырьмя белыми чулочками и со звездочкой на лбу.

Лицо Дотти стало таким же белым, как эта звездочка. Глаза девочки наполнились слезами.

— Ты хочешь сказать… — Она не смогла даже закончить.

Николас вручил девочке уздечку.

— Он твой.

Хэлен ничего не понимала.

— Я надеюсь, что в интернате есть конюшня, — тихо сказала девушка ковбою, когда они выходили во двор.

— Я думаю, Дотти найдет для него место где угодно, — спокойно ответил Николас. — Во всяком случае, я на это надеюсь.

Он вел их к сараю, находящемуся за конюшней. Остановившись у двери, ковбой присел так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Сью.

— Тебе придется напрячь все свое воображение, чтобы догадаться, что это, но я не знаю ни одного человека, у которого это получилось бы лучше.

Внутри оказалась связка толстых досок, цепей и мотков веревки.

Но девочка даже не взглянула на эту кучу. Ей это было не нужно. Она только лучезарно улыбнулась и уверенно заявила:

— Мои качели.

— Санта-Клаус попросил меня позаботиться об этом вместо него, — сказал Николас племяннице. — Летом мы повесим их во дворе.

Сью кивнула головой.

Ковбой поднял глаза, и его взгляд встретился со взглядом Хэлен. Девушку била мелкая дрожь, сердце ее стучало с бешеной скоростью, а ладони вспотели.

Пожалуйста, Господи, молила она, я пойму, если Николас заботится только о девочках, я попытаюсь понять. Но, пожалуйста, Господи, я так люблю его, пусть он вспомнит и обо мне!

Николас взял девушку за руку и потянул обратно к дому.

— Теперь твоя очередь.

Хэлен надеялась — она молилась, что это будет маленькая бархатная коробочка с самым желанным подарком. Девушка переставляла ноги так, словно шла по доске и, достигнув конца, могла упасть, не зная, попадет ли она в рай. Или в ад.

Хэлен сдерживала дыхание, желая, чтобы ковбой вошел в дом и сунул руку в карман.

Николас остановился на крыльце.

Девушка оглянулась и увидела на земле какой-то холщовый мешок. Она почувствовала, что ее подбородок начинает дрожать, и крепко стиснула зубы. Ковбой поднял мешок и поднес его Хэлен.

— Тебе тоже придется напрячь свое воображение, — сказал он, жестом предлагая девушке развязать бечевку.

Ее пальцы были ледяными и почти не двигались, так что ей пришлось немало повозиться, прежде чем мешок был развязан.

Это было похоже на ветку, вытащенную из земли, коричневую и тощую. К горшку, из которого она росла, была приколота маленькая белая этикетка. Дрожащими пальцами Хэлен подняла ее.

— Это яблоня. Сорта Зеленое яблоко, — хрипло произнес Николас. — Я знаю, это немного, но я… — Его голос дрогнул, и ковбой замолчал.

Немного? Да это было все!

Это было обещание. Знак надежды на будущее. Дерево, лошадь, качели — все это означает, что этот человек собирается поселиться здесь очень и очень надолго.

Хэлен заглянула в его глаза и увидела там такую любовь, какую даже не могла себе представить. Сквозь страх и беспокойство в темных глазах вспыхивали искорки надежды, которая будет расти, крепнуть и приносить плоды, как и его подарок.

— Я люблю тебя, Хэлен, — прошептал Николас.

Девушка упала в его объятия.

Ковбой обнимал ее так, словно боялся, что она исчезнет, целовал так, будто от этого зависела вся его жизнь. Впервые с тех пор, как он ушел, Хэлен почувствовала, как оттаивает ее сердце.

— Спасибо, дед, — прошептала девушка.

— Спасибо, Юлиус! И спасибо тебе, Лиззи, — прошептал Николас. Они целовались долго и страстно.

Кто-то настойчиво дергал Хэлен за куртку. Все еще обнимая ковбоя, Хэлен посмотрела вниз и увидела Сью, наблюдавшую за ними.

— А как насчет подарка дяде Нику? Мы все получили, а он — нет.

— Я получил, — сказал Николас, раскинув руки, чтобы обнять их всех, и, не отрывая глаз от Хэлен, прошептал — Я получил самый лучший подарок!

Была глубокая ночь, когда ковбой вспомнил, что забыл спросить Хэлен об одном очень важном деле.

Девушка свернулась калачиком, прижавшись к нему. Когда Николас поднимал голову, то мог видеть ее полные губы, нежно улыбающиеся во сне.

Они пошли спать, когда шел уже третий час ночи. Сначала им пришлось построить кукольный Большой дом для Сью, потом они долго сидели у камина обнявшись.

Этой ночью они занимались любовью со страстью изголодавшихся по теплу и ласкам мужчины и женщины. Бурно, неистово, нескончаемо. Потом, обессиленные, они заснули, все еще сжимая друг друга в объятиях.

Николас сел и посмотрел на Хэлен. Комната была залита слабым розовато-серебристым светом, отбрасываемым кружащимся снаружи снегом. Ковбой не хотел будить девушку, зная, что она устала. Но он не мог больше ждать.