Мир-крепость - Джеймс Ганн

Аббат сидел в кресле, могучий, седой и невозмутимый, перед ним стоял Сабатини, смуглый, с огромным носом и сардонической ухмылкой. Между ними на маленьком столике, слабо поблескивая, лежал камешек.

- ...за три дня ничего, - говорил Сабатини. - Теперь я посмотрю, что можно сделать.

- Думаешь, у тебя получится то, что не вышло у нас? спросил Аббат. - Какое у тебя оборудование? Кого ты можешь к этому привлечь?

- По крайней мере я не побоюсь рискнуть, - сказал Сабатини.

- И уничтожишь его. Нет, Карло, это дело слишком тонко для тебя. Ты оставишь его нам, и, если эту загадку можно разгадать, брат Джон сделает это. Это слишком ценная вещь, чтобы ею занимался ты.

- Ценная! - воскликнул Сабатини. - Что ты знаешь о ценных вещах? Может, ты уже забыл, кто за это заплатил тебе и всем остальным, кто надоумил тебя поискать это в Соборе? Кто повторял: "Представь, что ты Дэн, что ты блокирован в контрольном зале. Где бы ты спрятал камень?"

- И все-таки, - спокойно прервал его Аббат, - это можно продать дороже, куда дороже, чем заплатил ты, особенно если мы решим проблему. А мы это рано или поздно сделаем.

Сабатини побагровел.

- Ни хронора больше! - рявкнул он и грохнул кулаком по столу. Камешек подскочил.

- Спокойно, Карло, - Аббат нахмурился. - Не стоит так нервничать. Возможно, этот предмет не имеет никакой ценности и ты ничего не выиграешь. Полагаю, ты потратил уже слишком много.

- То, что я дал, я же могу забрать обратно, - холодно ответил Сабатини. - Я всегда получаю то, за что заплатил!

Он потянулся за камнем, но тот отодвинулся от его руки. Сабатини ничего не заметил, но Аббат видел все.

- Послушай, Карло, - сказал Аббат, - надеюсь, ты не думаешь, что сможешь украсть что-то из моего монастыря. По крайней мере до тех пор, пока контрольный зал в моем распоряжении.

- Но я могу распорядиться твоим будущим. - Сабатини усмехнулся. - Может, рассказать Архиепископу о твоих делишках? И помни, в контрольном зале сидит мой человек... с твоего согласия.

Он снова потянулся за камнем, но тот соскользнул со стола на пол. Когда он наклонился за ним, пистолет выскочил из его кармана и повис в воздухе, а кристалл присоединился к нему. Они висели, словно их держали невидимые руки.

Сабатини выпрямился и яростно бросился на камень и оружие.

Пистолет зловеще шевельнулся, и Агент замер.

- Кто это? - спросил Аббат. - Ты, отец Конек? Отличная работа! А теперь дай мне камень и оружие!

Он встал и шагнул вперед, но тут же остановился, потому что пистолет повернулся в его сторону.

- Это я, отче, Уильям Дэн. Послушник, выброшенный в объятия смерти, невинный человек, преданный на муки.

- Уильям! - проговорил Аббат. - Уильям, сын мой!

Сабатини шевельнулся.

- Я пришел за тем, что не принадлежит ни тебе, ни ему, отче, а только мне. Один из вас равнодушный, лживый изменник, второй - палач и убийца. Мне бы сейчас же следовало убить вас обоих!

Их парализовала ярость, какой истекала эта мысль. Сабатиии первый овладел собой. Он сложил руки на груди и просто смотрел на камень и пистолет. Румяное лицо Аббата побледнело.

- Нет! - прохрипел он. - Ты не можешь это сделать! Не можешь запятнать рук моей кровью!

- Кровью фальшивого Аббата? Кровью, изменника, вора, торговца муками?

Он побледнел еще сильнее.

- Пролилась бы твоя собственная кровь... - выдавал он. Моя кровь - твоя кровь: ведь ты мой сын.

БОЖЕ! Это ударило меня как молния. Пистолет задрожал в воздухе, когда я невольно стиснул пальцы на регуляторе. Меня шокировала фальшь Аббата, но я не убил бы их. Тогда еще нет. Но теперь мир перевернулся вверх ногами.

"Мой отец"! Теперь я мог убить их. Застрелить обоих, прежде чем они успеют шевельнуться, выстрелить в безоружных, в злости и ужасе. "Мой отец"! Это звучало как богохульство.

- Ты не отец! Минуты страсти слишком мало, чтобы стать отцом!

Старик опустился на колени и воздел руки к небу.

- Ради Бога, - прошептал он. - Сын мой... - И он склонил голову перед оружием, кристаллом и невидимым духом мести.

- Ну так живи же! - Эта мысль была как последний крик умирающего. - И страдай!

Я доставил оружие и камень к себе, страдая, как никогда прежде, как не страдал даже в камере пыток Сабатини. Разум мой разрывался на части.

"О Боже! Если на свете что-то может измениться, если есть какая-то надежда, заговори сейчас со мной!"

И камень заговорил.

16

Я помню это до сих пор и не смог бы забыть, даже если бы захотел, настолько глубоко это врезалось мне в душу. Даже время не в силах стереть это, только смерть. Правда, это трудно выразить словами, ибо то были не слова. Я не могу сказать, как оно было передано мне, и опишу это лишь приблизительно.

Идеальное понимание разумов невозможно объяснить, потому что не с чем сравнивать. Так вот, камень заговорил с моим разумом, передав за несколько секунд то, для чего мне нужны несколько страниц. Слова слишком медлительны и неуклюжи, а упорядоченные мысли точны и вполне могут обмануть время. Если я плохо подобрал слова, то лишь потому, что нужных слов не существует.

Вот что сказал камень:

Вам, которые пришли после нас, нашим детям, от нас, которые когда-то хили, любили и умирали.

Привет вам.

Вот история наших отцов:

Небольшая зеленая планета кружит вокруг небольшой желтой звезды (Земля, Солнце. Образ Галактики, полной звезд - одна из них желтая, - и отчетливое изображение планеты, что кружит вокруг него. Точная локализация Земли и Солнца). Здесь люди рождались, жили и умирали за много веков до того, как вышли к звездам.

История Человека на Земле была циклична, цивилизации возникали и вновь исчезали, но наконец Человек разомкнул эти циклы и достиг большего, чем когда-либо прежде. Он победил пространство, основал колонии в других мирах Галактики и, стоя на вершинах этих достижений, думал, что уже никогда не упадет.

Завоевание Галактики было отнюдь не мгновенным, это был долгий, мучительный процесс, исчерпавший запасы Земли и Солнечной системы, поглотивший энергию тех, кто остался на Земле. Колонии, соединенные тонкой нитью памяти и привязанности к родной планете, стремительно развивались, а земляне поглядывали на Галактику и Империю и считали, что это хорошо, ибо создано человеком.

Но узы памяти слабы, а строительство нового мира - дело трудное, требующее реального подхода. Если мыслить реалистически, будущего у Земли не было, только прошлое. Она оказалась в долгу у своих колоний, а сама могла экспортировать только сентиментальные воспоминания. Но остальные планеты не хотели отдавать природные богатства в обмен на сантименты, и никто не пытался переубедить их.

Начался Второй Этап. Империя превратилась в фикцию, но Земля создала себе новую империю: она стала огромным университетом, королевством знаний. Мудрость текла с Земли бесконечным потоком: изобретения, наука, философия. У колоний не было времени для этого, они эксплуатировали свое наследство - звезды и охотно обменивали продукты на образцы какого-нибудь нового агрегата, сырье на законы природы и топливо на философию.