Лгунья - Натали Барелли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно. Как вы?
– Всё в порядке. – Ханна поворачивается ко мне. Я всматриваюсь в ее лицо, но оно вроде бы уже снова нормальное. – Спасибо за то, что выслушали меня.
– Всегда пожалуйста, но я все равно не верю насчет Дианы. Впрочем, это мое сугубо личное мнение… И на вашем месте я бы держалась подальше от Эрин. Что-то в ней не так.
Ханна поднимается на ноги, закидывает сумочку через плечо и поправляет темные очки.
– Странно, но Эрин сказала то же самое про вас.
Глава 22
Когда мы возвращаемся домой, Ханна объявляет, что нарежет сыра и ветчины. Я ничего не имею против. Я всегда нервничаю насчет готовки, особенно когда Ханна маячит поблизости, так что, если она хочет, я ее останавливать не буду. В холодильнике еще лежат остатки салата по-гречески, который я купила вчера, и я их достаю. Салат в миске, поскольку я тщательно слежу за тем, чтобы выбрасывать упаковку. Она отправляется прямиком в мусор, даже пластик, подлежащий переработке. Я складываю все в пакет и выношу в мусорный бак на улице.
Затем накладываю салат в тарелки и добавляю к нему соленые крекеры, а Ханна достает бутылку красного вина.
– За обедом я никогда не пью, но сегодня сделаю исключение. Ты не составишь мне компанию?
– По-моему, замечательная идея, – я достаю два бокала.
– Пожалуйста, не говори Харви, что я не ходила на собрание молодых матерей.
«Не говори Харви… не говори Харви…»
– Не скажу.
Какое-то время мы едим молча.
– Можно спросить, почему вы уволили Диану? – спрашиваю я, не глядя на Ханну, словно лишь хочу поддержать разговор.
– Потому что она выбросила мою кружку, которую я захватила из Канады.
Тут я поворачиваюсь к ней.
– Она выбросила вашу кружку, которую вы захватили из Канады? – повторяю, убеждаясь в том, что не ослышалась.
– Конечно, дело было не только в этом… – Ханна вздыхает. – Диана невзлюбила меня с самого начала. Она постоянно сравнивала меня с Сереной…
– А.
– И, наверное, именно поэтому я и рассталась с ней. Потому что мне было неспокойно. Здесь. Я так ей и сказала. Я рассталась с Дианой, потому что она постоянно заставляла меня стыдиться.
– Стыдиться чего?
– О господи, да всего… Однажды у нас в гостях была Патси, и Диана сказала ей в моем присутствии, что я спрашиваю у всех, сколько стоит то или се, а, с ее точки зрения, это неприлично.
Она отправляет себе в рот кусок сыра.
– Вы серьезно?
– Ага. Патси захотела узнать, кого я спросила и о чем. Мне пришлось объяснять, что на самом деле все было совсем не так. Я спросила у Эрин… не помню уже, по какому поводу. Я увидела у нее на пальце перстень. Красивый. С бриллиантами и рубинами. Я пошутила, что у нее в жизни появился новый мужчина. Эрин сказала, что никакого мужчины нет, а этот перстень она подарила себе сама. Завороженная украшением, я выпалила что-то вроде: «Наверное, он обошелся тебе в кругленькую сумму!» Стоявшая у меня за спиной Диана неодобрительно фыркнула. Затем, наклонившись, шепнула мне на ухо: «Миссис Картер, люди вашего положения не говорят о том, сколько стоит та или иная вещь». И это в присутствии Эрин! Мне было так стыдно…
Я взрываюсь смехом, грозящим перерасти в истерику. Возможно, это следствие сегодняшнего потрясения, когда мне пришлось выслушивать столько вранья, что мои нервы завязались в тугой узел. И я не столько смеюсь, сколько плачу. Теперь Ханна уже вопросительно смотрит на меня, пытаясь понять, что со мной.
– Извините, – наконец выдавливаю я, стараясь отдышаться. – Это настолько нелепо, что мне стало смешно!
Ханна хмурится, но затем улыбается.
– Не останавливайтесь, – говорю я, подливая ей вина. – Продолжайте!
– Ну, я переставляла вещи на кухне – например вы видите, как расставлены на полке специи? Я переставила их ближе к плите, а кофеварку передвинула вот сюда, а все белые чашки и блюдца убрала туда, где были специи. На следующий день Диана вернула все на свое место.
– Правда?
– Правда. Ей очень нравилось играть в эту игру, вот только я не знала правила. Насколько я могла судить, все было так: я перекладываю что-нибудь, Диана возвращает все на место. Понимаю, кухня была ее вотчиной, но я тоже здесь живу. Мне просто нравилось стоять здесь по утрам и пить кофе, поэтому я поставила чашки и кофеварку рядом. Только и всего. Как-то утром Диана вошла на кухню, поздоровалась со мной, и я спросила у нее, зачем она переложила специи и переставила кофеварку. И знаешь, что она ответила?
Я качаю головой.
– Что она ответила?
– Она напялила свой дурацкий фартук и сказала: «Миссис Картер любила, чтобы было так: специи тут, а чашки там». Естественно, она имела в виду Серену.
Я фыркаю, но поскольку у меня набит рот, одна оливка вылетает на стол. Я поспешно хватаю ее и выбрасываю в раковину.
– «Это я миссис Картер», – сказала я Диане.
– И что она ответила?
– Извинилась. – Ханна подражает гнусавому голосу Дианы: – «Извините, миссис Картер, я имела в виду первую миссис Картер». Ту, которая была здесь по праву, в этом красивом доме, которая по утрам пила кофе из изящных фарфоровых чашек, как Харви. Которая выглядела так, будто сошла с обложки журнала «Вог», а не… ну, не меня. Я здесь выгляжу чужой? Не отвечай. Я над этим работаю. И самое смешное то, что я так усердно старалась поладить с Дианой. Я даже просила ее, в самом начале, называть меня по имени. «Зовите меня Ханной», – сказала я еще тогда, когда думала, что мы с ней поладим. Однажды я помогла ей загрузить посуду в посудомоечную машину, а она пожаловалась Харви, что мне не подобает так себя вести и я ее смутила.
– Если вам так будет легче, можете выполнять мою работу, – говорю я.
Ханна улыбается.
– Так что, как ты можешь догадаться, Диана никогда не называла меня по имени. Вместо этого она пользовалась любым удобным случаем показать мою неполноценность. Как-то раз она сказала, что прочитала в журнале статью про то, что дети, вскормленные грудью, лучше усваивают математику. Не хочу ли я ее посмотреть? Хотя ей было прекрасно известно, что я с радостью кормила бы грудью. Но я не могу. Приходится полагаться на молочные смеси. Ты сама знаешь.
– Да, очень некрасиво, – говорю я, однако Диана начинает нравиться мне все больше и больше. Определенно, я ее недооценила.
– Да, некрасиво. И это говорила женщина, у которой, насколько мне известно, своих детей нет… В другой раз я поставила в прихожей подсолнечники, а Диана подошла ко мне и сказала: «Первая миссис Картер всегда ставила на этом столике белые розы. Я полагала,
