Хоббит - Джон Рональд Руэл Толкин

смех. Где-то далеко пели. Смех не был отвратительным хохотом гоблинов, и пение звучало прекрасно, но оставалось причудливым и пугающим, поэтому путники не успокаивались, они старались как можно быстрее уйти из этой части леса, пока у них еще есть силы.

Два дня спустя тропа повела вниз, и вскоре они вступили в лес из могучих дубов.

– Неужели нет конца этому проклятому лесу? – спросил Торин. – Кому-то нужно залезть за дерево и осмотреться. Может, удастся просунуть голову над листвой. Нужно выбрать самое высокое дерево, нависающее над тропой.

Конечно, «кто-то» означало Бильбо. Его выбрали потому, что он должен был высунуть голову из листвы, а для этого подняться на самые высокие и тонкие ветви. Бильбо оказался самым легким из путников. Бедный мистер Бэггинс не часто лазал на деревья, но его подсадили на нижнюю ветку огромного дуба, который рос рядом с тропой, и он постарался как мог. Он продирался сквозь ветки, они хлопали его, кололи в глаза; хоббит весь позеленел и вымазался от коры толстых ветвей; не раз он срывался и едва успевал схватиться; и наконец после тяжелого труда, преодолев место, в котором, казалось, нет веток совсем, добрался до самой вершины. И все время думал, нет ли пауков на этом дереве и как он спустится (конечно, падение не считается).

В конце концов он-таки просунул голову сквозь листву и тут увидел пауков. Но это были обычные маленькие пауки, и охотились они на бабочек. Бильбо едва не ослеп от яркого света. Он слышал, как снизу ему что-то кричат гномы, но ответить не мог, мог только держаться и мигать. Солнце светило ослепительно, и прошло немало времени, прежде чем он смог это выдержать. А когда смог, увидел вокруг темно-зеленое море, по которому от ветерка бежала рябь; и повсюду сотни бабочек. Мне кажется, это были ивовые переливницы, бабочки, которые любят вершины дубов; их еще называют «пурпурными императрицами», но эти бабочки были совсем не пурпурные, а бархатисто-черные и без всяких узоров.

Бильбо долго смотрел на «черных императриц» и радовался ощущению ветерка в волосах и на лице. Но наконец крики гномов, которые буквально подпрыгивали внизу от нетерпения, напомнили ему о деле. Бесполезно. Как он ни всматривался во все стороны, конца деревьям не было. Сердце хоббита, которое подскочило от радости при свете солнца и ощущении ветерка, снова опустилось чуть ли не в пятки: ему не с чем возвращаться.

На самом деле, как я уже вам говорил, они были недалеко от края леса; но, к сожалению, дерево, на которое взобрался Бильбо, росло на дне небольшой долины, и поэтому деревья поднимались во все стороны, как по стенам гигантской чаши, и Бильбо не мог видеть, насколько далеко простирается лес. И поэтому спустился вниз, полный отчаяния. Добрался до земли, исцарапанный, вспотевший и несчастный, а когда спустился, долго ничего не мог различить в темноте. Отчет его сделал всех остальных такими же несчастными.

– Лес идет без конца во всех направлениях! Что нам делать? И какой смысл был посылать хоббита? – восклицали гномы, как будто это его вина. Их нисколько не заинтересовали бабочки, а когда он рассказал о прекрасном ветерке, они только рассердились: ведь они слишком тяжелы, чтобы взобраться наверх и почувствовать его.

* * *

Вечером они доели остатки пищи; проснувшись на следующее утро, первым делом заметили, что ужасно голодны, вторым делом – что идет дождь и тут и там тяжелые капли падают на лесную почву. Это напомнило путникам и о том, что их мучает жажда, но не помогло утолить ее: нельзя утолить жажду, стоя под гигантским дубом и ожидая, когда капля упадет на язык. Единственное утешение пришло от Бомбура.

Он неожиданно проснулся, сел и принялся чесать голову. Не мог понять, где он и почему так голоден: Бомбур забыл все, что произошло с ними с того майского утра. Последнее, что он помнил, был прием в доме хоббита, и им с большим трудом удалось заставить его поверить в многочисленные приключения, которые произошли с тех пор.

Услышав, что нечего поесть, Бомбур заплакал: он был очень слаб, и ноги с трудом его держали.

– Зачем только я проснулся? – восклицал он. – Мне снились такие замечательные сны. Снилось, что я иду по лесу, такому же, как этот, только с ветвей свисают лампады, и на земле горят костры; и в лесу пируют, пир длится вечно. Сидит король леса с короной из листьев, и пирующие весело поют, а что они едят и пьют, я и описать не смогу.

– И не старайся, – сказал Торин. – Вообще если ни о чем другом не можешь говорить, лучше помолчи. Мы и так расстроены. Если бы ты не проснулся, надо было оставить тебя видеть эти идиотские сны; тебя нелегко тащить после нескольких недель недоедания.

Ничего не оставалось, как затянуть пояса на пустых животах, взвалить почти пустые мешки и тюки и тащиться дальше, не надеясь добраться до конца леса раньше, чем придется умереть с голода. Так они и шли целый день, тащились медленно и устало, а Бомбур продолжал ныть, что ноги его не несут и он хочет лечь и уснуть.

– Нельзя! – говорили ему. – Пусть ноги твои поработают, мы достаточно тебя несли.

И вот Бомбур отказался идти дальше, он неожиданно упал.

– Идите, если должны, – сказал он. – А я полежу и посплю. Увижу еду хоть во сне, если не могу получить ее по-другому. Надеюсь, я никогда не проснусь.

В этот момент Балин, который немного ушел вперед, воскликнул:

– Что это? Мне кажется, я вижу огонь в лесу.

Все посмотрели, и действительно далеко в лесу увидели красноватый огонек; потом рядом вспыхнул другой, третий. Даже Бомбур встал, и все заторопились к огням, не думая, гоблины там или тролли. Свет был впереди и слева от тропы, и когда они наконец с ним поравнялись, стало очевидно, что под деревьями горят факелы и костры, но в стороне от тропы.

– Кажется, мои сны сбываются, – сказал, отдуваясь, отставший Бомбур. Он хотел бежать по лесу прямо к огням. Но остальные слишком хорошо помнили предупреждение Беорна и колдуна.

– Никакого толка от пира, если мы с него не вернемся живыми, – сказал Торин.

– Но без пира мы все равно долго живыми не будем, – ответил Бомбур, и Бильбо от всего сердца согласился с ним. Спорили долго, пока не договорились послать несколько шпионов, которые могли бы незаметно подобраться к огням и узнать больше. Но тут никак не могли договориться, кого посылать: никому не хотелось потеряться и рисковать