Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

Льюис Килзер приводит по этому поводу интересный анализ, предоставленный ЦРУ, которое собрало и расшифровало 332 текста, содержащих около 5500 сообщений, отправленных из Швейцарии в Москву: «Люси» был источником 42 % информации, предоставленной всей «Красной тройкой» и в этом общем количестве «Вертер» подписал 62 из этих текстов.

(Совершенно иную версию деятельности «Люси» и ее результатов представляет немец-кий исследователь Гельмут Рёвер в своей книге о противоборстве советских и немецких спецслужб в 1941–1945 гг. — прим. перев.)

Схема была разорвана в мае 1944 года. Высадка союзников в Нормандии и ко-нец войны в Италии открывают последнюю главу войны. Нужно мысленно пе-режить эти события рядом с Борманом и Мюллером, чтобы раскрыть, как и по-чему они выжили в крушении Рейха.

ГЛАВА XI

11.1. Конвульсии лета 1944 года

Идентификация «Вертера» даже спустя полвека еще остается окутанной тай-ной. Единственные объяснения, касающиеся его, были объяснениями «Люси». Именно этими объяснениями поделился затем с английскими спецслужбами в 1947 году Александр Фут, псевдоним «Джим», когда он, разочарованный тем, что, наконец, обнаружил обман Москвы даже по отношению к ее собственным приверженцам, порвал с СССР.

За три года до того произошла встреча, вполне достойная фигурировать в фильме лишь немного серьезнее, чем серия о Джеймсе Бонде — Фут, «Сиси» и «Люси» через несколько дней после покушения на Гитлера, в конце июля 1944 года, встретились в одном ресторане Цюриха. От Центра больше не было ве-стей. Не попали ли они под подозрение в его глазах? У них, арестованных швейцарскими властями в мае и выпущенных в июле, больше не было коорди-натора. Радо, нырнув в нору в сельской местности франкоязычной Швейцарии, добрался со своей супругой до коммунистических партизан-«маки» в Савойе. Оттуда он собирался возвратиться в Париж, не занимаясь больше своими быв-шими напарниками.

Итак, «Вертер» продолжал отправлять свои послания «Люси», с помощью курь-еров или по радио, что так никогда и не обнаружили швейцарские власти. От-правляясь на встречу в Цюрихе, «Сиси» и Фут намеренно пренебрегли прави-лами разведки. «Люси» тоже, который теперь упомянул о «Вертере» и уверял, что — согласно Футу — информация шла к нему из четырех различных источни-ков: «от одного майора Абвера, который еще до Канариса управлял этим заведением; от Ганса Бернда Гизевиуса (который в 1943 году стал секретным кон-сультантом тайной резидентуры Аллена Даллеса в Швейцарии); от Карла Гёр-делера, ветерана заговоров против Гитлера, и от генерала генштаба Бёлица».

Мы не смогли идентифицировать этого генерала. Зато о других названных пер-сонажах в данном контексте не могло быть и речи.

На самом деле Карл Гёрделер, бывший мэр Лейпцига, был арестован во время покушения, а «Вертер» продолжал посылать свои сообщения. Что касается Ги-зевиуса, то хотя он и находился под контролем американцев, но в 1947 году у него были длительные встречи с Ж.Э. Гавинье, тогда главой резидентуры фран-цузской разведки DGER в Австрии. Я присутствовал на этих встречах, и ничто не указывало на то, что он, оказавшись в Швейцарии летом 1944 года, каким-то образом мог бы знать то, что происходило во время политико-стратегических обсуждений у Гитлера.

Что касается удивительного майора X. — то после 1945 года благодаря моим беседам с промышленником Арнольдом фон Рехбергом, с капитаном первого ранга Вихманом и с Паулем Леверкюном, помощником адмирала Канариса — я смог выяснить, что в действительности речь шла о майоре, ставшем полковником, о Вальтере Николаи, который был отнюдь не последним руководителем Абвера до Канариса, а его предпоследним руководителем, до тех пор, пока капитан Пабст не занял временно эту должность и передал затем эстафету Канарису в 1935 году.

(Предшественником Канариса был с 1932 по 1935 год капитан первого ранга Конрад Патциг. Вальдемар Пабст ни в это время, ни ранее не был ни временным, ни постоян-ным шефом Абвера. — прим. перев.)

Давайте напомним, что Николаи организовал свою собственную сеть под видом «Бюро по делам евреев» в министерстве иностранных дел. Гитлер протежиро-вал его, хоть и относился с недоверием. Ему действительно приходилось со-блюдать осторожность, потому что с 1919 по 1923 годы Николаи платил ему как информатору о тайнах зарождающейся нацистской партии и о тайнах ее кадро-вого резерва, социалистической рабочей партии или SAP.

До 1945 года Николаи содержал свою сеть информаторов одновременно в Вер-махте, возможно, в Абвере, и, несомненно, в СД и Гестапо. Он знал многих ба-варцев в команде Гестапо-Мюллера. Он знал Мартина Бормана. Он уехал на во-сток 1 мая 1945 года, вместо того, чтобы укрыться у западных союзников. Ему было тогда 72 года, с очень ясным умом, хотя он и не знал того, что ситуация в 142

Москве вокруг Сталина больше никак не напоминала ни ситуацию времен Ра-палло, ни даже период 1939–1941 годов.

Он не знал об Абакумове, у которого не было ни тонкости, ни чуткости, которые до 1939 года характеризовали таких людей как Ян Берзин или других руково-дителей ГРУ.

(Полковник в отставке Вальтер Николаи не перешел на Восток добровольно, а был аре-стован органами НКВД и вывезен для допросов в Москву. Чекисты, опираясь на книги иностранных журналистов, вроде Курта Рисса, поверили в выдающуюся роль Николаи в организации секретных служб Третьего Рейха. В ходе допросов выяснилось, что Нико-лаи не имел никакого отношения к нацистским спецслужбам и был частным лицом. 4 мая 1947 года Николаи, находясь в заключении, умер в больнице Бутырской тюрьмы в Москве. — прим. перев.)

Тем не менее, несмотря на блокирование не отправки посланий «Вертера» в Швейцарию, но их последующей передачи в Москву, с мая до конца июля 1944 года, большая радиоигра продолжилась, на глазах и вопреки советам генерала Герда фон Рундштедта, начальника штаба Западного фронта. Рундштедт с пол-ным правом жаловался, что «специальное командование», т. е. тандем Борман-Мюллер, попросило у него «много деталей» под предлогом усиления правдопо-добности их отправляемых в Москву радиограмм. Вместо того чтобы дезинфор-мировать Москву, ее информировали. Но Борман, которого прикрывал Гитлер, добился продолжения игры.

Борман, следовательно, более чем когда-либо властвовал над аппаратом Вели-когерманского Рейха.

Надо вспомнить о трех декретах, которые привели его к этому апогею. Декрет от 1 мая 1940 года назначил его «единственным ответственным лицом за дела партии»; декрет от 29 мая 1941 года предоставил ему «прерогативы государ-ственного министра, с местом в Совете обороны»; декрет от 16 ноября 1942 го-да повысил его до должности «единственного руководителя гауляйтеров Рей-ха».

Начиная с 1943 года, привлекая Мюллера к своей личной игре, Борман контро-лировал все расследования и тайные дела. Никто больше не мог встретиться с Гитлером без присутствия Бормана или без его разрешения.143

11.2. Меморандум Йозефа Геббельса

Иллюстрация игры Бормана и его полномочий: история с сорокастраничным ме-морандумом, который Йозеф Геббельс в апреле 1944 года просит его передать Гитлеру, причем меморандум предполагал, что Гитлер даст Геббельсу аудиен-цию, как только это будет возможно.

Об этой истории мне сообщил в середине 1950-х годов Рудольф Земмлер, который был секретарем Геббельса и жил после войны между Мюнхеном и Франк-фуртом-на-Майне, работая юрисконсультом.

В меморандуме, который он позволил мне прочесть, среди прочего, было напи-сано: «Военная победа отныне исключена. Война на два фронта безнадежна. Надо остановить войну на одном из обоих фронтов. По причинам культуры, бы-ло бы желательно заключить компромиссный мир с Западом для того, чтобы за-тем перенести военное решение на Восток. Но это решение невозможно в связи с политикой безоговорочной капитуляции, принятой Черчиллем и Рузвельтом. Мы не можем позволить раздавить Рейх по идеологическим причинам. Позиция Сталина является жестко антианглийской в Европе и антиамериканской на Дальнем Востоке. Следовательно, стоило бы предусмотреть поиск соглашения с ним против западных союзников…»

После чего Геббельс перечислил территориальные уступки, на которые можно было бы согласиться, передав их в сферу влияния Сталина: Норвегия, Финлян-дия, прибалтийские государства, Польша (до Познани-Гляйвица), Румыния, Греция, Болгария остались бы под советским господством. Итак, это не Гимм-лер, Геринг, Риббентроп, которые пытались установить контакты с противником за спиной Гитлера. Геббельс, со своей стороны, рассматривал возможности та-кого соглашения с СССР.

2 мая 1944 года фюрер принимает Йозефа Геббельса в своей ставке в Растен-бурге. В ходе разговора Геббельс спрашивает Гитлера, что тот думает об его меморандуме. Гитлер не понимает. Он поворачивается к Борману, и тот призна-ется, что прочитал документ, но спрятал его, так как считал, что некоторые проекты, предложенные Геббельсом, были опасны с точки зрения реакции, ко-торую они спровоцировали бы со стороны «наших румынских, болгарских или финских союзников», или со стороны англичан. Гитлер ничего об этом не гово-рит, и продолжает разговор на другие темы.