Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

После этого на сцену выходит Петров. Он приглашает Ольгу, раскрывает свое происхождение этой девушке, которая воспитывалась как беженка в пригороде Берлина, так как ее семья исчезла где-то в России. Петров ловко обрабатывает ее и постепенно вынуждает стать агентом А-229. С тех пор, вместе с Бронненом, она принадлежит к кругу друзей Геббельса, часто вращается в кругу нацист-ской элиты и «предоставляет неоценимые сведения», как говорит запись в ее досье в советской разведке.

Ольга умерла еще в 1935 году от утечки газа в своей квартире, а вот Арнольт Броннен, тот все еще продолжает свои шалости в нацистском обществе. Он очень тесно связан с Геббельсом, до такой степени, что, когда в 1940 году на поверхность всплывает еврейское происхождение Броннена, то Геббельс засту-пается за него и оставляет его на руководящей должности на немецком радио.

В апреле 1945 года Броннен исчезает из Берлина, чтобы снова появиться в Ав-стрии, под защитой коммунистической сети, которая в 1946 году переправит его в Восточную Германию. Он проживет там до своей смерти, сорока годами позже, оставаясь одним из гарантов коммунистического правительства в мире искус-ства.

(Арнольт Броннен умер в Восточном Берлине в 1959 году. По сути, ему как драматургу и режиссеру так и не удалось добиться в ГДР полного признания, поскольку его постоян-но упрекали за близость к нацистам. — прим. перев.)

Генрих Мюллер не обнаружил ничего из этих фактов. Он вмешался только один единственный раз в 1937 году, чтобы попросить Геббельса прекратить его бур-ную связь с актрисой Лидой Бааровой, которая уехала из Европы в США, где ее красота произвела сенсацию. Но даже когда уже появилось следующее поколе-ние с такими актрисами, как Марика Рёкк и Ольга Чехова, фильмы с которыми показывали и во Франции во время оккупации, Гестапо-Мюллер так никогда и не заметил, что они были советскими агентами! Главным образом, Чехова, мас-штаб оказанных ею услуг измеряется событиями 1945 года. Она тоже выбрала советский лагерь, причем ее приняли в резиденции Лаврентия Берии, в то вре-мя высшего руководителя специальных служб СССР. Даже после того, как Бе-рию казнили в 1953 году, никто не тронул Ольгу Чехову. Правительство обес-печивает ее пожизненной пенсией. Она умерла в 1966 году в Горьком, и никто не узнал, что она думала о режиме, которому она оказала такие услуги.

(Актрису Ольгу Константиновну Чехову органы НКВД действительно вывезли в 1945 году из Берлина в Москву, где допрашивали на протяжении двух месяцев. После чего вернули ее обратно в Берлин. Из Восточного Берлина Чехова переехала в Западный Берлин, а оттуда в 1950 году в Мюнхен, где и умерла в 1980 году. Утверждения о работе Чеховой на советскую разведку исходят преимущественно из воспоминаний сына Л.П. Берии Серго и частично из мемуаров Судоплатова, однако подтверждений этой версии пока не обнаружено. Нет никаких доказательств и работы на советскую развед-ку другой упомянутой тут актрисы, Марики Рёкк. — прим. перев.)

Можно также упомянуть Цецилию Крюгер, в 1929 году супругу одного из самых богатых пивоваров Германии, как раз сделавшего свое состояние на доходах из Аргентины, принимавшую у себя знаменитостей режима, среди которых был и Гестапо-Мюллер. Настоящая фамилия Цецилии была Волынская. В 1929 году, в возрасте едва ли тридцати лет, у нее уже было звание майора ГРУ.

(Возможно, автор здесь имел в виду немецкую актрису Хильду Крюгер, которая по слу-хам тоже была любовницей Геббельса. Незадолго до начала Второй мировой войны она переехала в США, чтобы начать карьеру в Голливуде. Среди ее любовников действи-тельно одно время был Герд фон Гонтард, наследник пивной империи «Будвейзер». В 1940 году была завербована Абвером для установления контактов с членами нового мексиканского правительства, для чего переехала в Мехико. Была арестована в 1942 году, но вскоре была освобождена, после чего жила в Испании, Мексике и США. Умерла в 1991 году во время поездки в Германию. Правда, сведений о связи Хильды Крюгер с советской разведкой и вообще с русскими, в отличие от описанной автором Цецилии, нет. — прим. перев.)

11.5. Мюллер и покушение 20 июля 1944 года

Поразительно, что когда покушение на Гитлера потрясло всю структуру партии и армии, назначенная Борманом и Мюллером на 10 августа встреча в Страсбур-ге, где должны были быть конкретизированы планы тайного перевода за рубеж трех четвертей состояния Рейха, совершенно спокойно состоялась в предусмот-ренный срок.149

Но вначале два слова по поводу самого покушения, так как и сегодня еще недооценивается поведение тех, кто по своей должности, узнав, что только что взорвалась бомба, предназначенная для фюрера, должны были бы привести в состояние тревоги все силы своих полицейских структур в Рейхе и на оккупиро-ванных территориях. Согласно официальной истории, Гестапо застали абсолют-но врасплох, когда в конце утра его центральное бюро узнало о покушении. А ведь немецкие, американские, английские архивы свидетельствуют, что еще с июня 1944 года Гиммлер располагал целым досье о заговоре, со списками на аресты, составленными Гестапо-Мюллером, который считал этот документ настолько важным, что сам не мог отдать приказ действовать. Гиммлер отказы-вается его подписывать. Он повторяет свой отказ 17 июля, за три дня до пред-сказанной даты.

Конечно, Гиммлер тогда был погружен в свои попытки убедить западных союз-ников, что он мог бы заменить Гитлера. Несомненно, он надеялся, что Гитлера уберут другие, а не его собственная клика. Мюллер очень хорошо мог подтвер-дить это документальными данными, так как среди его информаторов был один из братьев Йон, который примыкал к заговору, тесно общаясь с Карлом Гёрде-лером, с полковником Клаусом Шенком фон Штауффенбергом, с фельдмарша-лом Эрвином фон Вицлебеном и, по крайней мере, с двумя членами подпольной коммунистической группы Антоном Зефковым и Францем Якобом.

(Другой брат, Отто Йон, без проблем смог добраться до Англии. В начале 1950-х годов он станет руководителем западногерманской контрразведки — Федераль-ного ведомства по охране конституции (BfV). К его истории мы еще вернемся. — прим. автора.)

К 13 часам 20 июля глава имперской безопасности Кальтенбруннер предупре-ждает Мюллера, что, проинформированный о покушении, он должен срочно вы-лететь самолетом в ставку фюрера. Мюллер может принимать все меры, кото-рые он сочтет необходимыми, Кальтенбруннер его прикроет. Мюллер соглаша-ется. Кальтенбруннер уходит. Гиммлер тоже предупрежден. Но и он торопится не больше Мюллера. Только к 17 часам Мюллер предупреждает свои службы о произошедшей драме и о том, что они должны считать себя находящимися в со-стоянии боевой готовности.

За час до того, как рассказывал Вильгельм Хёттль, в то время второй человек в СД, Мюллер, который никак не походил на снисходительного начальника, поз-волил одному из своих заместителей отлучиться на несколько часов, как будто бы все было нормально. А ведь речь шла о высокопоставленном ответственном чиновнике, который в случае крайней необходимости должен был незамедли-тельно взять в свои руки репрессии, облавы и аресты.

В 17 часов 30 минут Кальтенбруннер звонит Мюллеру, который в ответ просит подкрепления для вероятных силовых операций. Кальтенбруннер говорит ему, что он этим не занимается, так как он уже поручил генералу Гюттнеру принять меры на всякий случай.

Весьма необычно, что самые высокопоставленные лица, отвечающие за без-опасность фюрера и безопасность Рейха, пусть даже через несколько часов по-сле покушения они сами уже знают, что Гитлер только ранен в результате взрыва, замыкаются в такой безынициативности. Таким образом, заговорщикам было предоставлено более четырех часов, чтобы они могли исчезнуть, если бы захотели. В Берлине все спокойно.

В 14 часов в штабе Вермахта во Франции раздался телефонный звонок из Цоссена, чтобы сказать одному из заговорщиков одно лишь слово: «Abgelaufen» («сработало», «покончено»). Пароль, который означает, что покушение дей-ствительно получилось, что нужно начинать операцию «Валькирия» (план, раз-работанный высшими военными, состоявшими в заговоре) против безоговороч-ных нацистов. Тысяча двести эсесовцев, размещенных в Париже, заблокирова-ны без единого выстрела. Генерал Оберг, начальник немецкой полиции, аре-стован. Кнохен, шеф СД, тоже. Вечером этого 20 июля еще никто не сообщил из Германии ни по телефону, ни по телеграфу, что фюрер выжил.

Ответный удар будет ужасным. Но не для Гиммлера. И не для Мюллера.

И лишь 17 августа, через двадцать семь дней после покушения, Мюллер разра-батывает операцию «Aktion Gewitter» («Операция Гроза», другое ее название «Aktion Gitter» — «Операция Решетка»), которая началась на рассвете 22 авгу-ста. Новый поток арестов в Германии и на оккупированных территориях, глав-ным образом в коммунистических и социалистических кругах. Но, как он пред-писывал, при этом не трогали осведомителей, тех, кому было 70 лет и больше, больных или физически неспособных выдержать заключение в тюрьме или в лагере…