Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

Итак, они покидают Биклера и этот эпизод. Они прибывают в Берлин 24 августа 1944 года, в день освобождения Парижа. «Кент» получает разрешение пойти обнять свою подругу Маргарет Барча, интернированную в лагере, где ее наилучшими подругами стали супруга генерала Жиро и бельгийская графиня Изабель Русполи.

В Берлине Паннвиц узнает, что его переводят на должность руководителя дру-гой службы. К сожалению, ни в рассказе «Кента», ни в советских архивах, Мюллер больше не появляется. Так как «Кент» писал свою книгу в Москве, можно предположить, что СССР не желал, чтобы стало известно, что делал шеф Гестапо и что с ним произошло. Неужели это было настолько неудобно и неже-лательно?

В чем можно быть уверенным, так это в том, что Мюллер 3 ноября 1944 года был награжден Рыцарским крестом за военные заслуги с мечами, с такой оцен-кой:

«Анализируя все вышесказанное, можно сделать вывод, что Мюллер за послед-ние десять лет своей работой по борьбе с противником всеми возможными средствами руководства создал предпосылки, которые обеспечивали выполне-ние задач по перевооружению, связанных с войной управленческих задач, спо-129

собствовали дальнейшему ходу нормальной общественной жизни, невзирая на потрясения».

Но где, когда и как Мюллер помог перевооружению Германии? Что же касается итога его действий, то можно быть уверенным только в одном: несколько сот тысяч мужчин и женщин превратились в горы трупов или были брошены в концлагеря, жест для одного, покрывающий смерть всех других.

И получив по радиоволнам эту информацию, через девять месяцев после того, как Мюллер подтвердил защиту «Кента», Виктор Абакумов мог лишь благодуш-но ухмыляться…

Но действительно ли и Паннвица тоже захватила идея Евразии, над которой неизбежно будет господствовать Москва, или же он скорее понял, что на Западе у него не будет никаких шансов? Ведь он завоевал доверие Мюллера 10 июня 1942 года, когда после убийства Гейдриха безжалостно расправился с населе-нием поселка Лидице в Чехословакии.

Все мужчины в возрасте от пяти лет были истреблены. Женщины и девушки бы-ли сосланы. Мюллер ему доверял, тогда как на Западе тщательно регистриро-вались все действия такого рода, и составлялся список немцев, определенных как виновники. Следовательно, Паннвиц мог на что-то рассчитывать лишь на Востоке, если «Кент» гарантирует ему защиту, что и утвердит Центр своей шифровкой в феврале 1945 года.

Между августом 1944 года, периодом их пребывания в Берлине, и возвращени-ем «Кента» в СССР летом 1945 года, шеф зондеркоманды Паннвиц и его коман-да вместе с «Кентом» осуществили невероятную зигзагообразную поездку, ко-торая казалась бесконечной: через Германию к Боденскому озеру, затем в Ав-стрию и снова во Францию, чтобы добраться до Москвы.

10.3. Зондеркоманда переходит на Восток

Официальная история войны в 1944 и 1945 годах демонстрирует нам вполне сложившуюся картину, с изображением могущественных армий, которые на За-паде и на Востоке понемногу сжимают свои тиски вокруг Германии, затем со-ветские войска в одиночку окружают Берлин, так как Эйзенхауэр решил, что Советский Союз должен был первым войти в превратившуюся в руины столицу.

В реальности же несколько миллионов человек, любых национальностей, бежа-ли во все стороны, но преимущественно на запад, чтобы убежать от советских 130

армий, и главным образом от специальных подразделений НКВД, ответственных за чистку в тылу каждого фронта.

В таких условиях Паннвиц и «Кент» никак не смогли бы с оружием и с багажом выбраться из окруженного Берлина, чтобы перейти на сторону Москвы. Центр просил у «Кента» информировать, где бы он ни оказался, о том, что происходи-ло внутри немецкой шагреневой кожи, с каждым днем сжимавшейся все боль-ше. Кент в своих воспоминаниях действительно уточняет, что он постоянно свя-зывался с Москвой, пока они вместе с тем, что оставалось от зондеркоманды, катились к Боденскому озеру, въезжали в Австрию, и поднимались к маленько-му городку Блуденц в районе горного хребта Арльберг. Здесь они устраиваются в шале с передатчиком, всегда готовым к работе.

Там, у склона холма, их и обнаруживает 5 мая 1945 года передовое подразде-ление французской армии. Капитану Лемуану, удивленному этой разнородной группой, «Кент» представляется под именем Соколова, командира Красной ар-мии, выполняющего секретное задание с австрийскими и немецкими антифаши-стами. Он просит разрешения сообщить в Москву с помощью своего собственно-го радиопередатчика, что о них позаботится французская армия, и что он от-правится в СССР, как только это будет возможно.

Просьба удовлетворена, но команде придется проехать через Париж, чтобы вернуться в Москву. По-видимому, какой-то прямой путь из Австрии в совет-скую столицу через Центральную Европу представляется неосуществимым.

10.4. Под контролем Виктора Абакумова

Рассказ «Кента», исследования других авторов, воспоминания Леопольда Треп-пера, не оставляют никаких сомнений: человек, который контролирует в Москве все тайные дела, — Абакумов. Ни внешняя разведка НКВД, ни ГРУ в это время не являются теми органами власти, по воле которых закроется эта глава войны. Такой орган власти — это «особый отдел НКВД», как говорит «Кенту» советский офицер, который встречает его с его командой в московском аэро-порту.

Далее, без разговоров, разворачивается сценарий, очевидно, продуманный за-ранее: «Кента» отделяют от его попутчиков. Его везут в Москву, не говоря ни слова. Его отправляют в камеру, затем, после часов ожидания, приводят в ка-бинет Абакумова. В кабинете уже находится еще один штатский, который ниче-131

го не говорит. Позже Гуревич узнает, что это был Всеволод Меркулов, народный комиссар внутренних дел (НКВД, в будущем МВД).

(В.Н. Меркулов возглавлял не НКВД, а НКГБ. — прим. перев.)

Несколько старших офицеров входят в комнату, но и они не открывают рот. Абакумов повторяет свои вопросы, резкие, жесткие, ядовитые, как будто «Кент» является подозреваемым. Это длится около трех часов. Затем вдруг, во второй части допроса, без объяснений, Абакумов становится любезным. Он принимает решение просто оставить «Кента» в этом месте на время, которое потребуется для разъяснения нескольких моментов. «Кент» подчеркивает, что его следует выслушать вместе с теми, кого он возвратил в СССР, и что нужно дать пояснения к документам, которые он привез с собой и которые содержат очень важные секреты, отсюда и его просьба, отправленная им, когда он был в Австрии, чтобы его принял лично Сталин: Паннвиц и он, например, давно знают о переговорах между Рузвельтом и Черчиллем, так как их агентам в течение этих последних месяцев удалось перехватить и расшифровать их телефонные переговоры.

Книга «Кента», появившаяся в 1995 году и описывающая этот допрос, должна была бы просветить нас о том, что случилось с зондеркомандой. Гуревич писал свои мемуары в начале 1990-х годов, во время крушения СССР и его империи.

Он смог воспользоваться некоторыми секретными архивами, так как он упоми-нал и даже включил в книгу некоторые соответствующие документы, но, тем не менее, и он тоже никогда не упоминает ни о поведении Мюллера, ни о том, что могло с ним произойти. Мы только узнаем, что Паннвица после его прибытия подвергли допросу, затем еще раз допрашивали в 1946 году, и снова в 1947. Но какие вопросы ему задавали? Посадили ли его в тюрьму, в Гулаг? Или же он был под домашним арестом, и время от времени консультировал специалистов, которые восстанавливали сеть информаторов в советской оккупационной зоне? И зачем нужно было удерживать его до 1955 года, затем отправлять в Западную Германию, со многими другими, как будто он не представлял для Москвы уже никакого интереса, неужели только чтобы «оказать любезность» канцлеру Аде-науэру?

«Кент» в своих воспоминаниях проявляет себя очень красноречивым, но по этому поводу он молчит. Следовательно, даже в 1995 году определенные силы в Москве не хотели, чтобы полностью поднялся занавес секретности над Мюл-лером и членами зондеркоманды, которые были переведены на другие должно-132

сти в 1944 и 1945 годах, такими как Фридрих Панцингер или Вилли Берг. Они также предпочли перейти на советскую сторону.

Миллионы немцев в то время бежали на запад, или мечтали туда добраться, как только будет возможно, но не подавляющее большинство посвященных в «Большую игру».

Француз Жиль Перро, которого трудно заподозрить в недружелюбии к Москве — где почти ежедневно следили за написанием его книги о «Красном оркестре», когда он навещал Леопольда Треппера в Польше — передает замечание, которое Абакумов бросил Трепперу: «Представьте себе, если бы вы работали на нас, а не на этих мерзавцев из Генштаба (т. е. ГРУ), ваша грудь была бы сейчас уве-шана орденами!»

(В этом отношении полезно ознакомиться с книгой немца Юргена Торвальда «Конец на Эльбе», основанной на радиограммах, которыми обменивались вер-ховные главнокомандования СССР и США, и которые были перехвачены немец-кой службой радиоразведки. — прим. автора.)