Слишком много кошмаров - Макс Фрай

— Очень знакомо. Когда-то у меня был примерно такой же график. Впрочем, ночевал я тогда обычно тоже не дома. Что я там забыл?

Малдо понимающе ухмыльнулся и распахнул передо мной парадную дверь. И тут я наконец удивился по-настоящему. Чего угодно ждал, но всё-таки был уверен, что в дом можно будет войти. А вместо этого уткнулся носом в стену, но не каменную, а сложенную из всякого хлама, вроде того, что валялся сегодня на месте будущего дома Мелифаро: досок, кирпичей, битой черепицы, сломанной мебели и прочего в таком роде.

— По-моему, твой холл несколько заставлен вещами, — вежливо сказал я. — Небольшая перестановка явно не помешала бы. Напротив, помогла бы. Войти.

— Помогла бы, — согласился он. — Но, положа руку на сердце, нет у меня такой задачи. Этот дом не для того, чтобы в него входить, вот в чём штука.

— А для чего?

— Не догадываешься?

— Судя по тому, что я видел сегодня днём на стройке, ты собрался расширять свой особняк? И запасся строительным материалом?

— Именно, — подтвердил Малдо Йоз. И, помолчав, добавил: — Только я не «собрался». Мы его каждую ночь перестраиваем. Всему, что мы с ребятами умеем, мы научились здесь. В Королевской Высокой Школе подобным штукам не учат; впрочем, надеюсь, со временем мы и это исправим. А пока — так.

Я изобразил на лице подобающую случаю заинтересованность. Впрочем, это было совсем не сложно: я её действительно испытывал.

— Сейчас мои гении придут, — спохватился Малдо. — Слушай, а ты не мог бы изменить внешность?

— Да запросто.

Этому фокусу я, хвала Магистрам, успел уже выучиться как следует. Закрыл лицо руками, быстренько нарисовал в воображении первую попавшуюся рожу, максимально отличную от моей, пробормотал одновременно два заклинания: проявляющее иллюзию — вслух, закрепляющее — про себя. И только потом спросил:

— А зачем?

— Я предупредил ребят, что пригласил приятеля посмотреть, как мы работаем. Но не стал говорить, что этот приятель ты. Лучше им этого не знать. Ты всё-таки слишком важная персона. Захотят показать себя наилучшим образом, будут бояться ошибиться, — какая уж тут работа. Я и сам, конечно, буду. Но я один — это ещё полбеды, справимся. На ребятах уже довольно много держится. Они удивительные молодцы… А рожа у тебя смешная получилась.

— Почему-то всегда смешная получается, если я не стараюсь сделать что-то конкретное, а леплю что попало. Видимо, специально для того, чтобы при мне было не страшно — ошибаться и вообще всё. Похоже, я этого очень хочу.

— Чтобы тебя не боялись? — удивился Малдо. — Ну надо же. Надо быть по-настоящему страшным человеком, чтобы всерьёз этого хотеть.

— Да не то чтобы «по-настоящему страшным», — усмехнулся я. — Просто я же несколько лет ходил в Мантии Смерти. И весь город от меня дружно шарахался. Ужасно надоело. Счастье, что больше не надо её носить.

— А кстати, это правда, что ты плевком убить можешь?

— Могу. И Смертным Шаром воли лишить — тоже запросто. Но это вовсе не означает, будто я с утра до ночи с удовольствием занимаюсь подобной ерундой.

Малдо Йоз посмотрел на меня с нескрываемым восхищением. Видимо теперь со мной стало ещё интересней, чем раньше. Могу его понять. Когда-то я сам зачаровано пялился на смертоносные руки Шурфа Лонли-Локли. И, будем честны, именно поэтому захотел с ним подружиться. Ради тех удивительных ощущений, которые испытывал, находясь рядом с совершенным убийцей, который не просто безупречно вежлив со мной, но и, страшно сказать, постоянно печётся о моём благополучии. А что Перчатки Смерти оказались далеко не единственным достоинством моего друга — так это мне просто повезло.

Ну или нам обоим.

— Можешь сколько угодно делать вид, будто ты совсем не страшный, но справедливости ради следует признать, что рядом с тобой сложно чувствовать себя в полной безопасности, — наконец сказал Малдо.

— Как будто вдалеке от меня это просто, — вздохнул я. — На самом деле есть только один способ быть в безопасности, хоть рядом со мной, хоть на другом краю Вселенной — не бояться. Никакой иной безопасности не существует в природе. Кто тебе такую глупость сказал.

— Звучит здорово! — обрадовался он. — Это совершенно новая для меня концепция, и я её обдумаю. Но не прямо сейчас: мои коллеги вот-вот будут тут, и начнём работать. Как тебя им представить?

— Да как угодно. Любое имя сойдёт. Лишь бы ты его помнил, на меня в этом смысле надежды мало.

— Тогда будешь Пелле Дайорла, — решил Малдо. — Так звали моего начальника, с которым мы когда-то строили виллы на побережье. Отличный мужик. Бывший послушник Ордена Водяной Вороны, сбежавший оттуда чуть ли не на первом году обучения из-за разногласий с наставниками; как он при этом жив остался, не понимает вообще никто. Потом долго жил где-то, не то в Куанкулехе, не то в Лумукитане, я их вечно путаю. Ходят слухи, что он был там кровожадным разбойником и нажил огромное состояние, которое до сих пор зарыто где-то на одном из островов Холтари; хотелось бы верить, но подозреваю, Пелле всё выдумал, потому что очень уж здорово звучит. Он, видишь ли, поэт, и красота художественного образа для него важней скучной житейской правды.

— Ого, поэт! И как, хороший?

— Этого не знает никто. Пелле Дайорла записывает свои стихи исключительно на кирпичах, которые потом вмуровывает в фундаменты будущих зданий, так и не дав никому прочитать. Объяснял мне: это такая древняя магия, плата духам земли за то, чтобы дом простоял века. А когда я, поверив, попросил научить, ржал, как школьник — обманули дурака!

— Значит действительно хороший поэт, — заключил я. — Причём вне зависимости от того, что именно он пишет на своих кирпичах. Поступки — это же совершенно отдельный поэтический жанр; жаль, что мало кто это понимает.

— Рад, что ты тоже так думаешь. Мне нравится считать, что Пелле Дайорла — гений, не оценённый никем, кроме избранных вроде меня самого. Если бы не Пелле, я бы с этой грешной стройки через дюжину дней сбежал, так ничему и не научившись, очень уж нудная оказалась работа. А с ним больше двух дюжин лет там продержался, так было здорово. Представляешь?

— С трудом, — улыбнулся я. — И спасибо, что предложил мне назваться его именем. Почту за честь.

Помощники у Малдо Йоза оказались что надо, все шестеро. Совсем юные, с горящими глазами и кучей безумных идей, которые я оценил по достоинству во время просмотра принесённых ими эскизов.

Я так понял, что на самом деле Новых Древних архитекторов было примерно втрое, если не вчетверо больше, просто тренировались они тут по очереди. Причём зачастую сами, без помощи Малдо. Надо же и ему хоть когда-нибудь спать.