Что мне делать без тебя? - Ирина Лобановская

— Ах, значит, опять! — иронически поклонился Джангиров. — Благодарю тебя за доверие, рыжая! И что я теперь, по-твоему, должен сделать?

Рита безутешно заревела в ответ…

Ночью они молча лежали рядом, глядя в потолок. Ашот вспоминал темноглазого любимого сына с его заносчивым и вызывающим видом. Возле плеча неровно дышала жена. "Что же делать? — в безнадежном отчаянии думал Ашот. — Как я должен был поступить? И как вести себя дальше? Ну, когда кончится это проклятье?"

В комнате Карена стояла неестественная тишина. Мальчик спал тяжелым нехорошим сном.

10

Над городом поднималось тихое, задумчивое солнце. Олеся сидела с ногами в кресле и грустно смотрела на спящего Карена. Позади — еще одна изнурительная ночь с бешенством мальчика, который мучительно и тщетно пытался преодолеть свою беспомощность. Дневная слабость понемногу начинала проходить, но ночью… Карен буквально издевался над собой и над Олесей, до изнеможения возбуждая себя и ее. Он томительно, угнетающе долго проводил руками по телу Олеси и ощущал с тупой безысходностью, что его молодое, здоровое тело остается совершенно бесчувственным и равнодушным. Он попробовал даже обратиться за помощью к вину, но быстро от него отказался, увидев его бесполезность.

Придавленный, замученный, потерявший всякую радость жизни, Карен производил впечатление тяжело больного человека. Это заметила уже не одна Дина. Вчера Эмма участливо поинтересовалась у Олеси, что происходит с Кареном и почему ничего не предпринимают его родители.

— Не знаю, почему они ничего не делают! — раздраженно отозвалась Олеся. — Неужели не видят, что ребенку плохо? Может, тебе позвонить его отцу?

Эмма помолчала, обдумывая предложение. Она слишком хорошо помнила свое неудачное и абсолютно бессмысленное общение с Витковским по поводу настроения Олеси.

— Я попробую, — неуверенно сказала Эмма. — А что говорит о своем самочувствии Карен?

Олеся нервно передернула плечами.

— Говорит, что все чудесно. Все чудесно — и ничего больше! И здесь на самом деле какие-то паршивые чудеса…

И Олеся убито замолчала: Эмма не знала всех подробностей состояния Карена. Вчера вечером в беспросветном отчаянии Олеся обратилась за советом и помощью к Мэри.

— Что-то, девушка, я давненько тебя не видела, — обрадовавшись приходу подруги, воскликнула фотомодель и быстро спровадила своего нового ухажера в другую комнату. — Он нам мешать не будет, кроток, как овца. Зато им можно сколько хочешь командовать.

— Ты полюбила руководящие должности? — поинтересовалась Олеся, от души щедро наливая себе из бутылки, стоящей на столе. — А раньше они тебя как-то не привлекали.

— То было раньше! Все-таки офицером быть куда приятнее, чем солдатом! Ты не находишь?

— Не нахожу! — Олеся залпом выпивала бокал и наливая себе снова. — Я обожаю подчиняться!

— Понятно… — протянула манекенщица. — И поэтому ты полностью отдалась во власть херувимчика! Как поживает красавчик?

— Плохо! — закричала Олеся, испугав даже ко всему привыкшую подругу. — Очень плохо, и я вместе с ним! Он болен, по-моему, он совсем умирает!

И Олеся заревела. Озадаченная Мэри по-настоящему встревожилась. Она быстро принесла воды, заменив ею вино в бокале Олеси, и стала заботливо и любовно вытирать мокрые щеки маленькой подружки.

— Фу, плакса! Опять у нас полетели тормозные колодки… Утри нос! Я думаю, конечно, что никто там еще умирать не собирается, но все-таки ты меня здорово напугала. Попей водички и выкладывай подробности! Все по порядку. Когда и как это началось?

Олеся судорожно вздохнула и начала горестное повествование. Мэри слушала на редкость внимательно, без комментариев и реплик. Потом взяла свой бокал и отхлебнула вина.

— Да, девушка, — задумчиво пробормотала она. — И почему ты вечно попадаешь в дурацкие и непонятные истории?.. Но даже из безвыходного положения должен быть выход. Конечно, твой вариант — ждать — самый надежный и безупречный. Пройдет какое-то время, и все встанет на свои места. Но ведь от чего-то это произошло… — Манекенщица пристально, изучающе рассматривала подругу. — Мальчик наркоман?

— Ты что! — возмутилась Олеся. — Совершенно дикое предположение! Он спортсмен, мы с ним несколько раз в неделю ходим в тренажерный зал! Точнее, ходили…

И Олеся в ужасе перекрестилась.

— Разве я похожа на икону? — заинтересовалась Мэри. — Ведь крестятся, кажется, только на нее, дорогая, ты, видать, окончательно обалдела! А хочешь, сходи в церковь, поставь свечку — глядишь, полегчает… Да перестань ты хлюпать носом! Высморкайся, в конце концов, и поменяй батарейки! Дать тебе носовой платок? Что ты, в самом деле, как малый ребенок! Спортсмены тоже бывают наркоманами и еще какими! Ничего не нюхает? И следов от уколов ты у него не замечала? А ты посмотри, девушка, повнимательнее, вдруг чего-нибудь и обнаружишь! Везде посмотри: и на ручках, и на ножках! — И фотомодель опять, вспомнив Карена, в восхищении прищелкнула языком. — Или лучше давай его мне на денек! Авось у нас с ним что-нибудь получится! Заодно обещаю тебе всего его обсмотреть.

— Прекрати, Мэри! — крикнула Олеся. — Сейчас ни к чему шутить!

— Это совсем не шутки, — заоткровенничала манекенщица. — Все, девушка, очень серьезно, и если у тебя ничего не выходит, я предлагаю тебе, на мой взгляд, просто замечательный вариант.

— Ну, это только на твой взгляд! Не валяй дурака! Тебя как будто заело…

— Да, и заело! — подтвердила Мэри. — Прямо привязался твой мальчишка ко мне… Как вспомню — холодок по сердцу! А как поживает Глеб?

— Или Карен, или Глеб — одно из двух! Да еще ухажер в соседней комнате! — не отвечая на последний вопрос, заявила Олеся. — Ты все-таки сделала бы наконец свой выбор!

— Да я его давно сделала! — махнула рукой фотомодель. — Только получилось плохо, и он не совпал с его выбором. И с выбором твоего херувима тоже. Вот в чем беда! А там, я уверена, марихуана или гашиш! Или что-нибудь в том же роде: анаша, героин… Вероятно, мальчик превысил свою обычную дозировку. Деньги-то у него всегда есть.

— Нет… — в ужасе прошептала Олеся. — Ты ошибаешься, Мэри, это невозможно…

— Все возможно, девушка, — философски заметила опытная манекенщица. — Так что мой тебе совет посмотреть на него внимательнее.

Этой ночью Олеся так и сделала. И в изумлении и отчаянии обнаружила еле заметные точки от уколов на бедрах Карена. Похоже, Мэри сказала правду… Скоро Карен проснется. Спросить у него напрямик или сделать вид, что она ничего не знает?

Карен лежал на боку, разметав на смятой простыне руки. По лицу бродили какие-то тени, остающиеся потом под глазами темными пятнами ночных страданий. Вздохнул, что-то прошептал во сне и, почувствовав взгляд, пошевелился. Олеся пересела на кровать, терпеливо ожидая, когда мальчик откроет глаза. Сквозь шторы в спальню настойчиво пробивалось весеннее, уже совсем теплое солнце.

— Леся, — сказал Карен и окончательно проснулся. — Ты меня охраняешь?

— Вероятно, — задумчиво согласилась она. — Но никак не могу уберечь…

— А почему ты так изучающе на меня смотришь? У нас опять что-нибудь случилось?

— Сколько же можно! — вздохнула Олеся. — Скажи мне, Карен, что это за следы у тебя на ногах?

— Какие? Где? — он быстро откинул простыню.

— Вот, — показала Олеся, — и вот, и вот… Что это такое?

Мальчик с изумлением вглядывался в свои бедра.

— Я не знаю, Леся, — ошеломленно произнес он. — Я первый раз это вижу…

Его замешательство было таким искренним, что Олеся сразу поверила. Но на всякий случай снова спросила:

— А ты — прости! — не колешься какой-нибудь дрянью? Сейчас это повальное увлечение…

Карен смотрел на нее удивленным непонимающим взором.

— Я?! Колюсь?! Что ты говоришь? Никогда не пробовал… У меня и в мыслях не было…

Олеся верила, но никак не могла объяснить себе загадочные, таинственные следы.

— Может быть, это вовсе не уколы, — предположил Карен.

— А что? Укусы? Но, в конце концов, ни у вас, ни у меня нет ни клопов, ни блох! Комары здесь тоже не летают, и следы от них совсем другие, и вообще, Карен, почему странные отметинки только в строго определенных местах? Комары так не кусают!

— Да, ты права, Леся, — потерянно согласился мальчик. — Только уверяю тебя, что не имею к этому никакого отношения…

Сознание отказывалось найти хоть какое-либо толковое, разумное объяснение.

— А твое непонятное состояние? — продолжала расследование Олеся. — Откуда оно?

— Я не знаю, — снова растерянно повторил мальчик. — Ты хочешь сказать, что это все как-то связано?

— Я ничего не хочу сказать, — хмуро ответила Олеся. — Просто пытаюсь найти для себя и для тебя приемлемый ответ. Но его нет как нет…