Темный аншлаг - Кристофер Фаулер

Брайант с неохотой поднимался по лестнице. На лестничной площадке было так темно, что у него появилось ощущение клаустрофобии. Высоко подняв фонарь, он осторожно двинулся вперед и оказался в пустынном коричневом коридоре с запертыми дверями офисов. Он направил фонарь в противоположную сторону. Там тоже никого не оказалось. Однако, вернувшись назад, увидел широкую спину человека, заворачивающего за угол на расстоянии пятнадцати ярдов.

Откуда, черт возьми, он здесь взялся, спросил себя Брайант. Коридор был пуст. Как тот мог видеть в темноте? Он устремился за исчезающей фигурой. Дошел до угла, остановился и предусмотрительно посветил вперед фонарем, втайне надеясь на то, что если там еще кто-то стоял, то свет его спугнет и он убежит. Жаль, что рядом не было Мэя; крепкий, разумный, отважный, он бы поддержал его…

Помахав лампой достаточно долго, Брайант наконец завернул за угол.

И оказался в дюйме от белого лица с вытаращенными глазами. Он закричал, лицо под маской закричало, и Брайант в ужасе выронил лампу.

К счастью, у нее оказался надежный фитиль, так что горящее масло не расплескалось вокруг, но огонь все равно погас. Целую минуту Брайант потратил на то, чтобы дрожащими пальцами нащупать лампу в темноте и снова зажечь, и тогда увидел, что сидит на полу напротив простершегося во всю стену зеркала.

Откуда-то сверху, из-под самой крыши, он услышал звук стучащих по стальным ступеням ботинок и хлопок металлической двери. Тот, за кем он гнался, оказался теперь заперт снаружи, на крыше, без малейшего шанса спуститься вниз. «Слава богу, – подумал Артур, приглаживая волосы и поправляя на себе одежду. – Скажу девушкам, что спугнул его».

30

Триста

Утро четверга свидетельствовало о ночной бомбардировке, но центральные улицы Лондона по большей части остались невредимы. Мэй встревожился, обнаружив, что уже издержал недельную норму продуктов, за вычетом лишь свиного сала. У него не было ни малейшего представления о том, куда его деть, разве что обменять на что-то съестное. На оборотной стороне последней страницы его продовольственной книжки значился список с мистическими серийными номерами и правительственное сообщение, гласившее: «Никоим образом не используйте данную страницу до специальных указаний». Это резюмировало отношение властей ко всему происходящему.

Но, похоже, никто не обращал на это внимания. По приблизительным оценкам, в 1939 году недоедала по крайней мере четверть населения Англии. Ныне в семьях тщательно следили за питанием, выискивая овощи, какие вряд ли когда-либо видели или употребляли раньше.

Мэй гордился своей спортивной фигурой, но начал набирать вес. Его тетушка в буквальном смысле слова перенесла фронт военных действий на кухню. Всю ночь она ублажала любимого племянника малоаппетитными блюдами из шинкованной капусты, шпината, свекловицы и репы. Кормила его отвратительного вида картофельными оладьями и супами из рыбьих голов, приправленными щавелем и тертым мускатным орехом, взбивала пюре из пилюль для улучшения пищеварения с сельдереем и каштанами, обильно смазывая его жиром или добавляя для густоты нутряного сала. Однажды вечером она готовила некое экспериментальное варево, смешав кору вяза со сгущенным молоком, от чего с обеденного стола полностью сошла полировка, и ей пришлось несколько недель натирать его поверхность карполом, дабы восстановить блеск.

– Почему бы тебе не пойти и не купить нам пару чашек кофе, пока я закончу здесь дела? – распорядился Брайант, когда его напарник появился на работе. – Чай закончился, а братья Карлуччи весь свой распродали. Захвати заодно пару батских булочек.

– Мне крайне стыдно, – заметил Мэй, – но, боюсь, у меня не хватит денег. Я уже истратил свое жалованье за первую неделю.

– Понятно: из кожи вон лез, поражая воображение девчонок. Полагаю, придется выдать тебе аванс. – Брайант полез в карман своих широких шерстяных брюк. – Здесь десять шиллингов. Не беспокойся, что стал должником. Я трачу зарплату, которую мне не выплатят еще лет шесть после моей смерти.

– Спасибо огромное. Бидл говорит, прошлой ночью ты видел призрака.

– Конечно, но не хочу, чтобы ты так его называл. На самом деле я загнал его на крышу. Когда я туда поднялся, то наткнулся на удивленного добровольца пожарной охраны, сидевшего на вентиляционной трубе. Он сказал, что видел, как кто-то вылетел из двери, метнулся к краю крыши и пропал. Когда он подбежал к выступу и посмотрел вниз, там никого не оказалось. Словно тот просто растворился в воздухе. Когда я поднялся, бедный парень решил, что ему это привиделось.

– Куда все-таки он мог деться?

– Черт побери, не знаю. Здесь даже окна, в которое он мог бы залететь, нет. Ничего, кроме отвесной кирпичной стены, откуда лететь с огромной высоты прямо на улицу. Я послал Кроухерста обследовать все вокруг. Но меня больше беспокоит то, что твоя хористка, войдя, заперла дверь изнутри и тем не менее эта тварь возникла прямо у нее за спиной.

– Ты хочешь сказать, наш незнакомец умеет проходить сквозь двери и исчезать, спускаясь по стенам, будто вампир?

– Нет, это ты говоришь. Я вижу по движению губ. Сходи за кофе.

Мэй ушел и добыл кофе, но некий зловещий образ, материализовавшийся в ванной комнате, когда там находилась полураздетая девушка, неотступно следовал за ним.

– Мне кажется, моя обязанность – предложить Бетти защиту полиции, – сказал он, вернувшись.

– Хм. Я так и думал, что ты это предложишь. Я учу тебя подсказками, видишь. Понаблюдав, как ты общаешься с противоположным полом, можно написать труд по антропологии. И досаднее всего, ты сам этого даже не осознаешь.

Мэй пожелал сменить тему. Он проживал у тетки потому, что пристрастие его отца к противоположному полу разрушило их семью, и всерьез опасался пойти по его пути. Поставив чашки с кофе на стол, он заглянул Брайанту за плечо.

– Что ты нашел?

– Цюрих. Они объявились накануне вечером. Швейцарцы чертовски оперативны, хотя, безусловно, веры им нет.

– Что произошло в Цюрихе?

– Мы отслеживали движение денег, – объяснил Брайант. – На финансирование постановки. Из банка Ллойда в Лондоне, через континент, с выходом на нейтральную территорию.

– И ты обнаружил это отсюда? Потрясающе.

Брайант за минуту изучил телетайпную ленту и выделил несколько адресов.

– Постановку представляет финансовая группа, зарегистрированная в Виктории под названием «Триста интернешнл». – Он развернул еще одну ленту и аккуратно сложил ее. – Послушай-ка. Банк зарегистрирован в Цюрихе, но владеют им греки. Центральноевропейский офис находится в Афинах. Другие компании группы занимаются грузоперевозками, автомобильными запчастями, недвижимостью, всяким прочим – и вот ряд театров. Грузоперевозки и театры – странное сочетание, ты не находишь? Мне нужна вся информация о деятельности группы, но пока удалось нащупать лишь общий контур, а этого мало. Я говорил с одним чинушей из офиса в Виктории, но он был не слишком разговорчив. Что может заставить судоходного магната вкладывать деньги в театр?

Незадолго до смерти в одном из интервью Артура Брайанта расспрашивали о его первом расследовании. Он заявил интервьюеру: «После окончания военных действий в тысяча девятьсот сорок пятом году около пятой части театров было разрушено или находилось в непригодном состоянии вследствие бомбардировок. Остальные были скуплены одним-единственным синдикатом. Старые театральные объединения и их особый образ жизни – жизни, которую мы вели во время войны, почти тут же исчезли». Интервьюер делал вид, что записывает, но его интересовала лишь тема убийств.

– Сколькими компаниями владеют эти люди из «Трехсот»? – спросил Мэй.

– Я не считал. Пытался это сделать, а тут ты появился. Довольно трудно всех отследить.

– Давай помогу. – Мэй придвинул табуретку и начал просматривать текст.

– Хорошо, – согласился Брайант, шаря в верхнем кармане в поисках очков. – Сегодня утром я плоховато вижу. Вчера вечером мы опоздали в «Гомон», и пришлось сидеть прямо перед экраном; меня чуть не ослепило. Сиди и помогай. – Он ухмыльнулся. – Пусть Бидл побегает.

Процесс проверки занял около часа. Через некоторое время Брайанта непонятно почему разозлило то обстоятельство, что Мэй лучше его справляется с новой клавиатурой телетайпа, и он ушел выпрашивать пакетик с чаем у коллег в соседнем помещении.

– Итак, сколько ты обнаружил? – спросил он по возвращении.

– Мне следовало догадаться. – Мэй бросил на него многозначительный взгляд. – Точно триста.

– Они владеют тремястами компаниями? Ты уверен?

– Некоторые из них очень небольшие. Одна числится в Скарборо, это театральное агентство по работе с талантами под названием «Кети-колл-продакшнз». Я только что позвонил им и разговаривал с управляющим. Он был рад поговорить со мной.