Темный аншлаг - Кристофер Фаулер

– О боже! – Дженис коснулась пальцами краев выцветшего черно-белого снимка. – Будто я сама.

– Ты сама и есть. – Мэй дотронулся до ее руки. Было трудно поверить, что дочери Глэдис Фортрайт уже за пятьдесят. Он смотрел на нее, и ему казалось, что настоящее перемещается в прошлое. Ему пришлось закрыть и протереть глаза. – Скажи, как ты считаешь, мы впустую растратили свою жизнь?

Казалось, его вопрос шокировал Дженис.

– Что ты имеешь в виду? Конечно нет. Все те люди, кому вы помогли, все…

– Я говорю не о работе, я знаю, чего мы достигли. Я имею в виду нас, Артура и меня. Он любил Натали и потерял ее. Был по уши влюблен в твою мать, но она его отвергла. Годами ждал Глэдис. Я женился не на той женщине, потерял и ее, и дочку. У сына есть дочь – так она не в состоянии даже выйти из дому. За что все это? Порой мне кажется, что мы с Артуром так много работали потому, что нам больше нечем было заняться.

Лонгбрайт взяла фотографию и бросила ее в свою сумку через плечо, давая понять, что тема исчерпана.

– Ну что ж, теперь тебе есть чем заняться, – произнесла она, снова подняв краба и отдирая его клешни. – Если хочешь сохранить будущее, надо навести порядок в прошлом.

– А как это сделать?

– Возможно, я нашла выход. Альма вспомнила про еще один лист бумаги, который лежал на обеденном столе Брайанта, рядом со снимками его зубов. Она считает, что он из больницы. Он тоже пропал. Допускаю, что это был список пациентов, выписанных из Уэзерби. Медсестра, составившая его для Артура, утверждает, что в нем числилось около пятидесяти фамилий. Но он мог отметить лишь одну из них.

– Не понимаю, каким образом удастся выяснить это сейчас?

– Я годами заставляла его снимать со всех бумаг копии.

– Думаешь, это была копия?

– Да. И мне кажется, оригинал он мог оставить в офисе.

– Тогда тот пропал. Отдел уничтожен.

– Твой напарник не отличался аккуратностью. Он сроду ничего не клал на место.

– Хочешь сказать, листок остался лежать в ксероксе?!

– Если так, то между стеклянной крышкой и слоем огнеупорного пластика. Хранилище куда уж надежней.

Мэй выхватил мобильный телефон.

– Расслабься, – сказала Лонгбрайт, вгрызаясь в мякоть крабьей клешни. – Я уже позвонила Финчу. Займемся этим после обеда. Сначала воздай должное крабу. Обещаю: от этого занятия тебе полегчает.

27

Трагическая маска

– Никогда прежде не видела, как люди умирают, – задумчиво сказала Коринна Беттс, накручивая локон на ухо. – Разве не странно: жив-здоров, ходишь, разговариваешь и вдруг – валяешься на земле весь в крови, как манекен. И ничегошеньки от тебя не остается, так, облако дыма.

Миниатюрную актрису допрашивал Джон Мэй. Они сидели в отделанной белым кафелем крошечной гримерной, которую Меркурий делил с Юпитером.

– Если захотите, у нас есть кому с вами побеседовать на тему психологических последствий гибели, происшедшей у вас на глазах, – предложил Мэй. – Такие консультации устраивают для людей, попавших под бомбежку. Правда, пока они не очень популярны, но должны помочь.

Коринна достала бутылку виски и пару эмалированных кружек.

– Меня это не волнует. Не сочтите за цинизм, но подозреваю, такого рода вещи затевают, чтобы придумать занятие любителям покопаться в чужом грязном белье. Моя сестра погибла в первую неделю бомбежки. Она работала в родильном доме рядом с ратушей. Мы не были близки, она не одобряла мой образ жизни. И все-таки… Сейчас со мной все в порядке, просто состояние чуть-чуть странное, такое со мной уже было, когда я услышала о Мейзи. Словно что-то сместилось. По крайней мере, ее тело нашли, и я знаю, как она умерла. Видите ли, на самом деле все переживают гораздо сильнее, чем видно со стороны. Поговаривают о шпионах, несут всякую чушь. Есть версия, что Таню просто выбрали наугад и убили. Могло такое случиться?

– Конечно, такое не исключено.

– А Шарль? Это тоже не несчастный случай?

Мэй заерзал на стуле.

– Кто-то сделал своей мишенью мистера Сенешаля и отрезал трос, прикрепленный к шару.

– Ну и ну. Так вы полагаете, это один из нас, тот, кто хочет сорвать премьеру?

– Не вижу, как кто-то мог проникнуть в театр незамеченным.

– Полагаю, ждете, что вам назовут имена. Мы все должны превратиться в осведомителей и винить тех, с кем мы не в ладах.

– Хотите назвать кого-нибудь?

– Я? У меня нет цели с кем-либо здесь поквитаться, разве что с крошкой мисс Совершенство, да и то потому, что она мозолит мне глаза своей одаренностью.

– Кого вы имеете в виду?

– Еву Нориак. Вы только взгляните на нее. Что, до сих пор с ней не встречались? Молода, красива, богата и к тому же француженка, значит, все мужчины от нее млеют. У нее главная роль, и она ее заслуживает. Только, похоже, ей все слишком легко дается. Репетирует в отдельном зале с личным наставником, подальше от нас, простых смертных. Сегодня опоздала на репетицию и еле сосредоточилась, пока мы все из кожи вылезали. В ней есть божья искра. И еще, как я слышала, положила глаз на Майлза Стоуна, нашего Орфея, так что скорее всего у них и в жизни будет как в спектакле.

– А как насчет Тани Капистрании? У нее был талант?

– Она старалась вовсю, но выше головы не прыгнешь. Публика всегда знает, когда перед ней «играют». Настоящие звезды заставляют вас в них поверить, поскольку сами верят в себя. Зрительный зал на их стороне с момента появления на сцене. – Коринна заговорщически наклонилась вперед. – Посвящу вас в одну тайну. Актерская игра – это вопрос взаимного доверия. Хорошей роли не получишь, если не вызываешь доверия, а ты его вызываешь, когда сам убежден, что талантлив. Эти два обстоятельства идут руку об руку, и не будь одного, другое выходит из-под контроля. – Она глотнула виски и скривилась. – Таня встречалась не только с Джеффри Уиттейкером. У нее был роман и с Джоном Стиксом.

– А он что, не участвует в спектакле? – спросил Мэй.

– Нет, Стикс – его роль в «Орфее». Его настоящее имя Дэвид Камберленд, ну, понимаете, как сорт сосисок. Он не выходит на сцену до третьего акта, по существу, исполняет одну скромную партию, а потом вступает в мелодраматический диалог с другими. Но для Тани это идеально.

– Почему?

– Дорогой мой, нет смысла заводить роман с тем, кто всегда на сцене одновременно с тобой.

– Вы сказали «роман»?

– Да, он куда-то упрятал свою гражданскую жену. Возможно, это было удобно обоим. Чтобы снять напряжение после того, как весь день драл глотку, нет ничего лучше, как всласть потрахаться, пардон за мой французский.

– Подумайте, а между нею и Шарлем Сенешалем не было никакой связи? Они часто бывали вместе вне сцены?

– Не думаю даже, что они знали друг друга. В начале подготовительного периода можно адресовать самые интимные реплики незнакомому человеку и ни разу не вступить с ним в реальную беседу. Особенно если среди вас знаменитость. Когда она рядом, новички в труппе нервничают. Звезды должны сначала растопить лед. Правила протокола, мой дорогой. Я не из актерской семьи, как остальные, так что на меня это не распространяется.

– Тогда каким образом вы получили роль?

– В роли Меркурия особое значение приобретает физическая нагрузка. – Коринна добавила в кружки виски. – Быстрое движение, требующее большого напряжения. Как на роликовых коньках в танцзале «Блэкпул-тауэр». Елена пришла на одно из моих выступлений, я читала юмористические монологи, и пригласила меня на прослушивание. Перед ними прошла куча низкорослых толстушек. Ну, понимаете, комедийных актрис. Если они толстые, то должны быть смешными.

– Мисс Беттс, не могли бы вы оказать мне услугу?

– Пожалуйста, зовите меня Коринной. Театр – место для неформального общения. Здесь принято обращаться друг к другу по именам.

– Мне кажется, у вас честный и объективный взгляд на вещи. Вы дадите мне знать, если услышите что-нибудь необычное? – Он огляделся. По стенам были развешаны афиши с изображениями демонов, анонсирующие постановки «Орфея» в разных уголках света. – Хочу сказать: что-нибудь необычное с точки зрения театрального человека.

– Не просите наушничать для вас, мистер Мэй. Они мои друзья.

– Я понимаю. Но мистер Брайант считает, что здесь происходит нечто такое, что выходит за рамки обычного криминального расследования.

– А вы как думаете?

– Я не уверен. Это мое первое настоящее дело.

– Ясно. Послали мальчишку выполнять мужскую работу. – Она невесело рассмеялась. – И это из-за войны.

– У нас нет возможности защитить всех. Мы даже не в состоянии выяснить, кому еще грозит опасность.

– Я понимаю вашу проблему, – ответила Коринна. – Это как в актерской игре. Ты не продвинешься далеко в своей роли, пока не усвоишь свою мотивацию. Если не найдешь, за что зацепиться, то никогда не сведешь концы с концами.