Эверест-82 - Юрий Рост

А Сережа Ефимов взял гитару, на которой расписались все участники гималайской экспедиции: «…Ах оставьте ненужные споры…»

Я пошел искать Евгения Игоревича.

Может быть, я не прав, может быть, у Димы Шпаро есть высокая идея, а реклама и ощущение себя героем («Твой полюс») — это вещи, неизбежно сопутствующие делу неординарному. Неужели и эти, которые сидят сейчас и считают «та то-цацки», или хотя бы кто-то из них, поднимут себя над другими, найдя удачного спонсора?

Тамм сидел в палатке и при свете фонаря перелистывал бумаги. Близилась пора всяческих отчетов и ответов.

В Катманду кто-то в посольстве мне сказал: «Тамму еще предстоит объясниться за свои решения». Тогда вечером в зеленом лагере я спросил, за какие решения ему предстоит объясняться. Он улыбнулся, отчего вся его суровость моментально улетучилась, и сказал:

— Видимо, за Мысловского.

Мы помним, что по плану после третьего выхода все группы должны были спуститься на отдых. Решено было, что отдыхать альпинистам полагается не менее десяти дней с посещением Тхъянгбоче. Природа вблизи монастыря живая-птицы, цветы, зеленая трава. После неприветливых камней, льда и снега это был подарок. Но этот подарок мог достаться не всем. Увидев, что план в связи с болезнями, скверной погодой и недоработкой выполнен быть не может, Тамм предложил Иванову с товарищами выйти на обработку дороги до пятого лагеря с возможным выходом на вершину. Думаю, Тамм понимал, что после пятидневного в базовом лагере отдыха группа Иванова, только что вернувшаяся с обработки маршрута до 8250, в лучшем случае установит лагерь V на 8500. На вершину им выйти едва ли хватит сил, но начальник экспедиции настаивал, забывая, что то, что понятно ему, понятно и Иванову. О том, чтобы вытащить из ивановской колоды пару тузов, показавших себя виртуозами на отвесных подступах к лагерю 8250, не было даже мысли. Иванов не даст рушить четверку, да и Туркевич с Бершовым зададут вопрос: если двойка, то почему не Мысловский с Балыбердиным? И сами (Туркевич здесь скажет за двоих) ответят на этот вопрос — за ними не заржавеет.

Группа Валиева, как и Иванова, тоже устала и тоже отказалась идти ставить пятый лагерь. Кроме того, они хотели подождать Ильинского, отдохнуть и всем вместе штурмовать вершину.

Оставался Мысловский с Балыбердиным. Мы уже говорили, как возникла идея идти устанавливать лагерь V вдвоем. Теперь эту идею предстояло осуществить. Тем более, что это был единственный выход из создавшейся ситуации. Овчинников предложил обдумать вариант работы двойкой Мысловскому, который был уже подготовлен Балыбердиным к принятию решения.

Может быть, мое построение несколько искусственно, но весь ход событий наталкивает на мысль, что это был тот самый момент, когда Эдуард мог и должен был помочь Евгению Игоревичу, равно как и Анатолию Георгиевичу и всем остальным. За хлопоты и выговоры, связанные с отменой запретов выходить Мысловскому на высоту, надо было расплачиваться.

Никто не требовал платы, но Мысловский, как альпинист, как товарищ Таима и Овчинникова, не мог, мне кажется, не испытывать чувства долга перед этими людьми, которые, оказавшись в сложной ситуации, рассчитывали на него. Это был час Эдуарда Мысловского. Он пришел с Овчинниковым к Тамму сказать, что готов идти с Балыбердиным на установку пятого лагеря.

— С выходом на вершину, — добавил Овчинников.

Отвлекаясь от разговора с Таммом. я вспоминаю реакцию Владимира Балыбердина на предложение после возможной установки лагеря выйти на вершину. Я почувствовал себя идущим по канату над пропастью (а я не умею ходить по канату)… Если будет идеальная погода… если окажется не слишком сложным участок между четвертым и пятым лагерем, если Эдик будет себя нормально чувствовать (в себе я не сомневался), то мы сможем взгромоздиться на самый верх. Если нет, то второй возможности нам не дадут. Тамм понимал, что двойку нужно поддержать, после чего был разработан план. Он включил уже целую обновленную программу финальной части экспедиции. Первоначально предполагалось, что вслед за Мысловским и Балыбердиным пойдет группа Валиева, но потом решили, что четверка лучше тройки (перед выходом наверх Ильинскому надо было отдохнуть, поскольку он позже других вернулся в базовый лагерь), и вслед за первой двойкой теперь должна была идти команда Иванов-Ефимов, Бершов-Туркевич.

Балыбердин, узнав об этом, заметил Тамму, что считает тройку алмаатинцев гораздо надежнее хлипкой команды Иванова. Ах, если б знал Балыбердин в ту минуту, как повернется дело, если бы знал, что именно эта перестановка, возможно, сыграет самую решающую роль в его и Мысловского жизни… (Хотя нет сомнений, что и команда Ильинского-Валиева, и любая другая не оставили бы товарищей в трудной ситуации одних… Но мы забегаем вперед.)

По плану Тамма Мысловский с Балыбердиным должны затащить необходимый им для жизни минимум в четвертый лагерь, обработать маршрут между четвертым и пятым лагерями и затем поставить палатку.

— На этом их основная задача кончалась, — говорил Тамм. — Если они чувствовали силы и возможности, то тогда начинала действовать система поддержки.

Обработав маршрут до 8500 и установив палатку лагеря V, двойка должна была сойти в лагерь IV (8250), куда группа Иванова должна была поднести штурмовой кислород, и вернуться в лагерь III (7800) на отсидку. Третий лагерь был в этой круговерти опорным (кстати оказалось его обустройство), в дальнейшем схема до заброски кислорода штурмующим должна была сохраниться. Пока группа Иванова отсиживалась бы перед штурмом, следующая четверка должна была забросить для них штурмовой кислород на 8250 и уйти в лагерь III. Следующая за алмаатинцами четверка Хомутова повторила бы операцию с заброской баллонов в четвертый лагерь и пошла бы в лагерь III на отсидку, пока бывшие его хозяева шли на вершину. Замыкали бы всю эту «кардиограмму» Шопин с Черным. Каждая последующая команда обеспечивала кислородом предыдущую.

Эта схема требовала высокой точности и тщательности в выполнении, но зато давала возможность в короткий срок подняться всем участникам экспедиции (теоретически).

Итак, была создана новая схема, которая предполагала успешное или как минимум благополучное завершение штурма.

И вот в тот момент, когда экспедиция наконец нашла выход из кризиса, когда решение о выходе двойки было принято и назначен срок, на радиосеанс с базовым лагерем в Министерство туризма Непала приехал посол А. В. Визиров. Посол передал требование точно следовать приказу, который запрещал Мысловскому подниматься выше шести тысяч метров.

Тамм уже не мог ломать планы и сказал, что В этом предэкспедиционном приказе есть пункт, в котором говорилось, что в любой ситуации следует исходить из основной задачи. Основная задача — подняться на вершину, и Тамм намеревался ее выполнить…