Смерть без работы не останется - Кирилл Казанцев

Антон не успел опомниться, как перед его лицом появился старенький, истертый до светлого металла «макаров». Перец нетерпеливо покачал оружие перед носом Антона.

— А про Иванова? — спросил Антон, принимая пистолет и взвешивая его в руке. Судя по весу, магазин был полон.

— Он уже все рассказал, — равнодушно сказал Леон. — Это он первым делом рассказал, я просто хотел, чтобы ты послушал. И понял, что у нас делают с отступниками. Я ведь тебе еще не верю, Антоха. А если я человеку не верю, то я возле себя его не держу. Я или поверить ему должен, или удалить от себя подальше. Лучше куда? Правильно, в землю. Вот и делай выводы, заслуживай доверие. Кончай этого!

Буря эмоций пронеслась в сознании Антона. С одной стороны, кто перед ним? Криминальный элемент, бандит, преступник, по которому колония плачет, а может, и очень большие сроки, судя по крохам сведений, которыми обладал Антон. Может, и пожизненное ему светит…

Но была и другая сторона медали. Это Антону вбили в голову за время учебы основательно: человек виновен только тогда, когда это решит суд. Вот одна и единственная инстанция, которая имеет право определять меру вины и меру наказания. Выносить приговоры. Пока суд не вынес своего решения — человек считается невиновным. Но Антон ведь был уверен, что Агент виновен! Но он был и офицером полиции, он стоял на страже закона и не мог сам жонглировать им, как циркач. И убийство, если не совершено в целях самообороны… Это не война, это мирная жизнь, и здесь существует закон.

А операция? Откажись Антон стрелять, и все насмарку: все усилия, жертвы и риски. Может, в интересах операции он может переступить закон, в интересах десятков и сотен людей, которые уже пострадали и могут пострадать от этого типа. Он же их защищает, он же собой рискует, это же благое дело… Черт! Не могу я убить, права не имею, иначе какой же я полицейский! И сослаться на неумение не могу, потому что видел Леон меня на песчаной арене…

И опять спасла интуиция. Что-то подсказывало Антону, что не все тут так просто, что есть какой-то подвох. Он снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и, все еще сомневаясь, услышал, как с металлическим звуком звякнул затвор, загоняя патрон в патронник. Он поднял оружие, чуть помедлил и сместил ствол правее головы Агента… Прости меня, мама, прости меня, Быков, простите все, если что не так…

Пистолет отреагировал на нажатие на спусковой крючок звонким щелчком, и не более. Антон с откровенным изумлением уставился на оружие. Он не успел даже облегчения почувствовать, как рука Перца отобрала у него пистолет. Теперь было время с изумлением и разыгранным негодованием уставиться на самого Леона.

— Ладно, ладно! — криво усмехаясь, отозвался Леон. — Че бачишь? Ишь, бельма выкатил. Ты, в натуре, решил, что я тебе волыну, полную маслин, доверю? Кто ты есть, Антоха? Ты докажи мне масть свою, потом я к тебе спиной повернусь. Значит, так, Перец, берешь его в свою бригаду. Смотри, доверяй, проверяй, можешь наизнанку вывернуть, можешь под микроскопом смотреть. Мне он нравится, но это пока… Потом может и разонравиться. Больно ты темный, Антоха, хотя волос у тебя и светлый. Но мы с этим разберемся. И тогда висеть тебе на этой вот стене. Ты меня понял, Антоха? Беру я тебя пока «танкистом» [8], а там посмотрим!

— Ладно, командир, — Антон повернулся к Перцу, — командуй.

— Топай на улицу, — кивнул Перец. Он передернул затвор пистолета, выбросив два патрона на пол.

Антон повернулся и пошел к двери, ощущая всем организмом, какая у него широкая и беззащитная спина. Выстрел прозвучал. Он грохнул так, что с потолка посыпался какой-то мусор сквозь щели в досках. Даже жесть на окнах завибрировала, а один из фонарей на полу упал.

Антон резко обернулся. Агент висел на веревках, безвольно свесив голову на грудь. Во лбу у него зияла дырка, из которой толчками текла кровь. Стена за его головой была забрызгана темным. Перец равнодушно посмотрел на Антона, пряча пистолет за ремень джинсов. Выходит, что ненастоящих патронов в магазине пистолета было всего два.

Не выдав себя эмоциями, Антон вышел на улицу и остановился, поджидая своего нового начальника. Агента было жаль. Не как человека, а как источник информации. Быков много бы у него выведал интересного, ценного. И про Иванова, и про других. Да, в этом Быков прав, от трупов толку мало. Никакого от них нет толка.

— Поехали, — как всегда лаконично бросил Перец, выходя из дома.

Антон поспешил за ним к машине, лихорадочно соображая, как же ему связаться с Быковым. Бандиты знают, где Иванов. Не исключено, что Антона прямо сейчас или очень скоро возьмут с собой, чтобы накрыть Иванова с его подручными и рассчитаться за все. Очень было бы хорошо и группу нападения, и самого Иванова взять именно в этот момент.

— Жрать хочешь? — вдруг спросил Перец, когда они уже выехали на шоссе.

— Пора бы уже, — недовольно ответил Антон. — На дело когда едем?

— Позже… Не сегодня.

— Хочешь проверить, убедиться, не обманул ли Агент? Не поспешили вы с казнью, а то можно оказаться у разбитого корыта. Нового нет, и от старого толка никакого.

— Спокойно, все проверено, — усмехнулся Перец. — Мои братки уже вокруг трутся, секут за полканом. Это все… что там в доме было, оно для тебя. Так Леон велел сыграть, чтобы проверить, как ты поведешь себя. Не верит он тебе, и все тут. Почему — не знаю.

— А ты мне веришь? Или потащишь на операцию ненадежного бойца? Как-то у вас все странно, непонятно делается.

— А у вас? — вдруг взорвался Перец. — Ты сам откуда взялся, ты из какой бригады? Что тебе все не нравится, все не по-твоему! Бери, делай по-своему!

— А ты чего разорался? — засмеялся Антон. — Я всю жизнь сам за себя, и никакой бригады у меня не было. Сам себе начальник, сам себе и доверитель, и доверяльщик.

— Доверяльщик, — проворчал Перец, успокаиваясь. — Че мне тебе не верить? Нету у меня на тебя ничего, проверяли. Двадцать раз проверяли. И по полиции, и по нашим в городе. Никто тебя не видел, никто о тебе не слышал. Нет тебя!

Антон прикусил губу. Вот как! Оказывается, очень серьезно бандиты наводили о нем справки. Если Перец, конечно, не врет, и если у них есть такая возможность — провести квалифицированную и обстоятельную проверку личности. Если у них есть такие, как полковник Иванов, то, наверное, и возможность такой проверки тоже есть. Значит, не нашли ничего? Приятно услышать, особенно когда пистолет у виска периодически пляшет. Значит, говоришь, нету меня? Антон процитировал на память:

И имя твое звучит ниоткуда,

И голос зовет за собой в никуда.

И буду идти в ожидании чуда,

Пока путеводная светит звезда.

Перец никак не отреагировал, только поглядывал в зеркало заднего вида. Антон усмехнулся тому, что ожидал какой-то реакции от уголовника. Все его культурное воспитание, может быть, окончилось девятью классами школы, лагерными песнями про волю и про мать-старушку, которая ждет не дождется сына-вора. — Это че, песня такая? — неожиданно спросил Перец. — Хорошие слова, душевные. Голос зовет никуда… Некуда нас ему звать, и не ждет нас никто. Это жизнь, Антоха!

Антон закашлялся в кулак, чтобы скрыть смех. Никак он не ожидал, что коротким четверостишием, случайно когда-то запомнившимся, он затронет этого закоренелого бандита за живое. Гляди-ка, слова ему показались душевными! 

Глава 10

Вертолет в низко надвинутой на глаза кепке брел по Западному кладбищу. Поездка в район принесла только боль. Он так надеялся, он боялся мечтать, но мечтал об этой встрече. Это он, человек, который треть жизни просидел в колонии, человек, который привык брать от жизни все, что хотел, и выдирать свое с мясом и кровью, человек, который привык жить по волчьим законам, этот человек сказал о себе — «мечтал».

Только не так он себе представлял эту встречу. Однако судьба привела его на кладбище, и он ищет сейчас могилу той женщины, которую не помнил даже в лицо, не помнил ее голоса. Это произошло случайно, в компании, очень много лет назад, двадцать с лишним. Они веселились, он, тогда еще не загрубевший от колоний и уголовной среды, веселил женщин, много пил и смеялся. А потом они отправились кататься на пароходике.

Это случилось в тот же вечер за городом. Один из членов компании, а может, и виновник торжества, этого Вертолет уже не помнил, пригласил всех закончить веселье у него на даче. И там они продолжали пить шампанское, танцевать, петь. Там у него с ней и произошло. Один раз, в хмельном угаре… А наутро Вертолет был уже далеко. И он больше не вспоминал той женщины, он забыл ее имя и ту мимолетную встречу.

Теперь он знает, что ее зовут Вера Павловна Макарова, что у нее родилась дочь. И что они там больше не живут. А похоронили Веру в Екатеринбурге, где она скоропостижно скончалась года три назад. И одна очень дальняя родственница, не имея денег, похоронила Веру на задворках Западного кладбища за счет социальной помощи. Вот она…