Дураки умирают первыми - Вадим Панов

— Нет, — жёстко ответила Света.

— Пойми, без этого…

Она прервала:

— Нет, я останусь. И буду смотреть.

Виктор удивлённо присвистнул и ничего не сказал.

Гнусный пустырь наконец-то закончился. Они вышли на берег Волковки — здесь она ещё текла в естественном русле, но невдалеке виднелся тёмный провал в высокой земляной насыпи, бетонная пещера, — там река ныряла под землю.

За речкой обнаружились признаки цивилизации: по освещённой дороге катили машины, вдалеке виднелась бензоколонка. Если версия Виктора справедлива, то они почти пришли: дальше, в людные места, их зазывать не станут.

Ждать новых указаний пришлось несколько минут. Когда они прозвучали, Виктор сказал:

— Хорошо, что фонарь прихватил. Лучше бы, конечно, приборы ночного видения, да кто ж знал…

— Они затащили Кирюшу в эту вонючую дыру?! — Света возмущённо кивнула на бетонный провал. — Я не смогу связаться с банком, откуда там вай-фай…

— Посмотрим… Возможны варианты… Пошли.

Войти в пещеру было не так-то просто: путь перекрывала металлическая ограда из толстых вертикальных прутьев, стоявших часто, даже ребёнку не протиснуться. Течение нанесло к преграде кучу всякого мусора, мёртвая, дурно пахнущая вода с журчанием обтекала завал. На берегах нижние концы прутьев были замурованы в бетонный пол. Вернее, под землёй берегов как таковых уже не было: с двух сторон поток стискивали не то чтобы набережные, но нечто отдалённо похожее — бетонные уступы шириной в пару шагов. Над водой они возвышались едва-едва — весна, самый разгар половодья.

Пещера казалась запертой надёжно, но, видимо, один из похитителей знал волшебные слова: «Сим-сим, откройся». Виктор потянул на себя третий с краю прут, и тот согнулся под прямым углом с неожиданной лёгкостью, опустившись почти до земли. Очевидно, внизу имелся шарнир, незаметный под слоем ржавчины. Свету вновь посетили прежние сомнения: ну когда же они всё успели так хитроумно подготовить? Но на долгие размышления времени не оставалось.

Ещё два прута повторили судьбу первого, открыв достаточно широкий проход. Инструкция предписывала войти и прошагать вперёд двести ярдов, но Виктор не торопился — водил лучом фонаря по сводам и стенам рукотворного грота, внимательно изучая пещеру.

Насколько можно было увидеть, туннель, поглотивший речку, тянулся прямо, ни изгибов, ни поворотов. Будь он ровным и гладким, укрыться и спрятаться здесь никому не удалось бы, однако своды и стены были сложены из одинаковых железобетонных конструкций — громадных полукруглых арок, опирающихся на берега. По краям каждой арки имелись дугообразные выступы, рёбра жёсткости, и по берегам тянулся ряд укрытий, расположенных через каждые четыре ярда, за каждым из которых мог спрятаться один человек. А вот двоим было бы тесновато.

Виктор притянул Свету к себе, зашептал на ухо:

— Внутри их нет. Они войдут следом, отрежут нас от выхода. Если всё пойдёт плохо — на пол не падай, может зацепить рикошет. Прижмись к стене за вон такой бетонной хренью, поняла?

Света молча кивнула.

— Пошли, — сказал он в полный голос.

И они пошли.

Вода катилась по ровному бетонному руслу практически бесшумно, и шаги отдавались громким эхом под бетонными сводами. Казалось, что кто-то идёт позади, дышит в затылок. Света порой оглядывалась, но никого не могла разглядеть на фоне слабо светлеющего входа. И всё равно не могла отделаться от ощущения, что за спиной опасность. Она поняла, что действие коктейля «Бодрость», или как он там называется, сходит на нет, но просить о второй порции не стала, не хватает ещё для полного счастья подцепить зависимость…

Виктор, если и испытывал тревогу, ничем её не выдавал. Шёл уверенно, не оглядывался, светил только вперёд. Фонарь он держал в руке, вытянутой в сторону.

Свет погас неожиданно, Света замерла на месте. Спросила негромко:

— Что случилось? Батарейки?

Он ответил, тоже понизив голос:

— Пришли. Примерно двести ярдов. Погрешность в несколько шагов, думаю, не критична.

— И что теперь?

— Ждём.

В темноте послышался лёгкий шорох — затем металлический щелчок. «Оружие, — поняла Света, — пистолет или револьвер… Боже, лишь бы он не понадобился здесь и сейчас, лишь бы всё обошлось без пальбы…»

Ждать пришлось долго. Свете казалось, что прошли часы с момента их появления в туннеле, но в действительности счёт шёл на минуты: когда ничего не происходит, они кажутся бесконечными.

В туннеле, у воды, оказалось холоднее, чем наверху. А может быть, её охватил озноб. Света натянула перчатки, подняла воротник, но всё равно дрожала.

Чуть позже сообразила, чего выжидают похитители: полной темноты снаружи. Светлое пятно входа поблёкло, слилось с окружающей мглой, и теперь даже человек с самым острым зрением не смог бы разглядеть входящих в туннель.

Но пока никто не вошёл. Либо вошёл, но никак не проявлял себя.

Прошло ещё несколько минут — или часов, или вечностей, — и Света услышала слабый, на грани восприятия, звук. Тихий-тихий шорох. Словно кто-то невзначай, вскользь, коснулся краем одежды бетонного выступа.

И тотчас же в мизинец отдался чувствительный толчок: напомнила о себе серебряная змейка. Света не удивилась, восприняла как должное. Тихонечко толкнула Виктора: дескать, слышишь? Он не ответил ни вопросом, ни движением. Наверное, услышал.

Ещё один тихий звук… Вроде бы чуть ближе… Но отчего-то Свете показалось, что донёсся он с другого берега. И как это понимать? Как планируют они осуществить обмен через водную преграду? Заставят их переходить вброд? Здесь неглубоко, но холодная апрельская вода, бр-р-р… Что-то они затеяли, в чём-то здесь подвох…

— Стоять! — громовым раскатом прокатился по туннелю голос Виктора. — Ни шагу дальше! Или я стреляю!

Ни о чём подобном они со Светой не договаривались… Виктор импровизировал, очевидно, тоже заподозрив неладное.

— Какую часть слова «стоять» ты не понял?! Объяснить пулей?!

Похоже, видел он в темноте не хуже кошки. Света, сколько ни всматривалась, не смогла различить никакого движения, ни на том берегу, ни на этом.

— Не боишься попасть в мальчика? — раздался голос из темноты. Эхо помешало понять, с какого берега он прозвучал.

— Его с вами нет!

— Ишь, глазастый… Здесь он, здесь, ближе к выходу.

Свете показалось, что говорит не тот человек, что звонил. Голос трудно опознать при здешней гулкой акустике, но строй фраз совсем другой.

— Осветите его фонарём, — приказал Виктор. — Так, чтобы я увидел.

Света почувствовала, как его ладонь давит ей на плечо; сначала не поняла, в чём дело, потом сообразила: он отодвигает её за бетонный выступ, в укрытие. Значит, всё плохо. Совсем плохо…

После паузы темнота ответила коротким смешком, неприятным, напоминающим не то хриплый лай, не то кашель.

— Хех, хех… Подловил, глазастый! Мальчика здесь нет. Но через два часа он будет дома. Хочешь — верь, хочешь — нет, мне всё равно.

— Вы не получите ни цента, пока я его не увижу.

— Хех… Мы своё уже получили. Догадайся, что? Не догнал? Вы и есть наш выкуп, ваши жи…

Конец фразы потонул в грохоте выстрелов. В тесном пространстве туннеля звучали они оглушительно, болезненно били по барабанным перепонкам.

Стреляли одиночными, но очень бегло, наверное, работал не один ствол, но Света слишком слабо разбиралась в таких вопросах, чтобы понять наверняка… Даже не пыталась понять.

Она прижалась всем телом к холодному бетону. В голове бились две короткие мысли: «Скорее бы всё кончилось… И как хорошо, что Кирюша не здесь…» Кольцо сжималось и разжималось на пальце резкими болезненными толчками, очень часто, в такт стрельбе, будто змейка реагировала на каждую летящую в их сторону пулю.

Совсем рядом громыхнули ещё два выстрела, яркие вспышки прорезали тьму — Виктор открыл ответный огонь. И тут же втиснулся к ней в укрытие, прижался, быстро заговорил, она услышала лишь обрывки слов, выпадавшие на паузы в пальбе: «…пай по тун… прикро…», но смысл поняла: отступай по туннелю, я прикрою.

Высовываться из-за укрытия и бежать под шквальным огнём показалось ей безумием. И страх родил злость на бывшего: говорил ведь, что долгих перестрелок не будет! Вот вам цена мужских обещаний.

Виктор резко отпрянул в сторону, и тут же рявкнул его пистолет, и ещё, и ещё… Ответная стрельба, напротив, стихла. Стороны поменялись ролями: теперь их противники были вынуждены искать укрытие.

— Беги же!

Кольцо прекратило бешеную пульсацию, словно тоже говорило: беги, путь открыт!

Она неуверенно шагнула из укрытия, сильный толчок придал ускорение, и Света побежала. Не слишком быстро, потому что трудно бежать, не видя ничего впереди, но, учитывая обстоятельства, её передвижение можно было назвать бегом. Опасаясь рухнуть в реку, она старалась держаться ближе к стене и оттого постоянно и болезненно ударялась плечом о бетонные ребра.