Земное счастье - Гоар Маркосян-Каспер

— Ну что, есть идеи? — спросил Маран после того, как Дан слово в слово изложил разговоры со слугой и кариссой.

Все промолчали, потом Патрик поинтересовался:

— А у тебя?

— Сначала предупреждение, — сказал Маран жестко. — Будьте сверхосторожны. Нам крупно повезло, что никто из нас до сих пор не напоролся на какую-либо ситуацию, связанную с этим отклонением. Ведь, скорее всего, мы с вами тоже отклонившиеся. Запомните раз и навсегда — таких держат взаперти, попросту говоря, в тюрьме, от рождения до смерти. Не произносите этого слова. Не принимайте участия в разговорах на эту тему, только слушайте, и то с оглядкой. Ясно? — он обвел всех взглядом, словно проверяя, дошло ли, потом повернулся к Артуру. — Что касается идей… Одно, я думаю, уже точно: то, что мы ищем, из области биологии. Есть несогласные?

Никто не возразил, а Дан высказал предположение:

— Может, это какое-то уродство? Результат давнего воздействия, мутация, которая проявляется время от времени.

— Рецессивный ген? — сказал Артур. — Это возможно. Но что конкретно?

— Что может быть опасно для общества? — спросил Патрик. — От чего общество защищает себя такой ценой?

— Инстинкт убийства, — предположил Дан.

— Который проявляется у новорожденного младенца? — сказал Маран скептически.

— Возможно, у них есть какие-то способы индикации?

— Что скажешь, биолог? — поинтересовался Маран.

— Теоретически, конечно, все может быть. Но не при здешнем уровне биологической науки.

— А если нам не все известно? — возразил Патрик.

— Ладно, — заключил Маран, — достаточно. У нас слишком мало данных для выводов. Не будем с ними спешить. Думайте. Только учтите, все здешние загадки должны иметь один корень. Хотя это всего лишь мое мнение, я могу и ошибиться… А впрочем, я уверен. Ну а теперь все могут идти по своим делам.

Маран соскочил со своего скакуна и подошел к обрыву. Патрик присоединился к нему. Дан тоже спешился, но приблизиться к самому краю себя заставить не сумел и остановился чуть сзади, теша себя тем, что все прекрасно видно и оттуда.

Видно и в самом деле было хорошо. Вся горная страна, в пределах которой располагалось королевство Астин, лежала перед ними, просматриваясь на десятки километров. Острые пики и пологие склоны, каменистые осыпи и небольшие, но густые лески, горные пастбища и ущелья, скалистые обрывы и водопады, узкие, но бурные, будто кипящие речки, поселки и городки и соединяющая их тонкая сеть дорог, словно наброшенная на горы и плоскогорья. В бинокль, наверно, можно было бы рассмотреть и площади с улицами, и дома, и похожих на антилоп животных, которые паслись на склоне соседней горы, и многое другое, даже разглядеть далекое море. Если Астинар расположился на самом высоком плоскогорье страны, то королевский замок был выстроен в высшей точке столицы, на небольшом скалистом плато, приподнятом над остальной частью плоскогорья на пару сот метров.

— Мне нравится здесь, — сказал Маран, отрываясь наконец от лицезрения панорамы. — Я бы с радостью жил в таком месте.

— Когда вернемся, я приглашу вас в гости к моей маме, — отозвался Патрик. — Она почти в таком месте и живет.

— Пригласи, — согласился Маран и повернулся к замку. — А как вам этот домик?

Высокие, массивные серые стены, возведенные невообразимо давно — поверхность гранитных блоков вся испещрена мелкими и крупными шрамами, края сбиты. Четыре узкие и длинные квадратные башни…

— Башни смотрят точно на север, юг, восток и запад, — сказал Маран, глядя на крошечный компас, вмонтированный в браслет.

— Не совсем обычное сооружение для мира, в котором не воюют, — заметил Патрик.

— Не совсем, — согласился Маран.

— Наверно, его построили те, кто воевал, — предположил Дан.

— Или бежал от войны, — Маран вернулся к своему снитту и сел в седло. — Что ж, поехали в замок.

Ехать оставалось несколько сот метров. Ворота были открыты настежь, у входа, впрочем, дежурили двое стражников, вооруженные допотопными копьями, которые они держали в руках, и закинутыми за спину арбалетами, но когда Маран предъявил им запечатанные письма, те расступились и пропустили путешественников без лишних вопросов.

Прямо напротив ворот возвышалось странное здание, его фасад словно распадался на фрагменты, посередине прямоугольник из того же серого гранита, что внешние стены, без всяких украшений, с тремя рядами небольших оконец, пробитых в толще, создававшей ощущение несокрушимости, и по сторонам два квадрата с широкими окнами и множеством лепных украшений. Подъехав поближе, они обнаружили, что перед ними не одно строение, а два или три — гранитный прямоугольник был отделен от соседей примерно полутораметровым газоном.

— Мне это что-то напоминает, — пробормотал Дан.

— Тессилу, — сказал Маран. — И одновременно Бакну. Тут сочетание того и другого. Первоначальное здание, построенное тогда же, когда стены, и более позднее. Просто тут, возведя дворец, сохранили и раннюю постройку. Неизмеримо более раннюю.

— Доисторическую, — предположил Патрик. — Я имею в виду, периода дописьменной истории континента.

— Может быть. В любом случае, это государство намного древнее Стану. И расположение у него любопытное. Это ведь та сторона континента, которая обращена к остальному миру. Нетрудно представить себе, как тут высадились беженцы, остаться у моря побоялись, забрались подальше в горы, построили крепость со сторожевыми башнями, где день и ночь дежурили, страшась врага, от которого бежали… — Маран умолк и добавил другим тоном: — Впрочем, это могло происходить совсем иначе. У них ведь наверняка были летательные аппараты, так что являться с моря необязательно, можно просто приземлиться на плато.

— Во время войны могла погибнуть вся техника, — сказал Патрик.

— Ну какая-то, наверно, сохранилась. Голыми руками такое трудно построить. Хотя если строить достаточно долго…

Обогнув справа, как теперь оказалось, левое крыло дворца, они выехали к настоящему фасаду, и Маран замолчал.

Обилие лепнины. Составной фасад: оштукатуренные и окрашенные в нежно-розовый цвет полосы, покрытые замысловатыми орнаментами, вылепленными из незнакомого материала чуть темнее, чередуются с каменными того же оттенка. По переднему краю крыши тянется ряд скульптур, люди и животные. Большие окна и маленькие балкончики, огороженные ажурными черными решетками. Высокие двери полированного дерева. Перед дворцом газоны, клумбы, фонтанчики, скамейки, редкие деревья и кусты… Дан оглянулся… Сад занимает все пространство до обрыва — со стороны обрыва кусок стены отсутствует, то ли снесен, то ли его никогда не было… скорее, второе, слишком уж аккуратно обрезаны края, наверно, строители ценили красивые виды…

— Неплохо устроилась королева Олиниа, — сказал Патрик одобрительно.

Путешественники были уже недалеко от входа, когда к ним приблизились стражники, вполне доброжелательно осведомившиеся, кто они такие и чего хотят.

— Земляне, — ответил Маран, — с островов. К королеве Олинии с рекомендательными письмами от наследника Стану Горта и кариссы Асуа.

Попросив путешественников спешиться и препоручить своих сниттов специальным слугам, начальник стражи провел их в огромный холл, отделанный мрамором разных цветов, вплоть до голубого, какого Дан никогда еще не видел. Впрочем, он уже знал, что Астин изобилует горными породами, и строительный камень, особенно, мрамор, главная статья его доходов, а тут словно устроили выставку этого красивого и прочного материала. Начальник стражи попросил подождать и удалился. Очевидно, здесь этикет был еще проще, чем в Стану, так как через какие-нибудь четверть часа тот вернулся и объявил, что королева желает лично принять путников.

Анфилада обширных комнат, даже залов, тоже отделанных мрамором и другими минералами, каких Дан не мог распознать, с фресками и росписями на потолках, со сверкающими, лакированными полами какого-то необычного, почти белого дерева, мраморные скульптуры и картины почти в каждой комнате… В Астине, видно, жили богато. Как и в Стану. А почему нет? Как еще могут жить в странах, где полностью отсутствуют расходы на войны, содержание армий, вооружение… Наконец начальник стражи с поклоном передал их женщине в длинном черном платье со сверкающим, скорее всего, бриллиантовым колье на шее и уложенными в высокую прическу из сплошных локонов пепельными волосами, наверно, придворной даме, которая распахнула двери в очередную комнату и нараспев объявила, почти пропела:

— Путешественники с острова Земля.

Комната, где принимала королева, была похожа на другие, тоже отделана камнем, но редкого зеленого цвета. Меблирована она была довольно скупо. Обитые черным бархатом кресла, маленькие стулья на гнутых ножках и небольшие круглые столики, на каждом из которых красовалась ваза с пышным букетом, видимо, королева любила цветы. У одной из стен стоял длинный, напоминавший бакнианские, диван. В комнате было несколько таких же нарядных дам, как та, что провела их внутрь, и один мужчина, сидевший в кресле развалившись и вытянув длинные ноги в сапогах, что несколько удивило Дана. Впрочем, посмотрев на королеву, он удивился еще больше. У Олинии были ярко-рыжие волосы, зеленые глаза и белая кожа. Пышная грудь выпирала из низкого декольте. Но удивляла не внешность: Дана поразил бесстыжий взгляд королевы. Как девка из трактира, подумал он, вспомнив вчерашний вечер в одном из маленьких городков по пути, трактир, где они ужинали, и где женщины пялились на них, как проститутки с земных улиц… Олиниа взяла письма у отвесившего ей весьма изысканный поклон Марана, потом поглядела на Дана, и Дан окончательно смутился: эта женщина смерила его тем оценивающим, даже раздевающим взглядом, каким на Земле смотрят обычно мужчины. Оценив, она перевела взор на Патрика, потом Артура, Мита, задерживаясь на каждом, снова вернулась к Дану, словно ощупала его глазами, перешла к Марану, наконец наклонила голову и распечатала письмо.