Любовь и другие иностранные слова - Эрин Маккэн

Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел моего раздраженного взгляда, и сразу за этим закатываю глаза. Уверена, это выглядело впечатляюще. И почему родители не засняли меня на видео?

– Его фото – это произведения искусства, – сообщает Джофф родителям. – Если у вас есть хоть какой-то вкус, вы сразу их оцените. Если не поручить свадебные фотографии мастеру своего дела, то, давайте уж признаем, – он издает напыщенный смешок, – смысл делать альбом вообще пропадает. Лучше уж сэкономить и доверить это дело какой-нибудь тете или бабушке.

– Восхитительно, – говорит отец. – Восхитительно! Пойду позвоню тете Тут и попрошу ее привезти свой полароид.

– Ну, папа, – хихикает Кейт.

– Ты вообще видела, как она снимает? Тетя Тут – гений. Никто и не догадается, что она хотела сфотографировать. Вот что я называю искусством.

– Ну, тут все зависит от определений. – Он принужденно фыркает.

Тете Тут, папиной сестре и жене дяди Вика, семьдесят восемь лет. Она отказывается носить очки на людях, потому что, по ее мнению, они придают ей неряшливый вид. Все ее фотографии до единой получаются размытыми.

– О, кстати. Я кое-что принес к сегодняшнему ужину, – говорит Джофф и осторожно вытаскивает из сумки бутылку вина и протягивает ее сначала папе, а потом Россу.

Похоже, женщинам на вино смотреть необязательно.

– Хм-м-м, – абсолютно незаинтересованным тоном говорит папа, глядя на бутылку.

То же делает и Росс.

Хм-м – как и ха! – это одна из тех восхитительных реплик, которые могут значить что угодно, и если бы Джофф говорил на языке Шериданов, он бы понял, что папа на самом деле сказал: «Я слежу за тобой».

– Это вино, – вещает Джофф, разливая его по бокалам, – родом из Мальборо, Новая Зеландия.

Я пристально разглядываю листья салата, а остальные ждут, пока Джофф раздаст всем бокалы.

– Сначала принюхайтесь, – говорит он, демонстрируя редкий и невероятный талант нюхача.

Он оставляет бутылку на столе рядом со мной. Я склоняюсь и принюхиваюсь так, словно в последний раз в жизни втягиваю воздух в легкие.

– Пахнет вином, – говорю я, но никто не обращает на меня внимания. Кроме мамы, которая пускает в ход свой фирменный взгляд.

– А теперь сделайте маленький глоток, – говорит Джофф. – Чувствуете нотки персика и мускатной дыни?

Все кивают. Я рву листья салата, словно именно в них содержится вся суть тирады Джеффри Стивена Брилла.

– А теперь еще глоток. На сей раз обратите внимание на послевкусие.

– Лимон? – пытается угадать Кейт. Джофф улыбается и качает головой.

– Нет. Грейпфрут. Это очень ароматное вино с ярким вкусом. Лично мне особенно нравится его тягучее цитрусовое послевкусие.

– Насладитесь этим ароматным и ярким вином сорта Совиньон Блан с нотками мускатной дыни и персика, почувствуйте его тягучее цитрусовое послевкусие, – в полной тишине говорю я. Теперь все смотрят прямо на меня. – Это написано на этикетке.

– Хм-м-м, – Джофф отворачивается от меня. – Ну что ж. Значит, я прав.

– Это просто поразительно. Какая, с позволения сказать, удивительная точность формулировок, – говорю я с деланым энтузиазмом, и мама тихонько одергивает меня: «Джозефина!»

– Я немного увлекаюсь сортами вина, – объясняет Джофф и щурится на бутылку, словно впервые ее видит. – Редко читаю этикетки.

Делая вид, что читает, он издает торжествующее «Ха!», а потом возвращает бутылку на стол и склоняется надо мной, чтобы зарезать. Но вокруг слишком много свидетелей, поэтому ему приходится просто прошептать с кривой улыбкой:

– Знаешь, Джози, мухи лучше слетаются на мед, чем на уксус.

– А с чего бы мне вообще ловить мух?

И – сам напросился! – теперь подмигиваю уже я.

Почти весь ужин он молчит. Сегодня у нас спагетти, поэтому Джофф не спускает с меня глаз. Когда наступает одна из неизбежных пауз в разговоре, я пугаю всех до смерти, шлепая ладонью по столу. ШМЯК!

– Прошу прощения, – говорю я, после того как мама просит меня объясниться.

Я улыбаюсь Джоффу:

– Мне показалось, что это муха.

Пристальный взгляд папиных чернильно-синих глаз, а также его поза (он сидит неподвижно, слишком неподвижно, и это неудобно и невежливо) говорят мне: «Дорогая моя, на сегодня твоих выходок уже хватит».

На кухне после ужина, когда воздух гудит от разговоров и звона посуды, папа строго шепчет мне:

– Принуждать объект к желаемой реакции – значит утверждаться в своем предубеждении. Твои наблюдения теряют в таком случае всякий смысл.

– Прости, – шепчу я в ответ и понимаю, что настал мой черед помолчать. Особенно после того, как папа завершает наш разговор серьезным «Ха».

Глава 22

7. Стью Вейгмейкер

Написано идеальным почерком Джен.

Мы выгибаем шеи или склоняемся поближе к ней и Эмми, пока они сравнивают свои списки. Десять выпускников, с которыми я бы отожгла. Сегодня пятница, двадцать шестое сентября. Через тридцать пять минут у нас начнется матч, но, естественно, есть дела и поважнее.

В данный момент наш тренер находится в раздевалке, читает нотации команде из Джефферсон Вилладж (вчера они влипли в какую-то глупую историю) и напоминает им, что участницы команды должны быть лучшими подружками. Она говорит об этом и нам. Каждый год.

Лично я не понимаю, почему членство в спортивной команде должно тут же придавать статус лучших друзей всем игрокам, независимо от совместимости характеров. Но раз уж так принято в субкультуре, к которой я принадлежу (и которая обычно вполне меня устраивает), я смиряюсь.

В команде принято много обниматься: странные объятия в форме буквы Х: натягиваешь рукава на пальцы, склоняешь голову набок, скрещиваешь руки вокруг шеи подружки ладонями кверху. Похоже на начало танца болельщиц, только между помпонами находится чужая голова. В прошлом году, когда я прошла в школьную команду и обнаружила, что все девочки здесь обнимаются именно так, мне пришлось учиться этому искусству.

Это, опять же, вопрос культуры. Наверное, как поклоны для японцев. Я практиковалась дома, и теперь поговаривают, что я лучший обниматель в команде. Девочки даже говорят: «Обними меня, как Джози», и мне приходится им уступать – всем своим «лучшим подружкам» и еще паре девочек из Джефферсон Вилладж. Никто не знает, каким диким это мне кажется. Наверное, окажись я в Японии, так же относилась бы к поклонам. Я, конечно, вряд ли там окажусь, но, если доведется, я заранее потренируюсь перед поездкой, и все мои новые японские друзья будут говорить: «Поклонись мне, как Джози». Естественно, на японском.