Перекличка мертвых - Иен Рэнкин

— Ты сразил меня этой новостью, Рэй. Жарко тут было, да?

— Зато нам дадут премию. — Рейнольдс протянул ему неоткрытую банку с пивом, но Ребус помотал головой.

— Пришел взглянуть на район боевых действий? — спросил Дэвидсон.

— Просто хочу сказать пару слов Эллен, — ответил Ребус, кивком указывая на еще одну сотрудницу отдела, присутствовавшую в комнате.

Сержант уголовной полиции Эллен Уайли, подняв голову, глянула на него поверх отчета, за которым ее до этого не было видно. Ее светлые, коротко подстриженные волосы разделял прямой пробор. С того времени, когда Ребус провел с ней расследование нескольких дел, она чуть заметно прибавила в весе. Ее щеки округлились, а теперь еще и вспыхнули, к чему Рейнольдс тут же привлек всеобщее внимание, зябко потерев ладони и протянув их к ней, словно к пылающему камину.

Не поднимая на Ребуса глаз, она встала из-за стола. Дэвидсон поинтересовался, что именно хочет сообщить ей Ребус, но тот вместо ответа пожал плечами. Уайли быстро взяла жакет, висевший на спинке стула, и небольшой рюкзачок.

— Я сегодня уже не вернусь, — объявила она.

Рейнольдс, присвистнув, взмахнул рукой:

— Ну, что ты скажешь, Чаг? Как приятно, когда между коллегами вспыхивает любовь.

Эллен вышла из комнаты, сопровождаемая раскатистым хохотом. В коридоре она прислонилась к стене и устало опустила голову на грудь.

— Устала? — сочувственно поинтересовался Ребус.

— Тебе когда-нибудь доводилось допрашивать немецкого анархо-синдикалиста?

— В последнее время не доводилось.

— Пришлось пыхтеть до ночи, чтобы завтра представить дела в суд.

— Уже сегодня, — поправил Ребус, постучав пальцем по стеклу наручных часов.

— Ну и ну, — она устало покачала головой. — Через шесть часов надо уже снова быть здесь.

— Предлагаю пойти куда-нибудь выпить, если, конечно, пабы еще открыты.

— Что-то не хочется.

— Подвезти тебя до дому?

— Моя машина рядом на улице. — Она на секунду задумалась. — Ой, да что это я — я же сегодня добиралась не на машине.

— И правильно сделала.

— Нам так посоветовали.

— Вот молодцы! Это означает, что я смогу подбросить тебя домой. — Ребус подождал, пока их взгляды встретятся, и улыбнулся. — Ты ведь до сих пор так и не спросила, что мне надо.

— А я знаю, что тебе надо, — неожиданно резко сказала она.

— Это облегчает дело, — произнес он. — Не хочу бередить…

— Что бередить?

— Твое кровоточащее сердце, — договорил он.

Эллен Уайли жила вместе со своей разведенной сестрой. Они занимали одну секцию многосекционного двухэтажного дома в Крэмонде. Садик на заднем дворе заканчивался почти отвесным спуском к реке Алмонд. Ночь была тихая, а Ребусу хотелось курить, и они расположились на улице. Уайли старалась говорить как можно тише — не хотела беспокоить соседей, да и окно в спальне сестры было открыто. Она принесла из дома две чашки чая с молоком.

— Отличное место, — сказал Ребус. — Представляю, как приятно слушать шум воды.

— Здесь недалеко плотина. — Она махнула рукой куда-то в темноту. — Она заглушает шум самолетов.

Ребус понимающе кивнул: над домом как раз заходил на посадку самолет, приземляющийся в аэропорту Тернхаус. В этот поздний час они добрались до дома Эллен всего за пятнадцать минут, и по пути она рассказала ему о мотивах своего поступка.

— Поэтому я изложила свои мысли на этом сайте… но ведь в этом нет ничего противозаконного, согласен? Меня просто бесит эта идиотская система. Мы из кожи вон лезем, чтобы довести этих скотов до суда, а там адвокаты изворачиваются изо всех сил, чтобы сократить им срок практически до нуля.

— И это все?

Она всем телом повернулась к нему:

— А что еще?

— Кровоточащее сердце предполагает личное страдание.

Пристально глядя в ветровое стекло, она сказала:

— Нет, Джон, просто злость. Ты подумай, сколько времени убито, чтобы расследовать все эти изнасилования, принуждения к сексу, случаи надругательства в семье — может, конечно, нужно быть женщиной, чтобы понять это до конца.

— Поэтому ты откликнулась на просьбу Шивон и позвонила? Я ведь сразу узнал твой голос.

— Да, но с твоей стороны это было не совсем честно.

— Такой уж у меня характер…

И вот они сидели в ее садике, поеживаясь под прохладным ветерком. Ребус застегнул куртку и стал расспрашивать о сайте. Как она его нашла? Знакома ли с Дженсенами? Встречалась ли где-нибудь с ними?

— Я помню это дело.

— Вики Дженсен?

Она кивнула.

— Ты принимала участие в расследовании?

Она покачала головой:

— Но я рада, что его убили. Покажи, где его зарыли, и я с удовольствием спляшу на его могиле.

— Эдвард Айли и Тревор Гест тоже убиты.

— Послушай, Джон, я всего-навсего высказала свои соображения… мне надо было просто выпустить пар.

— А теперь трое из упомянутых на сайте мужчин убиты. Удар по голове и инъекция лошадиной дозы героина. Ты же имела дела с убийцами, Эллен… тебе о чем-нибудь говорит такой способ убийства?

— У того, кто это сделал, есть доступ к сильным наркотическим средствам.

— И больше ничего?

Она на секунду задумалась.

— Может, подскажешь?

— Убийца не хочет встречаться лицом к лицу с жертвами. Возможно, потому, что они крупнее и сильнее его. Еще он выбирает не очень мучительную смерть — сначала удар, лишающий сознания, затем инъекция. Тебе не кажется, что так могла бы действовать женщина?

— Джон, твой чай не остыл?

— Эллен…

Она с легким стуком опустила обе ладони на столешницу:

— Если их имена оказались на сайте «СкотНадзор», они были отъявленными мерзавцами… так что не жди, что я буду им сочувствовать.

— Ну а как с поисками убийцы?

— А что с его поисками?

— Ты считаешь, преступника не стоит наказывать?

Она снова стала пристально всматриваться в темноту. Ветер прошелестел в листве стоящих рядом деревьев.

— Джон, знаешь, что у нас сегодня было? Была настоящая война — хорошие люди против плохих…

«Скажи это Шивон», — подумал Ребус.

— Но ведь так случается не всегда, верно? — продолжала она. — Иногда линия фронта размыта. — Она перевела взгляд на него. — И ты должен знать это как никто другой, при твоей-то склонности к срезанию правовых углов.

— Ну, я плохой пример для подражания.

— Может, и так, но ты ведь расположен поймать его, верно?

— Его или ее. Вот поэтому-то и добиваюсь твоих объяснений. — Она открыла было рот, чтобы возразить, но он жестом попросил ее помолчать. — Ты единственная из всех, кого я знаю, посещала этот сайт. Дженсены его закрыли, поэтому я точно не знаю, какая там содержалась информация.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

— Если ответишь на несколько вопросов.

Она негромко и хрипло засмеялась:

— Ты знаешь, что сегодня мне предстоит выступать в суде?

Ребус закурил новую сигарету.

— А почему ты решила обосноваться в Крэмонде? — вдруг спросил он.

Ее, казалось, удивила столь неожиданная смена темы.

— Крэмонд деревня, — объяснила она. — Деревня в пределах города сочетает в себе преимущества того и другого. — Она чуть помедлила. — Допрос уже начался? Это отвлекающий маневр?

Ребус покачал головой:

— Просто поинтересовался, кому пришла в голову мысль поселиться здесь.

— Это мой дом, Джон. Дениз перебралась ко мне после того, как… — Она кашлянула, прочищая горло. — Прости, я, кажется, проглотила мошку, — извиняющимся тоном проговорила она. — Я имела в виду, после развода.

Ребус закивал:

— Да, это тихое место, ты права. Здесь легко отключаться от работы.

Свет, вспыхнувший в кухонном окне, осветил ее улыбку.

— А мне кажется, ты бы и здесь не нашел покоя. Уверена, что, если уж тебе в голову западет какая-то мысль, вышибить ее оттуда можно только кувалдой.

— Или еще вот этим, — уточнил Ребус, указывая подбородком на пустые бутылки из-под вина, выстроившиеся под кухонным окном.

На обратном пути он старался ехать помедленнее. Ребусу очень нравился ночной город, такси и неторопливые пешеходы, теплый свет уличных фонарей, темные витрины магазинов, зашторенные окна квартир. Ему всегда было куда зайти — в булочную-пекарню, в ночной бар, в казино, — туда, где его знают, где ему подадут горячий чай и расскажут свежие новости. В прежние времена он мог бы остановиться на Кобург-стрит и поболтать с девушками, вышедшими на ночную охоту, но они в большинстве своем либо перебрались в другие места, либо умерли. Да и сам он тоже когда-нибудь исчезнет, а вот Эдинбург останется. Те же самые сцены будут сыграны вновь — ведь это пьеса, которая никогда не кончается. Одних убийц будут ловить и наказывать, другие будут оставаться на свободе. Этот мир и мир преступный сосуществуют на протяжении веков. К концу недели цирк с «Большой восьмеркой» закончится, и все участники представления разъедутся кто куда. Гелдоф и Боно, должно быть, найдут себе новые занятия. Ричард Пеннен займет свое кресло в совете директоров, Дэвид Стилфорт вернется в Скотленд-Ярд. Иногда Ребусу казалось, что он близок к тому, чтобы увидеть внутренний механизм происходящего.