История России XVIII-XIX веков - Леонид Милов

Фаворитизм как закономерное явление эволюции дворянского государства неизбежно развивался и при Елизавете. Фаворитом номер один был Алексей Григорьевич Разумовский. До него, правда, у Елизаветы также были фавориты (А. Б. Бутурлин, гофмейстер С. К. Нарышкин, гвардейский сержант А. Шубин), но певчий императорской капеллы, обладавший могучим басом и не менее могучей фигурой, надолго завоевал сердце Елизаветы. Простой черниговский казак привлек внимание Елизаветы задолго до ее восшествия на трон, сделавшись вследствие этого управителем ее имений. Фавор Разумовского был довольно длительным. Некоторые историки потратили немало сил для доказательства тайного брака Елизаветы и Разумовского. Немало мифов и о детях от этого брака.

Так или иначе, фаворит имел немногих и недолгих соперников. Простой казак был удостоен звания фельдмаршала, ни разу не командуя даже полком. По свидетельству современников, А. Г. Разумовский обладал большой трезвостью ума и многое воспринимал с иронией и не вмешивался в политику. Не скрывая своего происхождения, он навещал своих родных и принимал их в Петербурге. Младший брат его после отбытия срока обучения в Берлине и Геттингене еще совсем юношей был заботливо устроен президентом Академии наук. Фаворит был сыном своего времени, богатство его было сказочным, но это был не Бирон. Наоборот, внешнее бескорыстие его было на устах современников. Особенно известны были его карточные проигрыши, когда жадные до денег партнеры без стыда тащили их со стола. Императрица не оставляла его вниманием и тогда, когда с конца 40-х гг. у нее появился новый фаворит, юный красавец Иван Иванович Шувалов. Человек выдающегося влияния и проницательности, он был надежным помощником царицы в деловых вопросах. С А. Г. Разумовским его сближало важнейшее качество — бескорыстие. Вполне правдивы его собственные слова о себе: «Могу сказать, что рожден без самолюбия безмерного, без желания к богатству, честям и знатности». И. И. Шувалов сыграл важную роль в создании и становлении Московского университета, он был также основателем и президентом Академии художеств.

Итак, под неустанной опекой Елизаветы находился наследник престола, будущий Петр III Федорович. Императрица сиживала над ним часами во время его болезней. Неугомонная попечительница стремительными темпами стала искать ему достойную невесту. Дело маркиза де Ботта и Лопухиных подстегнуло ее еще больше. Поначалу было две кандидатуры: саксонская принцесса Марианна, дочь польского короля Августа III, и София-Августа-Фредерика, дочь Ангальт-Цербстского принца. Менее знатное происхождение последней советники Елизаветы сочли более подходящим, к тому же принцесса Цербст-ская не была католичкой, а это для набожной Елизаветы было очень важно. Принцессе было послано 10 тыс. руб. и приглашение приехать в Россию. В феврале 1744 г. принцесса была уже в Москве, в июне ее окрестили, и появилась Екатерина Алексеевна, будущая Екатерина II. Летом 1745 г. состоялась свадьба.

Суетливые заботы Елизаветы о престоле дали России довольно странного наследника. Внук Петра Великого и внучатый племянник Карла XII, Карл-Петр-Ульрих имел равные шансы быть наследником как русского, так и шведского престолов. Циничные воспитатели юного герцога, рано оставшегося круглым сиротой, старались на всякий случай создать в голове мальчика двойственное мировоззрение, — с одной стороны, лютеранское, с другой — православное, ибо учение о религии есть составная часть мировоззрения тогдашнего человека. Подобный опыт привел к плачевным результатам. Бездарный по природе, слабый умом мальчик на всю жизнь затаил ненависть к книгам, особенно на латинском языке. Уже будучи императором, Петр III запретил держать во дворце книги на латинском. О. Брюммер, воспитатель Карла-Петра-Ульриха, был человеком крайне ограниченным, круглым невеждой, разбиравшимся лишь в лошадях. Забитый им мальчик, а потом уже юноша, рос человеком со странной психикой и причудливыми интересами.

Здесь, однако, мы должны оговориться, что для характеристики личности Карла-Петра-Ульриха историки пользуются главным образом мемуарами Екатерины II, т. е. источника, явно пристрастного к этой личности. Так, Екатерина отмечает, что, уже будучи женатым, он до страсти обожал кукольный театр и кукол вообще. Поздними вечерами и далеко за полночь супруг заставлял супругу играть с ним в куклы, причем это скрывалось от Елизаветы. У Петра Федоровича была и другая страсть: он любил дрессировать собак и мучил их целыми днями где попало — и на даче, и в комнатах дворца. Научившись играть на скрипке, он был способен долгими часами изводить слух окружающих его. По словам В. О. Ключевского, «его образ мыслей и действий производил впечатление чего-то удивительно недодуманного и недоделанного. На серьезные вещи он смотрел детским взглядом, а к детским затеям относился с серьезностью зрелого мужа. Он походил на ребенка, вообразившего себя взрослым; на самом деле это был взрослый человек, навсегда оставшийся ребенком». Петр Федорович с детства обожал прусского короля Фридриха II, но и это обожание вылилось в очередную довольно дикую странность. Великий князь мог дни и ночи напролет играть в деревянных солдатиков. Когда супруга его собралась рожать, Петр Федорович явился на помощь к ней в полной военной форме с огромной шпагой на боку. Потом у Петра Федоровича появились любовницы из фрейлин его супруги. Наследник стал часто напиваться и т. п.

Ко всему прочему наследник престола питал отвращение к России и ко всему русскому. Сам он ходил в голштинском мундире, окружил себя голштинскими офицерами, пренебрегал русской церковью, на богослужениях мог смеяться, показывал язык священнослужителям. Все это, разумеется, не ускользало от внимания придворных кругов, высших государственных сановников и от самой Елизаветы. Императрица порою чисто по-женски приходила в отчаяние. Однажды в беседе с австрийским послом Эстергази Елизавета жаловалась на слабость рассудка великого князя.

Император Петр III. Так или иначе, но со смертью Елизаветы, наступившей 22 декабря 1761 г., императором стал Петр III. Первым актом нового императора было прекращение всех военных действий против Пруссии. При Петре III была уничтожена зловещая Тайная канцелярия. В развитие законодательства Анны Ивановны и Елизаветы при Петре III был принят важнейший государственный акт — Манифест о вольности дворянства. В короткое шестимесячное царствование Петра III была начата секуляризация церковных имений.

Важность этих мероприятий, их немалое историческое значение для судеб дворянской империи историки давно подтвердили. Несомненно, что государственная политика при Петре III и характеристика личности этого государя находятся в довольно сильном несоответствии. Роль Петра III как личности при проведении этих указов была ничтожна. Дворянский историк М. М. Щербатов рассказал одну из ядовитейших легенд о том, как был принят Манифест о вольности дворянства. Стремясь избавиться от наскучившей ему любовницы Е. Р. Воронцовой и собираясь веселиться с «новопривозною», Петр III объявил, что будет работать со своим секретарем Д. В. Волковым в особой комнате. Последнего действительно заперли в комнате и дали распоряжение подготовить какой-нибудь важный закон. Д. В. Волков собрался с мыслями, вспомнил то, о чем чаще всего говорили сановники, и написал проект Манифеста о вольности дворянства. Государь же веселился с княжной Е. С. Куракиной. Разумеется, это легенда, но весьма правдоподобная.

И тем не менее Петр III был личностью глубоко несимпатичной, а его прусская ориентация, равнодушие и нелюбовь к России, к официальной русской церкви возбуждали в среде дворянства недовольство, создавая шансы для очередного дворцового переворота. Все это отлично понимала его умная супруга.

Софья-Августа-Фредерика, Екатерина Алексеевна в православии, была из рода владетелей одного из бесчисленных мелких немецких феодальных княжеств, служивших в XVIII столетии своеобразным питомником, поставлявшим саженцы для укрепления и расцвета крупнейших европейских царствующих династий. Неудивительно, что с раннего детства Екатерина готовила себя к судьбе царственной особы. Обладая природным расчетливым умом, Екатерина еще в детстве решила, как писала о том позже, что наиболее подходящая партия для нее в Европе — это Карл-Петр-Ульрих, наследник российского престола. Брак по расчету, оказавшийся несчастливым и бывший, по ее уверению, фактически фиктивным около 9 лет, тем не менее не поверг ее в уныние и отчаяние. Волевая женщина все свои силы и способности употребила, по ее словам, на достижение трех целей: «1) нравиться великому князю, 2) нравиться императрице, 3) нравиться народу», т. е. высшему придворному обществу. Она мужественно терпела все дикие выходки своего супруга. Никто, как она, не был так старателен в выполнении обычаев православной церкви, что очень нравилось набожной Елизавете. Наконец, она была весьма скромна, тактична при дворе с его сложной сетью хитросплетений интриг. Долгое время к Екатерине, как пишет об этом она сама, относились весьма подозрительно. Однако честолюбивая молодая женщина в конце концов завоевала прочное расположение императрицы и в придворных кругах. Отлично владевшая французским и немецким, Екатерина прилежно и быстро выучилась русскому языку, хотя всю жизнь потом писала с большими ошибками. В дни одинокого супружества, она довольно много, хотя и беспорядочно, читала. Тут были и античные авторы, и довольно модные тогда французские энциклопедисты. Разумеется, образование ее оставляло желать лучшего.