Западня - Алекс Орлов

— Полагаю, для них это не препятствие, — сухо сказал Джек.

— Хорошо, что их только трое.

В этот момент хлопнула дверь черного хода, послышались шаги. Шли несколько человек.

— Их не трое, их больше, — сказал Джек и, повернувшись к двери, чуть нервно поправил под рубашкой пистолет. Он ожидал, что вся эта компания сейчас придет к ним знакомиться, однако появился только один Квентин.

— Сайрус лежит в гостиной… Он хочет видеть вас…

— Конечно. Проводи нас…

Следуя за Квентином, Джек с Барнаби прошли мимо комнаты, в которой собрались все прибывшие, в том числе девушки.

Камрады замерли, когда по коридору прошли двое, один из которых мог оказаться Рамоном Альваресом. Сайрус много рассказывал о нем.

Окна в гостиной были прикрыты тонкими желтыми занавесками, которым не помешала бы стирка. От этой желтизны все вещи в комнате казались старыми.

Возле рассохшегося старого бюро стояла каталка, на которой Сайруса вывезли из машины «Скорой помощи». Теперь поверх больничной простыни он был накрыт клетчатым пледом.

Глаза Сайруса были закрыты, пол-лица покрывало пятно ожога, однако волосы почти не обгорели и лишь торчали в разные стороны, словно перья.

Ни на ногах, ни на руках не было заметно гипса или шины. Капельницы тоже не было.

После беглого осмотра Джек сделал вывод, что Сайрусу повезло, если, конечно, у него нет внутренних кровотечений.

— Они здесь… Квентин? — с трудом произнес раненый и открыл глаза.

— Да, камрад, я привел их.

— Подойдите ближе… я еще пока… плохо себя чувствую… — Каждое слово давалось Сайрусу с трудом. — Рамон… подойди ближе…

Джек и Барнаби переглянулись. Кто-то должен был взять на себя роль Рамона.

— Подай мне руку…

Джек шагнул к раненому и подал руку.

Сайрус вцепился в нее, словно тонущий в край лодки. Стоявший поодаль Квентин расплылся в счастливой улыбке.

— Я так и знал, что Рамон именно вы! — сказал он. — Хотя мне показалось, что вы слишком молоды…

Джек сделал вид, что не услышал.

— Рамон… — произнес Сайрус, глядя куда-то мимо Джека. — Я рад, что нам… удалось вырвать тебя из лап этих свиней… Ты что-то сказал?

— Нет, — ответил Джек.

— Ты что-то сказал мне?

Сайрус попытался приподняться.

— Нет! Успокойся, камрад! Успокойся! — почти прокричал Джек.

— У меня проблемы не только со зрением, но и со слухом… Врач сказал, что это временное… Скоро пройдет…

Сайрус утомленно замолчал, не отпуская руки Джека.

— Очень много камрадов погибло, когда мы пытались спасти тебя… Я потерял Ингрид, она значила для меня… очень много… Надеюсь, ты не выдал лигийцам номера счетов?

— Нет! — громко ответил Джек.

— Не кричи так, Рамон… Кажется, я начал лучше слышать. Так что ты говоришь, они тебя пытали?

— Я бы не назвал это пыткой, — начал изворачиваться Джек. — Должно быть, они вели какую-то свою игру.

— Игру? Мы все любим игры… Все без исключения… — произнес Сайрус и, прикрыв глаза, тяжело перевел дыхание.

— Они не знали наверняка, кто я, поэтому не брались за меня по-настоящему, — добавил Джек. Он понимал, что, если его принимали за Рамона, требовалось как-то объяснить, почему он не предал, ведь люди вроде майора Гастона, когда им требовалось, умели разговорить любого.

Когда-то Джек знавал одного, кто побывал в руках контрразведки. Это был лейтенант по фамилии Гамильтон, он неплохо справлялся с обязанностями командира взвода, но кто-то донес на него как на пособника врага, и Гамильтон исчез.

Спустя две недели все выяснилось, и контрразведчики вернули Гамильтона в часть. Однако это был уже другой человек. И уж конечно, он не мог больше командовать взводом. Его комиссовали по состоянию здоровья.

В общем было трудно выдумать что-то такое, что могло оправдать Рамона в глазах камрадов.

— Ты не хочешь говорить мне, что тебе помогла блокировка в мозгу? Ты зря боишься, Рамон, я ведь знаю о ее существовании… Она помогла тебе?

— Да, Сайрус. Я выдержал только благодаря ей, — сказал Джек, лихорадочно соображая, что же это за блокировка.

— Ну хорошо… — Сайрус с облегчением вздохнул и еще крепче сжал руку Джека.

— Должно быть, в тюрьме тебя не очень хорошо кормили, Рамон… Твои пальцы истончились, а ладонь стала узкой. Прежде у тебя были руки, как у водителя грузовика.

— Иногда в тюрьме приходилось несладко, — осторожно произнес Джек, пытаясь уловить подтекст сказанного Сайрусом. Уж очень этот разговор напоминал ему допрос.

— Да, тюрьма меняет человека. Прежде у тебя на руках росли волосы — как у обезьяны… Ты помнишь, мы даже шутили по этому поводу?

Сказав это, Сайрус хрипло засмеялся, но тут же закашлялся и умолк.

— Теперь они у тебя гладкие… — снова заговорил он, поглаживая руку Джека. Затем неожиданно отпустил ее. — Хорошо поговорили, Рамон… Теперь оставьте меня, я должен отдохнуть… Проводи их, Квентин…

— Идемте, — сказал Квентин и направился к двери. Джек и Барнаби последовали за ним. Они уже было поверили, что этот раунд остался за ними, но неожиданно услышали резкий голос:

— Стоять на месте! Квентин, это враги!

Сайрус произнес это громко и отчетливо.

— Поднимите руки, собаки, и поворачивайтесь медленно, иначе я превращу вас в решето!

Квентин бросился к стоявшей в углу запыленной вазе и достал из-за нее короткоствольный автомат. Джек и Барнаби подняли руки и медленно, как и было приказано, повернулись.

Они увидели Сайруса, который сидел на каталке и уверенно держал в руке пистолет. Его обожженное лицо скривилось в некоем подобии улыбки.

Квентин с запозданием передернул затвор.

— Оружие на стол, господа лигийцы! — скомандовал Сайрус. — Только медленно! Помните — очень медленно, иначе я с удовольствием продырявлю ваши лигийские кишки!

Джек, а за ним Барнаби вытащили из-под рубашек трофейные «доттексы» и рукоятками вперед положили их на поцарапанный журнальный столик.

— Карно! Лидас! Все сюда! А ты, Квентин, держи их на мушке! Что, лигийские собаки, небось думали, я загнусь к вечеру? Да я вас перехитрил, как младенцев! Квентин подробно описал вас, и я уже тогда понял, что Рамона Альвареса среди вас нет. А чтобы вы не сорвались раньше времени, я приказал ребятам сообщить, будто меня крепко размазало. Так-то, тупые лигийцы!

65

Квентин был все еще не в себе. Он не понимал, как могло случиться, что люди, которых он выводил из-под огня, рискуя жизнью, оказались врагами.

Между тем в гостиной стали собираться остальные камрады. Они столпились возле двери, пропустив вперед Лорейн и Кэти.

— Так это не Рамон? — спросил Питер Уэйк, чудом избежавший смерти во время недавнего боя. Питер считался одним из младших командиров и мог задавать Сайрусу вопросы.

— Да, Питер. Должен сообщить вам неприятную новость, камрады. Арестанты, за освобождение которых мы заплатили жизнями стольких наших соратников, оказались не теми, за кого мы их принимали. Это не камрад Рамон Альварес с его другом, а просто пара лигийских шпионов. Не самая большая удача для нас, но пара лигийцев тоже может пригодиться, главное продумать, как их будем убивать…

На последней фразе у Сайруса дернулась верхняя губа.

— А вот уж хрен тебе! — воскликнул Барнаби. — Никакие мы не лигийцы!

— А кто же вы?

— Нас задержала служба безопасности компании «Дюршлаусс» и сняла с лайнера, передав транспортной полиции, — сказал Джек. — Потом из управления полиции нас забрал какой-то человек в штатском. Оказалось, он из спецслужб. Три дня нас продержали в тюрьме, потом вывезли в аэропорт на обыкновенной машине, посадили в фургон для заключенных и снова повезли в тюрьму — вот и все дела.

— Что же вы сразу не сказали, что вы не те? Что вы другие?! — воскликнул Сайрус, потрясая пистолетом. Из его глаз текли слезы досады.

— Какие другие? Мы в этом городе никого не знаем! Вдруг стали стрелять — полицейских убили, мы вытащили у них ключи, сняли наручники, забрали их пистолеты и решили бежать. Там, возле фургона и встретили этого парня! — Джек указал на Квентина.

— Ну да, — подтвердил тот. — Там я их и встретил.

— Да заткнись ты, тебя не спрашивают! — закричал на него Сайрус — Вы что же, думаете, я вам поверю, мерзкие лигийцы? Вы еще заплатите мне за смерть Ингрид! За смерть Ингрид заплатите! И за смерть других камрадов!

Пистолет в руке Сайруса дрогнул.

— Я никого не хочу обидеть, мистер начальник, но получается так, что вы сами подставили своих людей, а на нас хотите свалить вину за свои промахи, — заявил вдруг Барнаби.

Джек понимал его. Требовалось сбить этих людей с толку. Не для того чтобы разжалобить и заслужить прощение — нет. Просить у них пощады было бесполезно, однако, посеяв сомнение, можно было отвлечь их внимание.