Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо

Сара до сих пор сомневалась, правильно ли поступила, не рассказав ему о книге, не попросив о помощи. Она без малейших колебаний могла доверить Раккиму собственную жизнь, почему не решилась доверить правду? Бывший фидаин направился к стоявшим рядом с фургоном криминалистам, задал какой-то вопрос, кивнул, услышав ответ, и сочувственно похлопал их по плечам. Ему приходилось вмешиваться в их деятельность, и он прекрасно понимал, насколько большего добьется, завоевав их расположение. Рыжебородый повел бы себя куда более напористо, требовательно и вряд ли бы продвинулся дальше собственного воспитанника. Скорее всего, наоборот.

Пришло время уезжать. Дальнейшее промедление становилось все более опасным. Неподвижно стоящее такси могло привлечь внимание, например, слишком любопытного прохожего или заскучавшего полицейского. Рыжебородый часто предупреждал: обычно попадаются на незначительных деталях, поскольку, участвуя в значительных, с их точки зрения, событиях, забывают о мелочах. Несомненно, пора уезжать. За дневниками можно вернуться в другое время, когда все слегка уляжется. Впрочем, даже если не уляжется, ей все равно придется вернуться сюда. Теперь она почти не сомневалась — где-то там, на испещренных мелким почерком страницах, скрывается самая важная подсказка, ведущая к объекту ее поисков.

Сара сидела неподвижно. Сидела и смотрела, как ветер взъерошивает короткие темные волосы Раккима… они у него такие мягкие. Даже на подбородке. Как они щекотали ее в самых интимных местах. Она покраснела. Ракким провел ладонью по голове, словно почувствовав на себе ее жадный взгляд. Сара торопливо постучала по пластиковой перегородке, громче, нежели требовалось.

— Поехали!

Она не спускала с Раккима глаз, пока машина выполняла разворот. Задержись такси еще на секунду, и ее бы уже ничто не удержало от желания броситься к нему.

20

Время полуденного намаза

— Ты не должен звонить мне, — напомнил Старейший. — Только я могу тебе звонить.

— Повесить трубку? — бодрым голосом поинтересовался Дарвин. — Чтобы ты перезвонил мне, а я сделал вид, будто пришел в трепет от оказанной чести? — Он замолчал. — Алло?

— Ладно уж, говори.

— Правда? Буду счастлив услужить.

Старейший промолчал, не считая нужным вступать в словесную перепалку.

Дарвин, сунув руки в карманы, разглядывал дом профессора. Динамик новейшего сотового телефона, размером не больше насосавшегося клеща, скрывался в его ухе. Микрофон — и того меньше — напоминал родимое пятно над верхней губой. При слабых движениях ртом стоявший рядом человек мог даже не подозревать о протекающем разговоре. Аппарат изготовили японцы. Настоящий прорыв в науке.

— Всего лишь хотел сообщить последние новости. Играл в кошки-мышки с Раккимом. Ах да, еще успел нанести дружеский визит университетской подруге Сары. Ракким гостил у нее за день до меня. Единство взглядов и все такое прочее.

Накануне Дарвин под видом религиозного учетчика, ведущего перепись населения, постучал в дверь Мириам. Образ бюрократа с козлиной бороденкой, то и дело роняющего документы из трясущихся рук и одетого в костюм не по размеру, ему удался великолепно. Телохранитель, смуглый громила, заслонив широченной грудью весь проем, велел проваливать, но хозяйка вежливо пригласила незваного гостя в дом. Он извинился за беспокойство, шаркая ногами, вошел в гостиную, где, к своей несказанной радости, немедленно уловил едва ощутимый запах Раккима.

— Жду новостей, — изрек Старейший.

— Подругу зовут Мириам Уоррик, — ответил Дарвин, сегодня гладковыбритый и облаченный в костюм за три тысячи долларов. — За пятьдесят. Профессор социологии. Набожная, но не фундаменталистка. Кого-нибудь напоминает?

— Нет.

— Впрочем, это уже не имеет значения. О леди Мириам теперь следует говорить в прошедшем времени.

— Ты убил ее?

Дарвин улыбнулся трепетавшей на ветру ленте, опоясывавшей дом профессора Уоррик. Полицейские глазели на окна, едва ли уделяя внимание столпившимся поблизости зевакам. С некоторой досадой он ощутил себя режиссером, поставившим эффектный спектакль для зрителей, заведомо не способных оценить его по достоинству.

— Зачем ты это сделал? Ты лишь предупредил фидаина о нашей слежке, — проскрипел Старейший.

— Давай ты не будешь учить меня делать мою работу, а я взамен не стану учить тебя завоевывать мир. — В ухе раздалось самодовольное хихиканье. Как же ему нравился этот звук, ужасно похожий на шорох старых газет. — Совершенно не имеет значения, предупрежден Ракким или нет. Он вспыльчив. Я изучаю его манеру поведения, но пока немного отстаю. Решил, что, если он найдет Мириам упакованной, это немного подстегнет его, заставит совершить ошибку.

— Но почему ты думаешь, что ее обнаружит именно он?

— Ой, я его вижу.

Ракким спускался по ступенькам в компании какого-то жирного полицейского.

— И судя по выражению лица, он уже развернул подарок.

— Он там сейчас?!

— Именно так. — Дарвин просиял, несмотря на обжигающе холодный ветер. Он подстегнул-таки фидаина. Еще как подстегнул. Теперь противник обязательно должен сбиться с шага.

— Он видит тебя?

— Даже если бы и видел. Я — никто. — Мимо него прошла престарелая супружеская чета, ведущая оживленный спор. Дарвин кивнул им, пожелав доброго дня, и джентльмен кивнул в ответ. Про обнаруженные тела он узнал, подключившись к полицейскому каналу связи, но о Раккиме, успевшем побывать на месте преступления, даже не подозревал. На такую удачу Дарвин не смел и надеяться. Фидаин не только вдоволь на них налюбовался, но и выглядел так, словно съеденный обед вот-вот был готов покинуть его желудок. Дарвин ощутил во всем теле приятный зуд.

— Полагаю, теперь ты станешь следить за ним.

Не утруждая себя ответом, Дарвин любовался, как Ракким спорит с полицейским. Лицо того постепенно багровело, а любой человек, способный так быстро вывести из себя сотрудника полиции, просто не мог не вызвать его уважения. Ему хотелось поскорее найти Сару и наконец покончить с этим делом. Потом он сможет заняться Раккимом. Без спешки. В выбранное им самим время.

— Эта Мириам Уоррик сообщила тебе что-нибудь о племяннице Рыжебородого, прежде чем ты… упаковал ее?

— Практически ничего.

— Значит, тебе следовало оставить ее в живых и разговорить.

— Скорее всего, она мало что знала.

— Не уверен.

— Это не имеет значения… она была слишком сильна верой, а ты сам знаешь, что это значит. — Дарвин припомнил, как тихо она протестовала вначале и как потом отчаянно цитировала Коран. Он никогда не переставал удивляться происходящему в человеческих умах на пороге неминуемой гибели. Словно, падая с двадцатого этажа, они надеялись расправить крылья и улететь в безопасное место. Дарвин никогда не позволял догмам брать верх над здравым смыслом.

— Веру можно поколебать. Это я знаю наверняка.

— Она все равно ничего не собиралась говорить. Я бы лишь потерял драгоценное время. — Дарвин весело помахал рукой молодой женщине, толкавшей перед собой детскую коляску. Мамаша его проигнорировала, зато ребенок ответил тем же движением. Мерзкий сосунок со щекой, измазанной в молоке.

— Ты действовал необдуманно, — зудел в ухе Старейший. — Дорвался до возможности пустить кровь и лишился всех перспектив.

— Это я-то лишился всех перспектив?!

— Я наведу справки об этом профессоре социологии. Может, удастся что-нибудь выяснить. А ты пока обуздай свои порывы. Ракким мне нужен живым.

— У каждого свои причуды.

— Не забывайся!

Он нахмурился, обратив внимание на припаркованное в конце квартала такси. Обычный автомобиль марки «саладин» с шашечками на дверцах. Из выхлопной трубы струился дым. Лобовое стекло запотело.

— Дарвин?

— Слушаю. — Пассажир мог выйти уже не менее трех раз. Если бы, конечно, имел такое намерение. — Поговорим позже. — Он отключил связь и не спеша направился к машине, внутренне сгорая от нетерпения.

— Сэр? — Молодой красивый полицейский поднял руку, словно руководил уличным движением. Вторая рука лежала на рукояти пистолета.

Дарвин улыбнулся, не сводя глаз с такси.

— Офицер, я опаздываю на деловую встречу.

— Сэр, предъявите документы.

Послушно достав из кармана пиджака бумажник, он раскрыл его.

— Дарвин Конклин к вашим услугам. — Дарвин продемонстрировал водительские права и протянул белую визитную карточку. — Агент по операциям с недвижимостью. Мне только что позвонили из конторы. Извините, но я очень спешу.

Полицейский уставился на визитку, как на каменную плиту, испещренную иероглифами майя.

— Это вы?

— Ну конечно. Умоляю поторопиться.

Просканировав документы, парень вернул их Дарвину. На груди его блестела пластинка с фамилией «Хэнсон».