Военное дело древних персов - Александр Константинович Нефедкин

теперь не уступали персы, будучи безоружными и к тому же неискусными и не равными противникам по умению. Бросаясь по одному, десять и соединившись в бóльшие или меньшие группы, персы бросались на спартанцев и гибли» (Hdt., IX, 62). Плутарх аналогично описывает данный эпизод этой же битвы: персы, «выставив герроны, много стреляли в лакедемонян, а они, соблюдая синаспизм, маршировали и, атакуя, отталкивали герроны и, разя копьями в лица и груди персов, положили многих, павших не бездеятельно и не робко. Ведь, и хватая копья голыми руками, персы бо́льшую часть сломали, а против обнаженных мечей они ничем не уступали, используя кописы и акинаки, и отталкивая щиты и схватясь врукопашную, долгое время держались» (Plut. Arist., 18, 3–4). В битве при Микале персы «сомкнули герроны, чтобы иметь себе ограду» (Hdt., IX, 99). Афиняне и их союзники атаковали. «Пока у персов герроны стояли прямо, они защищались и не уступали в сражении. А когда афиняне и примыкавшее к ним войско, чтобы самим, а не лакедемонянам решить дело, подбодрясь, более мужественно начали дело, теперь уже положение изменилось. Ведь они, проломав герроны, массой стремительно вклинились в строй персов, которые держались и еще долгое время защищались, но наконец бежали в укрепление» (Hdt., IX, 102).

Бой греков с персами. Краснофигурный аттический кубок, подписанный мастером Бригом, но роспись произведена другой рукой (первая треть V в. до н. э.). Оксфорд, 1911.615. Воспроизведено по: Pfuhl E. Malerei und Zeichnung der Griechen. Bd. III. Münсhen, 1923. Taf. 148, Abb. 434.

В целом видим, что у персидской пехоты Ахеменидов за воинами с большими щитами размещались метатели-лучники. Английский антиковед Д. Хед предложил такую реконструкцию боевого построения: в строю из десяти шеренг пехотинцев, защищенных полотняными панцирями, первым стоит щитоносец с коротким копьем, мечом, герроном, которым опирается при остановке на деревянную подпорку, затем размещаются лучники, вооруженные мечами, и в конце — замыкающий с плетью и, предположительно, с горитом[276]. Н. Секунда реконструировал построение похожим образом: впереди стоял щитоносец, вооруженный копьем или луком, за ним — девять шеренг лучников, снабженных кривыми мечами; причем часть стрелков были в панцирях[277]. Данная реконструкция боевого порядка базируется на названиях командиров отрядов персидской армии, которые Ксенофонт приводит в «Киропедии» (II, 1, 23–25), описывая армию Кира: пемпадарх — декадарх — лоха — таксиарх (командир ста воинов) — хилиарх. Н. Секунда полагает, что тут под греческими названиями скрываются реальные персидские должности, ведь известно, что персидская армия делилась на подразделения в 10 000–1000–100–10 воинов[278]. Кроме того, в табличке из Персеполя упоминается пасчадасапатиш (pasçadathapatiš) — «тыловой десятник», рассматриваемый как замыкающий ряд из десяти воинов или помощник командира десятка, которого Д. Хед сопоставляет с командиром пятерки[279]. В общем, построение персидской пехоты, включая лучников, учитывая исторические параллели, в десять шеренг вполне возможно. Также вероятно, что в тылу построения находились «командиры отрядов, имеющие бичи», которые ударами гнали воинов вперед (Hdt., VII, 223; ср.: Hdt., VII, 103; Xen. Cyr., VII, 1, 34; Arist. Ethn. Nic., III, 8, 4 (1116a)). Подобная практика не была уникальной, она, например, известна в европейских армиях XVIII в., в которых стоящие позади строя офицеры и унтер-офицеры контролировали движение солдат вперед. Однако действительно ли стояли персидские биченосцы в конце каждого ряда?

Если реконструировать тактику боевого порядка персидской пехоты, можно полагать, что в ходе сражения стоящие впереди щитоносцы должны были прикрывать стрелков своими щитами от метательного оружия врага, а их копья не давали возможность противнику подойти вплотную и сломать строй[280]. В это время лучники выпускали в противника массу стрел, в ближний бой переходили, лишь истратив снаряды в особо ожесточенном бою, как это было, например, в последней битве Кира II с массагетами в 530 г. до н. э. (Hdt., I, 214). Перестрелка с противником была основным видом боя (Xen. Cyr., I, 4, 23; ср.: Plut. Arist., 14, 2). В ходе дальнего боя, вероятно, происходила ротация стрелков в ряду — не случайно же хоровой контрмарш в греческих тактиках именовался персидским или критским — в нем воины в ряду менялись местами (Asclep. Tact., 10, 15; Ael. Tact., 27, 4; Arr. Tact., 24, 3), что, вероятно, было вызвано как необходимостью пополнить боезапас, так и усталостью передовых стрелков. Таким образом должен был действовать персидский строй в бою с азиатскими ополчениями. Однако греческие гоплиты пробегали простреливаемую из лука дистанцию и переходили к обычной для них рукопашной, в ходе которой более длинные копья греков оказывались более эффективными против более коротких персидских, на что указывает Геродот (VII, 211; ср.: V, 49; VII, 61; IX, 62). При наступлении более длинное оружие обладало тем преимуществом, что позволяло разить с более дальнего расстояния противника, хотя в самой гуще схватки короткие копья использовать сподручнее.

Бой греческих гоплитов с персидским лучником. Прорисовка аттической красно-фигурной амфоры (после 460 г. до н. э.), Нью-Йорк, 061021 117. Воспроизведено по: Stahler K. Griechische Geschichtsbilder klassischer Zeit. Münster, 1992. S. 57, Abb. 15.

Такой защищенный герронами строй персидской пехоты был достаточно эффективен и стоек в бою; он мог идти в контратаку, как это было, например, против спартанцев при Платеях, и даже сражаться, когда линия щитов была уже прорвана. Причем Геродот в описании битвы при Платеях ясно показывает, что персы были храбрыми индивидуальными бойцами, способными атаковать небольшими группами и даже поодиночке, но их нападения разбивались о сплоченность греческой фаланги (ср.: Strab., VII, 3, 17). Когда же линия персидских щитов была прорвана, сражались врукопашную лучники, стоящие внутри строя. Поскольку у стрелков не было длиннодревкового оружия, они просто хватали копья гоплитов руками и ломали их; а уже после переходили к бою на мечах. Даже в таком положении строй персов быстро не разрушался, очевидно, в определенной мере за счет замыкающих, сдерживающих его. На боеспособность такого строя намекает Геродот (IX, 68), говоря о финале битвы при Платеях: «Мне ясно, что вся сила варваров держалась на персах, если и тогда они [варвары], прежде, чем сразиться врукопашную с врагами, бежали, увидев, что и персы также бегут» (ср.: Hdt., I, 136; IX, 71).

Если обратиться к генезису боевого порядка персов, то ясно, что он имел определенные истоки в военной традиции Ближнего Востока. Уже в Шумере в середине III тыс. до н. э. строй пехоты впереди прикрывали щитоносцы; в VII в. до н. э. в ассирийской армии активно использовалось взаимодействие стрелков и щитоносцев не только при осадах, но и в полевых битвах[281]. В Мидии