Военное дело древних персов - Александр Константинович Нефедкин

как посольский отряд ранее (Hdt., III, 14). При капитуляции значительных сил персы могли предоставлять и особые условия, чтобы избежать сопротивления. В 454 г. до н. э. 6000 капитулировавших афинян, союзников египетского фараона Инара, было позволено вернуться домой, что и было сделано, пройдя через Кирену (Diod., XI, 77, 2–5; Phot. Bibl., 72a, 35; ср.: Diod., XVI, 49, 3). Пленных вражеских военачальников могли казнить — командирам «Десяти тысяч» греков отрубили головы (Xen. Anab., II, 6, 1; ср.: Phot. Bibl., 72a, 36). Некоторые родственники вражеских предводителей могли быть помилованы царем и получали дары, оставаясь жить в империи (Hdt., VI, 41), чтобы впоследствии быть использованными персидскими монархами в своих политических целях.

Триумф персов с поддержкой богов над врагами-оучатами. Халцедоновая цилиндрическая печать из Аму-Дарьинского клада (VI— вв. до н. э.). Британский музей, W A 124015. Воспроизведено по: Collon D. First Impressions: Cylinder Seals in the Ancient Near Orient. London, 1987. P. 136, № 574.

Самым жестоким образом поступали с восставшими для устрашения прочих. Восставшую деревню, нанесшую ущерб армии, могли окружить и всех ее жителей перебить (Heliod., VI, 13). После подавления Ионийского восстания персы кастрировали симпатичных мальчиков, сделав евнухами, а красивых девушек отправили к царю (Hdt., VI, 9; 32). 800 пленных греков, приведенных в Персиду, были изувечены, хотя при этом они должны были работать, используя специально оставленные им части тела (Curt., V, 5, 5–24; Diod., XVII, 69, 3–9; Just., XI, 14, 11). По Геродоту, после взятия Вавилона 3000 знатных жителей были распяты (521 г. до н. э.) (Hdt., III, 159)[258]. Согласно же Бехистунской надписи, Нидинту-Бел, выдававший себя за вавилонского царя Навуходоносора [III], и 49 его приверженцев были посажены на кол в Вавилоне; то же было сделано и с предводителем второго восстания Архем (Навуходоносором IV), также объявившим себя царем Вавилона, и его соратниками[259]. В 521 г. до н. э. у мидийского самозванца Фравартиша (Фраорта) и сагартийца Чиссатахму были отрезаны нос и уши, выколото по одному глазу; после чего они в цепях были выставлены перед входом во дворец, а затем посажены на кол, тогда как 57 приверженцев Фравартиша были обезглавлены, а их тела повешены на стенах крепости Экбатан[260] — столице Мидии. В персидском городе Увадаичайя (будущий Персеполь) были публично посажены на кол Вахиаздата, объявивший себя Бардией, и 52 его соратника[261]. Публичное выставление бунтовщиков для устрашения потенциальным недовольным — типичная практика восточных обществ.

Если доверять описанию Ксенофонта, то добыча рассматривалась как общее достояние (Xen. Cyr., II, 2, 19; IV, 5, 17; 41), однако, согласно «Второй книге Ездры», получается, что вся добыча принадлежала царю (Esdas, II, 4, 5). После победы персов маги отделяли часть добычи и священные участки земли богам (Xen. Cyr., IV, 5, 14; 17; 51; 6, 11; V, 3, 2; 4; VII, 3, 1; 5, 35); согласно Геродоту (I, 89), это была десятина. Часть добычи выделялась царю[262], а оставшаяся добыча делилась, причем, как замечает Ксенофонт (Cyr., IV, 5, 41), всадники получали вдвое больше пехотинцев. Тот же автор упоминает и способ распределения добычи: сначала выделенную часть отдавали мириарху, который затем делил ее согласно заслугам между командирами своего подразделения и так далее вплоть до рядовых (Xen. Cyr., VIII, 4, 29–30).

Персидские воины в шлемах и панцирях поражают врагов в башлыках, вероятно, восточных иранцев. Оттиск цилиндрической агатовой печати Артаксеркса III после завоевания Египта (343–342 гг. до н. э.). Воспроизведено по: Osten H. H., von der. Die Welt der Perser. Zürich, 1956. Taf. 69.

После победы царь мог лично осматривать поле битвы (Hdt., VII, 238). Количество погибших и пленных врагов тщательно подсчитывалось, как это показывает аккадский вариант Бехистунской надписи Дария I[263]. Тела убитых воинов захоранивались, когда это было возможно (Polyaen., VII, 15, 4), однако по крайней мере в некоторых случаях погребения не было (Hdt., VIII, 24) — еще Геродот в 450-х гг. до н. э. видел две кучи костей обоих противных сторон, погибших после битвы при Пелузии в 525 г. до н. э. (Hdt., III, 12). Собственным погибшим командирам приносили в жертву скот, насыпали холм и ставили надгробный памятник (Hdt., VII, 117; Xen. Cyr., VII, 3, 7–15). К военным обычаям относится и траур: сбривание волос у людей и обрезание грив у лошадей и мулов (Hdt., IX, 24; Plut. Arist., 14, 6; Plut. Alex., 72, 2).

Корнелий Непот рассказывает, что после победы над Автофрадатом каппадокийский сатрап Датам водрузил трофей (Nep., 14, 8, 3). Подобное сооружение не было персидской традицией. Если сообщение Непота признать корректным, то можно полагать, что Датам просто следовал греческому обычаю. По крайней мере ликийцы в конце V в. до н. э. воздвигали победные трофеи (TAM, I, 44, l. 31).

II. «Множество стрел закроет солнце»: тактика персидской пехоты в первой половине V в. до н. э.[264]

Как сообщает «отец истории» Геродот, перед битвой при Фермопилах в 480 г. до н. э. некий трахинец рассказывал о персах: «Когда варвары выпустят стрелы, они закроют солнце множеством стрел — такое множество их было». На что ближе неизвестный нам спартанец Диенек лаконично заметил: «Если мидяне закроют солнце, в тени будет битва с ними, а не на солнце» (Hdt., VII, 226). Об этом же эпизоде Цицерон заметил, что один спартанец «в беседе славно сказал: „Солнца из-за множества дротиков и стрел вы не увидите, поэтому в тени, — говорит, — будем сражаться“» (Cicer. Disput. Tusc., I, 101). В общем, латинский автор просто пересказал лаконизм, передав суть высказывания. В данном анекдоте информатор-трахинец сделал акцент на многочисленность персидской армии, чтобы произвести впечатление на греков, однако спартанцев это не устрашило. Из данной сентенции Геродота, несмотря на ее афористичность и лаконичность, можно сделать определенные выводы об элементарной (полевой) тактике персидской армии и в первую очередь пехоты — наиболее многочисленного рода войск. Можно прибавить, что аналогичным образом Аристофан описывает обстоятельства и более ранней Марафонской битвы: «Из-за стрел не было видно неба» (Aristoph. Vespae, 1084).

Поскольку тактика влияет на вооружение и, наоборот, вооружение влияет на тактику, то для уяснения способов боя персидскими воинами нужно обратиться к комплексу вооружения персидских пехотинцев. Геродот достаточно подробно описывает вооружение пехоты Ксеркса (Hdt., VII, 61): «Персы были снаряжены так: на голове они имели так называемые согнутые шапки-тиары, на теле — пестрые рубахи с рукавами и чешуйчатые, по виду рыбообразные, железные панцири, на ногах же — штаны, вместо щита — герроны, а