Дипломатический иммунитет - Лоис Буджолд

Ройс виновато произнес:

– Я пытался остановить ее, милорд, но она не стала меня слушать.

– Ничего, все нормально, – сдавленным голосом отозвался Майлз.

Несчастная Катерина прошептала ему на ухо:

– Я думала, здесь безопасно. Чувствовала, что безопасно. Квадди казались такими мирными людьми.

– Большинство из них, несомненно, мирные, – ответил Майлз. Он неохотно выпустил ее из объятий, однако по-прежнему крепко сжимал ее руку. Отстранившись, они взволнованно оглядели друг друга.

На другом конце вестибюля Николь бросилась к Белу с таким же точно выражением лица, какое было у Катерины, и видеокамеры стаей кинулись за ней.

Майлз тихо спросил Ройса:

– Как далеко ты продвинулся с Солианом?

– Не слишком далеко, милорд. Я решил начать с «Идриса» и получил все коды доступа от Брана и Молино, но квадди не разрешили мне пройти на корабль. Я как раз собирался позвонить вам.

Майлз коротко ухмыльнулся:

– Это я улажу, можешь не сомневаться.

Возвратившаяся Гринлоу пригласила барраярцев в комнату собраний персонал гостиницы, которую спешно освободили под убежище.

Майлз взял Катерину под руку и они тронулись за ней; к ним решительно подлетел журналист-квадди, но Майлз с сожалением покачал головой, а один из охранников Гринлоу из милиции Союза отогнал его строгим жестом. Разочарованный журналист устремился взамен к Гарнет Пятой. Та встретила его ослепительной улыбкой – актерский рефлекс.

– Как у тебя прошло утро? – жизнерадостно поинтересовался у Катерины Майлз, пока они пробирались через свалку на полу.

Она посмотрела на него несколько ошарашенно:

– Чудесно. Гидропоника у квадди удивительная. – Из ее голоса пропала веселость, когда она окинула взором поле битвы. – А как у тебя?

– Восхитительно. Ну, если бы мы не увернулись, было бы хуже. Но если я не придумаю, как использовать это происшествие, чтобы выйти из нашего тупика, я сдам свою аудиторскую цепь. – Он подавил лисью ухмылку, глядя в спину Гринлоу.

– Вот что узнаешь во время медового месяца. Теперь я знаю, как поднять тебе настроение. Просто нанять киллеров, чтоб они в тебя постреляли.

– Да, меня это бодрит, – согласился он. – Я уже много лет назад понял, что страдаю адреналиновой зависимостью. И еще я пришел к выводу, что если не завяжу с этой пагубной привычкой, она в конце концов меня убьет.

– Действительно. – Она выдохнула. Рука, державшая его под локоть, теперь дрожала меньше, и ее хватка на его бицепсе немного ослабла и уже не так мешала кровообращению. Лицо Катерины снова приняло обманчиво безмятежное выражение.

Гринлоу провела по коридору мимо приемной в рабочий кабинет. С небольшого центрального стола перед их приходом убрали все чашки, сдутые питьевые груши и пластиковые распечатки – их свалили в кучу на шкафчик у стены. Майлз дождался, пока Катерина сядет в кресло, и сел рядом. Гринлоу на своем гравикресле расположилась напротив них на той же высоте. Ройс и один из охранников-квадди, хмуро поглядывая друг на друга, заняли позиции у двери.

Майлз напомнил себе, что должен негодовать, а не радоваться.

– М-да-а… – в его голосе явственно прозвучали насмешливые нотки. – Какое замечательное дополнение к моему утреннему расписанию.

Гринлоу начала:

– Лорд Аудитор, я принесла свои извинения…

– Ваши извинения меня вполне устраивают, мадам канцлер, но я с радостью променяю их на ваше сотрудничество. Если, конечно, не вы сами стоите за этим инцидентом, – не обращая внимания на ее возмущенный возглас, он плавно продолжал, – …Однако я не думаю, что вы замешаны в нем, несмотря на то, что обстоятельства наводят на размышления. По-моему, стрелять по случайным прохожим не в стиле квадди.

– Конечно, нет!

– Итак, если это не случайность, то оба инцидента должны быть как-то связаны. Основной загадкой всей этой путаницы остается исчезновение лейтенанта Солиана, на которое вы махнули рукой.

– Вовсе нет…

– Не согласен. Разгадка могла, должна была быть найдена уже много дней назад, только вот ключи к ней находятся по разные стороны искусственного барьера. Если розыск напавшего на меня квадди – задача властей Союза… – он остановился и вопросительно поднял брови; она мрачно кивнула. – …то поиски Солиана – моя обязанность. Это единственная ниточка, какая есть у меня в руках, и я намерен проследить ее. И если эти два расследования не встретятся где-то посередине, я съем свою аудиторскую печать.

Она моргнула, несколько удивленная таким поворотом рассуждений.

– Возможно…

– Хорошо. Тогда мне нужен полный свободный доступ к любым районам и к любым документам для меня, моего помощника оруженосца Ройса, и любого другого лица по моему выбору. И в первую очередь я требую допуска на «Идрис» – немедленно!

– Мы не можем дать планетникам право свободно разгуливать по закрытым для посторонних зонам Станции…

– Мадам канцлер, вы здесь для того, чтобы отстаивать интересы Союза, а я – чтобы отстаивать барраярские интересы. Однако во всей этой неразберихе я не вижу ровно никакой выгоды ни для империи, ни для Пространства Квадди! А вы?

– Нет, но…

– Значит, вы согласны, что чем скорее мы докопаемся до сути, тем лучше.

Сложив верхние руки домиком, она поглядела на него испытующе прищуренными глазами. Прежде чем она сформулировала дальнейшие возражения, в комнату вошел Бел, по-видимому, наконец сбежавший от Венна и журналистской братии. Рядом с ним покачивалась в гравикресле Николь.

Гринлоу просветлела и тут же ухватилась за единственное во всем хаосе сегодняшнего утра благоприятное для квадди обстоятельство.

– Инспектор Торн. Добро пожаловать. Насколько я понимаю, Союз должен благодарить вас за храбрость и быструю реакцию.

Бел глянул на Майлза – несколько прохладно, подумал Майлз – и скромно козырнул ей:

– Всего лишь повседневная работа, мэм.

Майлзу невольно подумалось, что в свое время для него это была просто констатация факта. Гринлоу покачала головой:

– Надеюсь, не на Станции Граф, инспектор!

– Ну, я-то безусловно благодарю инспектора Торна! – сердечно произнесла Катерина.

Николь взяла Бела за руку, и бросила на его из-под темных ресниц такой взгляд, на который солдат любого пола с радостью променяет все ордена, медали и боевые премии, а уж занудные речи высокого командования будут и даром не нужны. Похоже, теперь Бел немного смирился с ролью Героя Дня.

– Разумеется, – согласился Майлз. – Сказать, что я доволен сотрудничеством портового инспектора, было бы сильным преуменьшением. Если он смог бы продолжить работать со мной до конца моего пребывания здесь, я расценил бы это как личную любезность.