Параметрическая локализация Абсолюта - Пилип Липень

Как раз в это время он познакомился с Михаем, у которого был друг, у которого был папа-активист, и Михай открыл Василию глаза на политику. Настоящее потрясение! Оказывается, не зря он так не любил историю: все учебники – сплошное враньё! Оказывается, они переписывались заново при каждой новой власти. И Василий засел за подлинную историю – Михай подбросил ему пару правильных книжек. Книжки сильно разнились между собой в трактовке истинной истории, но в главном сходились: нынешняя власть лжёт и чинит бесчинства. В прошлом тоже было всё плохо, говорили книжки, но сейчас настоящий апофеоз несправедливости. Василий загорелся жаждой правды. Он сходил на несколько демонстраций, осмотрелся, и своими глазами увидел, как невинные люди подвергаются беспощадным гонениям за одно лишь желание открыто волеизъявляться. Он кричал вместе с другими, требовал свободы, получал дубинкой по спине, спасался от автозаков и постепенно закалялся. Экзамены он сдал плохо, в колледж не поступил, расстроив маму и разозлив отца, но не значило ли бы поступление в колледж согласие с системой?

7. Не запугаете

В армию Василия не брали из-за слабого сердца, и это стало для него большим облегчением – не пришлось слишком рано и несвоевременно вступать в противоборство с репрессивным аппаратом. Потянулись счастливые месяцы, полные свободы и самоопределения. Что может быть лучше? Читать книжки о политике, слушать рок, спешить на акции по осенним улицам, убегать от ментов, возвращаться поздно ночью пешком, наблюдая луну. Жаль, что это продлилось недолго: отец стал ежедневно прессовать его, а мама больше не защищала. «Сильнее всего на свете я ненавижу дармоедов», «жрут, пьют, а сами ни копейки заработать не могут», «все ваши активисты – тунеядцы», «в институты поступить мозгов не хватает, а туда же – президента критикуют» – всё это было нестерпимо обидно и несправедливо, а на доводы, что в нашей стране честно трудиться невозможно, отец только презрительно кривился. «Власть ругаете, а мамкину пенсию прожираете!» И Василий начал искать работу, чтобы доказать.

Курьером он проработал недолго – унизительно, когда каждая ничтожная секретарша смотрит на тебя, как на отброс, заставляет ждать по полчаса свои дурацкие бумажки, а платят сущие гроши, меньше, чем уборщице тёте Кате, он видел расчётный лист. Отец снизошёл и предложил пристроить его на завод, но мама выступила категорически против: Вася сопьётся! А ему нельзя пить, у него слабое сердце! Можно было не послушать маму, можно – отца. Василий не послушал отца и устроился наобум, менеджером по объявлению на столбе. Это было ненамного лучше, чем курьером: приходилось обзванивать по телефонному справочнику фирмы и предлагать ремонт оргтехники, а в ответ тебя посылали или издевались, кто на что горазд. И платили ничуть не больше, чем курьеру.

Потом он снова сидел дома, а потом один из бывших коллег-курьеров позвал его с собой на новую работу – мерчендайзером. Нужно было ездить по супермаркетам и аккуратно раскладывать по полочкам разные товары. Василию поручили зубную пасту. Пасту не приходилось возить самому, нужно было только следить, чтобы она не забивалась в угол, а лежала красивыми стопками, и если запасы кончались, заказывать новую партию. Начальник обращался с Василием безлично-вежливо, в магазинах встречали пусть не уважительно, но хотя бы безразлично, свободное время оставалось, и Василий успокоился – эта работа его устраивала.

Но как-то раз в понедельник, после воскресной демонстрации, начальник воспользовался тем, что вся молодёжь была в сборе, и произнёс короткую ненавязчивую речь: времена сложные, правительство строгое, налоги большие и могут стать ещё больше для нелояльных компаний. Короче говоря, поощрять и защищать сотрудников, участвующих в митингах, мы не собираемся, имеющий уши да услышит. Он ни к кому конкретно не обращался, но Василий вспыхнул и решил уволиться в тот же день, и уволился бы, только зарплата через неделю удержала. Нет уж, с чего бы? Пусть сами выгоняют, а там уж суд решит!

Вот он, страх, размышлял Василий. Даже независимые компании боятся, что уж говорить об отце, простом рабочем на государственном заводе! И как с этим бороться? Только своим примером! Показывать, что ты не боишься. Теперь меня наверняка уволят, но нужно сделать так, чтобы об этом все узнали, и вести себя смело, громко. Нет, меня вы не запугаете!

8. Только на себя

Он сбежал по лестнице и вышел во двор. Серого кота уже не было, зато в отдалении скрёб дерево когтями другой красавец, рыжий. Василий хотел заглянуть в окошко подвала – как там друзья? – но передумал. Кто знает, сколько скучающих старушек наблюдает сейчас за ним из своих кухонь. Излюбленные занятия – писать акварельки и звонить в ментовку. Лучше не давать им повода. Он прошёл мимо подвального окошка ровным шагом подпольщика. Как узнать, ищут их или нет? А если ищут, то что о них знают? И если знают всё, что делать? Прятаться, бежать? У кого искать помощи?

При всей своей бескорыстной готовности к борьбе Василий не питал иллюзий, и сейчас ясно понимал, что помощи ждать неоткуда. Надёжных и храбрых друзей – раз-два и обчёлся. Все эти болтуны на интернет-форумах мигом пропадают, когда дело доходит до реальных поступков. Резко заболевают, уезжают по срочным делам, теряют телефоны или не могут дозвониться. Василию не удалось даже собрать деньги на печать транспаранта, совсем небольшую сумму, пришлось целиком на свои. Не в деньгах дело, конечно, обидно просто.

Была бы хоть одна стоящая партия, партия действия – вступил бы. Но нет же! Время от времени ему случалось посещать партийные собрания разных толков, и, при всех отличиях в названиях, он видел везде одно и то же: азартные дискуссии о толковании истории, об отличии менталитетов, о впечатлениях от зарубежных поездок, о визовой системе, о школьной программе. По делу – ни слова. Как бороться? Как победить? Это не обсуждалось. Кроме обтекаемых лидеров – пенсионеры-интеллигенты, откровенно глупые школьники и некрасивые студентки гуманитарных факультетов. А где простые, обычные, средние люди, как я? Почему все трусят? Один раз Василий позвал с собой на митинг знакомую девушку Катю, но она посмотрела на него с таким недоумением, будто он предложил ей нырнуть с набережной, по которой они гуляли, и с тех пор избегала его. Очень показательный случай!

И тем не менее Василий не пропускал ни одного митинга – он верил, что однажды что-то созреет, люди переменятся, и начнётся настоящее! А пока рассчитывать можно только на себя. Первым делом нужно сменить одежду, вот что. Он снял бейсболку и сунул её в рюкзак. Может быть, постричься? В сомнении он дотронулся до носа, и ему впервые пришло в голову, что такое скучно-обычное лицо, как у него – это даже хорошо для революционера. Он вспомнил, как когда-то мечтал о неправильном носе, мужественно сломанном. Как глупо!

9. Подстава?

Василий обошёл дом с дальней стороны, чтобы не проходить мимо «мусорки», ментовского опорного пункта в первом подъезде, и свернул за угол в сторону гастронома. По два пива, чипсов, хлеба, колбасы, хотя Михай веган, ему сыра, или они сыр тоже не едят? Чего ещё? Яблок, бананов, шоколада? Что, если создать свою партию? Василий время от времени возвращался к этой мысли. Нет опыта общественной деятельности? Да плевать, появится. А как назвать? Он не был силён в определениях, и даже не смог бы чётко объяснить, чем отличаются, например, либералы от демократов. Значит, название должно содержать простые и понятные каждому человеку слова, без этих исторических заморочек. Партия «Правда»? Нет, чересчур отдаёт коммунистами. Партия «Свобода»? Это наоборот, буржуйское, есть такое радио. Может быть, «Партия правды и свободы»? Отлично! С ребятами обсудить, понравится им или нет? Партия ПС, ППС, звучит неплохо. Напоминает ПМС, но это ерунда. Или ПСП? Чего ещё? Может, лапши быстрорастворимой? Горяченького поесть, сразу настроение. В подвале вроде был кипятильник, надо только воды не забыть. А тезисы? Высокая зарплата, дешёвая жратва, дешёвое жильё – это только идиоты могут обещать, и только идиоты на это поведутся. Хотя хрен знает, надо повникать. Надо требовать прозрачности, вот что! Чтобы было чётко понятно, что и зачем в государстве. Чтобы каждый мог прийти и узнать, и чтобы ему ответили, а не тащили в участок!

– Привет!

Девочка в красной куртке, прямо перед ним, улыбается в упор. Я её знаю?

– Привет, ты кто?

Что ещё за подстава? Василий оглянулся, нет ли поблизости ментов, а то может уже выследили и девочку подослали, чтобы. Чтобы что? Хер их знает, они на всё способны.

– Меня зовут Вероника, я – воплощение Абсолюта! Я хочу сделать тебя счастливым.

Василий обогнул её и зашагал вперёд, не отвечая. Вряд ли менты. Какие-то школьные забавы, сейчас обсмеют из кустов, обольют из брызгалки, или что там у них в программе. Но девочка догнала и пошла рядом, не успевая и почти переходя на бег.