Эсэсовский легион Гитлера. Откровения с петлей на шее - Леон Дегрелль

Наш командир отдал боевой приказ, нам следовало развернуться тремя колоннами и начать атаку. Мы очень мало знали о противнике, исключая то, что он имел два батальона пехоты и эскадрон кавалерии. Он имел артиллеристов и автомобили и несколько трофейных противотанковых орудий. Противник, несомненно, думал, что мы наверняка попадемся в ловушку.

Однако когда красные увидели, что наши роты разворачиваются, они поняли наши намерения.

Мы смогли спуститься по склону без трудностей. Ни единый винтовочный выстрел не нарушил странную тишину долины. Две машины, горящие на вершине горы, — вот и все, что оживляло пейзаж.

Мы намеревались пробраться кустами к маленькому пригорку. Там можно было найти временное укрытие.

Я пополз к пригорку, продираясь сквозь густой кустарник, подтягиваясь на левом локте, в правой руке у меня был пистолет. В 20 метрах позади меня ждали солдаты.

Я добрался до вершины холмика, буквально рядом со мной русский офицер полз на животе, точно так же, как я. Мы выстрелили одновременно. Его пуля просвистела у меня над ухом. Моя попала несчастному прямо в лоб. Бой за Прусскую начался.

Прусская

Перекрестки, которые нам следовало атаковать между Прусской и Ширванской во второй половине дня 19 августа 1942 года, находились позади нескольких ложбин. Мы бросились на главные силы противника вниз по склону, причем через каждые 15 или 20 метров падали на землю, укрываясь в малейших складках местности и прячась за редкими сливовыми деревьями.

Перед нами голый склон пошел вверх. Когда русские увидели, что мы достигли дна долины, они пришли в страшное возбуждение. Они подожгли несколько немецких повозок с боеприпасами, которые захватили, и столкнули их на нас. Эти монстры затарахтели вниз по склону с адской скоростью, взрывающиеся снаряды разлетались в разные стороны. Мы уткнулись носами в землю, а над головами летали тысячи раскаленных осколков.

Лобовая атака могла завершиться бойней. Поэтому я взял трех добровольцев, которые были опытными солдатами, и повел их в обход правого фланга. Мы добрались до рощи остролиста, затем проползли в лес и просочились между передовыми русскими постами. Мои три парня следовали за мной на расстоянии 10 метров. Я хотел обойти противника с фланга, но оказался прямо за ним. Сквозь ветки я видел советский лагерь.

И в этот самый момент наши люди пошли в атаку. Это случилось! Я выпрыгнул из укрытия позади большевиков, поливая их очередями из автомата и издавая кровожадные вопли. Мои товарищи бросились следом за мной прямо в середину лагеря, тоже что-то крича.

Началась паника. Красные поверили, что они сами окружены, забегали кругами и наконец бежали в полном замешательстве по долине на юго-запад. Они совершенно рехнулись. Мы вчетвером выгнали их из логова. Все их грузовики стали нашими, великолепные фордовские автомобили, выстроенные четырехугольником, даже с ключами зажигания на месте! Пушки, которые обстреливали нас, попали к нам в руки, а также и пулеметы! Продовольствие, оружие, боеприпасы, каски, полные фруктов, там было все! Наших воплей и нашей стрельбы, внезапно раздавшихся у них в тылу, хватило, чтобы убедить сотни красных в катастрофе и обратить в бегство.

Мы побежали за ними, вопя все громче и стреляя из всех автоматов. Вскоре после этого одна из наших рот встретила нас на перекрестке.

Мы не могли позволить советским войскам спуститься через лес и удрать. Нам приказали догнать и уничтожить их.

Сначала они нанесли нам некоторые потери, убив одного из наших самых выдающихся товарищей, доктора филологии, который получил пять пуль в грудь. Но наш порыв нельзя было остановить. Швыряя гранаты, мы захватили противотанковое орудие, которое русские пытались вытащить из рощи по грязной тропинке. Мы достигли дна долины и оказались в тропических джунглях. Она была затоплена водой утренней грозы и перерезана оврагами 10 или 15 метров глубиной, прямыми, как деревья.

Нам приходилось скользить вниз, сидя на заднице. Подниматься вверх приходилось, цепляясь за камни и корни. Густая растительность испускала удушающие ароматы. Сотни пчел, которые поднялись в воздух во время боя, жужжали вокруг, сходя с ума от злости. Я израсходовал все патроны. Для рукопашной у меня остался только пистолет и 20 патронов. Мы бежали от дерева к дереву, втаптывая красных в грязь и кусты. Мы отогнали их главные силы на противоположный склон горы, который был очень крутым и совершенно голым, его делила надвое грязная тропа. Красные бежали туда в полном беспорядке.

Тем временем германская артиллерия, которая поддерживала нас, добралась до перекрестка. Артиллеристы установили орудия вдоль дороги. Русская кавалерия, которая не могла сражаться в густом кустарнике и лесу, попыталась спасти своих коней, ведя их по грязной скользкой дороге. Нельзя было и мечтать о лучшей цели. Немецкие снаряды падали среди них, разрывая на куски и людей, и лошадей. Большевики разбегались в разные стороны, безжалостно преследуемые сотнями снарядов.

В бой вступили наши реактивные минометы. Советская колонна была практически уничтожена. Однако многие русские спаслись, укрывшись в кустах и темных отрогах маленьких оврагов.

В горячке погони мы зашли слишком далеко. Теперь, уничтожив беглецов и почти израсходовав боеприпасы, мы хотели вернуться к своим.

Но мы оказались в гуще джунглей. Мы бросились на противника, совершенно не обратив внимания, куда бежим. Едва мы вернулись на сотню метров, как попали под шквальный огонь пулеметов. Большевики засели в кустах! Мы снова бросились на них. Они стреляли, думая, что окружены. Каждый раз, когда мы продирались сквозь густые заросли ежевики, то оказывались в трясине.

Моя одежда оказалась изорвана в клочья. Мои бриджи для верховой езды превратились в оборванные шорты. Однако это лишь комический аспект нашего положения. Приближались сумерки, а мы никак не могли найти своих. Перебираться через овраги, которые преграждали нам дорогу, было настоящим мучением. Становилось понятно, что мы с наступлением ночи никак не выберемся из зарослей остролиста, где на каждом шагу нас подкарауливали русские.

Судя по всему, мы оторвались на два километра от своего батальона. Я собрал вместе всех, кто был со мной, и, рискуя привлечь внимание врагов, снующих вокруг, начал громко кричать, стараясь дозваться своих, которые были где-то там в темноте за деревьями. Мы с тревогой прислушались. И услышали слабые ответные голоса, где-то совсем далеко. Мы пошли в том направлении.

Русские, получив серьезную взбучку, находились не в лучшем положении, чем мы. Они тоже были отрезаны. Время от времени мы останавливались, чтобы перевести дыхание, и снова кричали. Теперь ответы слышались более ясно. Направление мы выбрали правильно. От оврага к оврагу, от лужи к луже, но мы приближались к цели. Наконец нас окликнули. Это был один из наших патрулей, мы были спасены.