Витязь в барсовой шкуре - Шота Руставели

44. Сказ о том, как отправился Тариэль к Царю Морей и к Фридону

До Царя Морей, для знанья, Тариэль послал посланье:«Вражьей силы растоптанье, Тариэль, с огнем лица,Солнце я мое, в расцвете, приношу из тьмы Каджэти.Ты прими приветы эти — в честь родного и отца.

Каджи край — уж мой он ныне. Все богатства и твердыни.От твоей лишь благостыни здесь заря моя жива:Фатьма ей была сестрою, больше, матерью родною.Расплачусь я как с тобою? Ненавистны мне — слова.

Приходи. Твоим здесь краем мы идем и поспешаем.Я поспешностью сжигаем, замедляться не могу.Каджи край и их твердыни от меня прими ты ныне.Будешь грозным для гордыни, будешь страшен ты врагу.

Речь моя и до Усена. Ту, в которой блесков смена,Фатьма вырвала из плена, — пусть же к нам придет, светла.Кто желанней ей — желанной, ярким солнцем осиянной,Ярче звезд, как первозданный луч светлее, чем смола».

Получивши извещенье, Царь Морей пришел в волненье, —Весть нежданная смятенье пробуждает в тишине.Восхвалил в словах покорных он владыку высей горныхИ не ждал вестей повторных. Вмиг поехал на коне.

Взял даров, и взял не злата, а пригоршни две агата.Свадьба будет там богата. И уходит караван.Фатьма с ним. Их путь далекий. Прах взметался поволокой.В день десятый—свет высокий: лев и солнце, светоч стран.

Царь Морей свой путь кончает. Трое их его встречает.Каждый, спешась, привечает. Кротко их лобзает он.Тариэлю восхваленья. С ним она — как озаренье.Лик, достойный удивленья, весь лучами окружен.

Фатьма в пламени и тает. Вот целует, обнимает.Поцелуи принимает к лику, шее и руке.Шепчет: «Боже — пред зарею мрак не властен надо мною.Буду я твоей слугою. Свет велит молчать тоске».

Обнимает Фатьму дева. Нежно, словно звук напева,Говорит она без гнева: «В сердце было много слез,В сердце ночь была бурунна. Но теперь я полнолунна.Солнце светит многострунно. Роза — вот, и где мороз?»

Медлит Царь Морей неделю. Благодарен Тариэлю.Свадьбе час, любви и хмелю. Счет даров — как россыпь звезд.Блещет злато с самоцветом. По златым они монетамКак по праху ходят светом. Золотой до счастья мост.

Кучей там парча с шелками. С гиацинтами-камнями,Тариэлю словно в храме, злат-венец дарует он.Гиацинты золотисты, в них сияет пламень чистый.Также царственно-лучистый, вырезной дарит он трон.

И покров, где все румяно, — свет-рубины Бадахшана,Гиацинтов алых рана, — он подносит Нэстан-Джар.Дева с юношей, сияя, как гроза там молодая.Взглянет кто на них, — мечтая, новой страсти в нем пожар.

Автандилу дар богатый и Фридону жемчуг-скаты,И седло с красой несмятой; и отличный в беге конь.И плащи, горят огнями, небывалыми камнями.Молвят: «Ты восхвален нами. Будь богатым как огонь».

Тариэль благодаренье красит ласкою реченья:«Царь, полны мы наслажденья: мы увидели царя.Ты несложно царь всесильный. И дары твои обильны.И сюда дороги пыльны, но мы шли к тебе не зря».

Царь Морей, ответом ясным, молвит: «Лев с лицом прекрасным.Смелый, жизнь твоим подвластным, убиватель нежный тех,Что с тобой живут в разлуке, — к звуку счастья где есть звуки,Как ответ? Я буду в муке: без тебя — и без утех».

Тариэля к Фатьме слово — как от брата дорогого:«Долг велик, сестра. Такого долга — что придет под стать?Пышность каджи, клад до клада, все твое, тебе для взгляда.Ничего мне здесь не надо, и не буду продавать».

Фатьма кланяется низко. «Кто с тобой, властитель, близко,Хоть не лик твой василиска, но в огне он сам не свой.Я с тобой во власти чуда. Но, когда уйдешь отсюда,Что я буду? Пепла груда. Горе тем, кто не с тобой».

Губы жемчуг расцвечали, — два лучистые в печалиДоЦаря Морей сказали: «Без тебя нам трудно быть.Уж не будем забавляться, звуком арфы опьяняться,В громкой музыке встречаться. Но дозволь теперь отплыть.

Будь отец нам, наш родитель. Дома нашего строитель.И корабль нам дай, властитель». Царь ответил: «Что не дам?Сердце ваше успокою. Буду сам для вас землею.Коль спешишь, сейчас устрою, сильный, путь-дорогу вам».

И корабль к дороге дальней снаряжает царь печальный,Наступает миг прощальный. Тариэль — среди зыбей.Те, объятые скорбями, бьются оземь головами,Фатьма слезы льет ручьями, умножая глубь морей.

Побратимы, эти трое, поле все прошли морское.Слово данное — живое. Клятва их подтверждена.Отдыхают их доспехи. Им пристали — песни, смехи.Светы губ горят в утехе, и кристальность в них ясна.

Весть Асмат идет благая. И в дома вождей другая.Тех, что, в битве выступая, за Фридоном мчались в бой.«Он сюда приносит светы, да сияют все планеты.Будем ныне мы согреты, отдохнем от стужи злой».

Солнце в светлом паланкине. Путь проходит по равнине.Уж конец пришел кручине. В них веселие детей.В край пришли они Фридона. Все цветисто и зелено.Их родное манит лоно. Слово песни — свет лучей.

Их встречают дружным хором. И Асмат, блестя убором,Приковалась нежным взором к солнцу, Нэстан-Дарэджан.Утешенье им друг в друге. Кончен долгий путь услуги.Два цветка в цветистом круге. Миг свиданья верным дан.

И целует, обнимая, Нэстан-Джар ее златая. Молвит:«Сколько тьмы и зла я принесла моей родной.Скорбь была неравномерна. Но и благ господь безмерно.Если сердце беспримерно, где награды взять такой?»

Говорит Асмат: «Хваленья всеблагому. РазуменьеЗрит, что было в тьме стесненья. Роза тут и жемчуга.Жизнь иль смерть — мне все едино. Над картинами картина.Если любит господина сердцем преданным слуга».

Возглашает строй сановных: «Коль в решениях верховныхБог дарует дней любовных, так восхвалим же его.Мы в кострах огней сгорали, лик явил он, нет печали.Стали близью наши дали. Воскресил он, что мертво».

Целованья и объятья. Царь сказал им: «Ваши братьяБыли жертвой. Восхвалять я буду смелых каждый час.В вечном — жизнь за сновиденьем. С вышним слитый единеньем,Лик их светит озареньем, лучевым в сто двадцать раз.

И хоть смерть их мне страданье, их бессмертный дар — сиянье.Век о них воспоминанье. Принял их небесный царь».Он сказал и плачет нежно. И лицо благого снежно.Стынут розы, и мятежно веет в цвет — седой январь.

Видя слезы в Тариэле, все мгновенно восскорбели.Словно стон прошел свирели. И внезапно стихли все.И промолвили с почтеньем: «Если солнечным ты зреньемСтал для мудрых, озареньем засветись как луч в росе.

Да пребудет всяк спокоен. Кто же этих слез достоин?За тебя сраженный воин — он счастливее живых».И кругом смягчились лики. И сказал Фридон владыке:«Были скорби, и велики, — в светлых днях потопим их.

Помоги нам в этом, боже». Автандил сраженных тожеВосхвалил. «Но для чего же, — молвил, — плакать лишний раз?Грусти дан был час грустящий. Снова лев с зарей блестящей.Так смеяться будем чаще, а не слезы лить из глаз».

Весел град Мульгхазанзари. Бьют литавры как в угаре.Кличут трубы. К нежной чаре много льнет различных чар.Чу, грохочут барабаны. Медь звучит. Все точно пьяны.И красавицы, румяны, все сбежались, пуст базар.

И торговцы приходили. Их ряды забиты были.А порядок наводили стражи с саблями в руках.Челядь, дети, все толпятся. Тем вперед, а тем податься.Только б как-нибудь пробраться. «Посмотреть!» — у всех в глазах.

У Фридона Нурадина весь дворец одна картина.Все рабы — до господина. И на каждом пояс злат.Все парчой горит златою. И ковры там под ногою.И они над головою мечут золото как град.

45. Сказ о венчании Тариэля и Нэстан-Дарэджан Фридоном

Свадьба справлена Фридоном. Честью честь им, с белым троном,Словно в брызгах окропленным в желто-красный самоцвет,Автандилу желто-черный также дан престол узорный.Ждет толпа. В ней вздох повторный. Вижу, тут терпенья нет.

И певцы там не молчали. Песни льются без печали.Свадьбу весело сыграли. Был шелков роскошный дар.Нежный блеск необычаен. Добрый тот Фридон хозяин.Лик улыбки как изваян в ворожащей Нэстан-Джар.

Счет даров сполна ли нужен? Дар с подарком явно дружен.Девять царственных жемчужин, как гусиное яйцо.Яхонт также драгоценный, в солнцесвете несравненный,Ночью в блеске неизменный, — хоть рисуй пред ним лицо.

Также дал им ожерелье, чтобы шее быть в веселье, —Уж какое рукоделье: гиацинты — нить кружков.Автандилу льву дал чудо, — и поднять то трудно, —блюдо.Не пустым унес оттуда это блюдо враг врагов.

Все хозяин жемчугами уложил его с краями,И с пристойными словами эта дань дана была.Весь чертог обит парчою, тканью нежно-золотою.Тариэль к нему с хвалою, стройно сложена хвала.

Восемь дней, с усладой верной, свадьбы праздник беспримерный.Ток даров, струей размерной, каждый день им как венец.И конца нет узорочью. Арфа с лютней днем и ночью.Глянь, увидишь ты воочью: юный — с девой наконец.

Тариэль сказал, смягченный, до Фридона: «Брат рожденныйБлиже быть не мог. Взметенный, ранен насмерть, по волнамЯ бродил, — явил ты сушу. Клятву сердца не нарушу.И как дар отдам я душу — брату, давшему бальзам.

Сам ты знаешь Автандила, как его служенье было.Преисполненное пыла и готово до всего.Я хочу служить взамену. Положил конец он плену.Сам пусть знает перемену. Жжет костер, — гаси его.

«Брат, — скажи ему, — милуя, как за службу заплачу я?Бог, дары свои даруя, света жизни даст твоей.Коли я твое хотенье не явлю как исполненье,Не хочу отдохновенья даже в хижине моей.

Будет в чем моя подмога? Пусть — нам смело, с волей бога,До Арабии дорога. Ты мой вождь, а я твой друг.Нежных мы смирим речами, а воинственных мечами.Ты к своей жене с дарами, иль моей я не супруг».

Чуть услыша Тариэля это слово, —словно хмеляВдруг сказалася неделя, — Автандил в веселый смех.«Мне помощник? Где ж печали? Каджи в плен мою не взяли.Я не ранен, не в опале. Розе снов — во всем успех.

Солнце светит на престоле. И царит по божьей воле.Не в Каджэти, не в неволе, не во власти колдунов.Все к ней с лаской и приветом. Помогать ей, что ли, в этом?Не дождешься тут, с приветом, от меня ты лестных слов.

Если хочет провиденье, так небесные виденьяПринесут мне утешенье в этой огненной пещи.И тогда по смерти буду льнуть я к солнечному чуду.Счастья здесь искать повсюду, — хоть ищи, хоть не ищи.

Передай ответ правдивый: «Чувства, царь, твои красивы.Был слуга я твой радивый — прежде, чем я был рожден.Пусть же я перед тобою буду только лишь землею,До тех пор, как ты, с хвалою, не получишь царский трон».

Ты сказал: «Хочу слиянья твоего с звездой сиянья».В том благое пожеланье. Но не рубит здесь мой меч.И не властно здесь реченье. Лучше буду ждать свершеньяОт небес и провиденья. Даузнаю радость встреч.

А чего теперь хочу я? Чтоб ты в Индии, ликуя,Власть на тронах знаменуя, воцарившись, поднял стяг.И чтоб этот свет небесный, облик с молнией чудесной,Был с тобой в отраде тесной. И чтоб был сражен твой враг.

Совершится, — жизнь восславлю, и тебя тогда оставлю,Путь в Арабию направлю. Ближе к солнцу. И онаМир души моей упрочит. И загасит, коль захочет,Тот пожар, что сердце точит. Речь, как видишь, не длинна».

Четко все в словах ответа. Тариэль, услышав это,Говорит: «Зима не лето. Лета я ему хочу.Он нашел зарю златую, чем живу и кем ликую.Жизнь и он пускай живую встретит, мной ведом к лучу.

Той заботой мысль объята. Да явлю в том доблесть брата.Вот скажи: «В путях возврата, до приемного отцаТвоего — мне возвращенье. Попросить хочу прощеньяЗа рабов, их убиенье. Умягчить хочу сердца».

Молви: «Завтра в путь мне нужно. Больше медлить недосужно.С словом: «Если» жить содружно — смерть для сердца моего».Царь Арабский — он уважит сватовство мое, и скажетТо, что ум ему прикажет. Буду я молить его».

Весть пришла через Фридона. В этой речи звук закона.Сердце вновь его спалено. В сердце дым и головни.«В путь, и тщетно промедленье». В сердце витязя боренье.Так, владыкам — уваженье. Да велят сердцам они.

Автандил пришел смущенный. И коленопреклоненныйТариэлю, как сраженный, обнимает ноги он. Говорит он:«Сердцу больно. Пред Ростэном хоть невольно,Вин моих уже довольно. Дане буду раздвоен.

Быть хочу односердечным. Ты не сможешь перед вечнымВ этом миге скоротечном — правосудным быть с плеча.В сердце старца-властелина обо мне теперь кручина.Не могу на господина я, слуга, поднять меча.

Будет тут зерно раздора, между мной и милой ссора,Из разгневанного взора будет жжение огня.Без вестей мне быть случится, от нее вдали томиться.Кто прощения добиться здесь сумеет для меня!»

Солнцеликий, смехом ясным, Тариэль с лицом прекрасным,Руку взяв движеньем властным, Автандила поднял вдруг.«Ты мне сделал все благое. Чрез тебя мой дух в покое.Дай же быть счастливым вдвое. Знать, что счастлив брат и друг.

Ненавижу опасенья, в друге чопорность, сомненья,Лик оглядки, охлажденья. Тот, кто друг сердечный мой,Пусть меня к себе он тянет, предо мной открыто станет,Если ж нет, разрыв не ранит, он с собой, а я с собой.

Сердце я твоей желанной знаю в чаре необманной.Мой приход не будет странный. Чрез меня придет жених.А царю скажу я разно то, что нужно и приязно.И желанью сообразно вид желанный встречу их.

Сердце старое покоя, лишь скажу царю одно я, —Чтоб, чертог блаженства строя, доброй волей отдал дочь.Если цель есть единенье, для чего ж вам разлученье?Вам друг в друге озаренье. Нужно вам цвести помочь».

Автандил, увидев ясно, что препятствовать напрасно,Поступил во всем согласно, с Тариэлем отбыл он.А Фридон отряд отборный выбрал свитой им дозорной.Сам он — с ними. Друг бесспорный, с ними должен быть Фридон.

46. Сказ о том, как снова идет Тариэль к пещере и видит сокровища