Сосны. Последняя надежда - Блейк Крауч

Все тело Дэвида сотрясалось от злости.

– Где ты был в тот день, когда я вышел из анабиоза и вывел свою команду наружу – лишь для того, чтобы обнаружить, что миром завладели аберы? Когда я шел по Главной улице, глядя, как мои рабочие возводят каждое из зданий и асфальтируют каждую из дорог? В то утро, когда я вызвал в этот кабинет главу центра анабиоза и велел ему пробудить тебя, чтобы ты снова мог встретиться со своими женой и сыном? Я дал тебе эту жизнь, Итан. Тебе и всем в этой долине. Всем под этой горой.

– Почему? – еще раз повторил Бёрк.

– Потому, что я мог это сделать! – прорычал Пилчер. – Потому, что я их создатель, черт побери, а создания не имеют права сомневаться в том, кто создал их, кто дал им дыхание и кто в любую секунду может отнять все это!

Итан снова посмотрел на экраны. Они показывали ему царящий в пещере хаос. В пулемете кончились патроны, и теперь охранники отступали, расстреливая атакующих монстров из своих автоматических винтовок.

– Я даже мог не впустить тебя сюда. Я мог заблокировать лифт. Что ты собираешься сделать со мною? – тихо спросил Пилчер.

– Это решать людям, которых ты пытался убить.

Глаза Дэвида затуманились. Словно на краткий миг он отчетливо увидел сам себя, а потом перевел взгляд на стол и на стену экранов. Голос его сделался хриплым от прилива эмоций.

– Ты отнимаешь у меня все это, – произнес он, после чего вдруг моргнул, и его маленькие черные глазки снова стали жесткими: словно растаявший было лед опять был схвачен морозом.

В руке у Пилчера, точно ниоткуда, возник боевой нож с коротким лезвием, и он нанес неожиданный резкий удар, целясь прямо в живот Итану. Шериф встречным выпадом отвел запястье старика, и лезвие только скользнуло по его боку. Вскочив на ноги, Бёрк выдал мощный хук с левой руки – так, что голову Дэвида развернуло, и его скула треснула. Сила удара скинула босса с дивана – его голова врезалась в край кофейного столика.

Пилчер рухнул на спину, и нож вывалился из его ладони, звякнув о деревянный пол.

Часть VII

Хасслер

Штаб-квартира секретной службы

Сиэтл, Вашингтон

1814 лет назад

Адам Хасслер вошел в свой угловой кабинет в центре «Колумбия» и с удовольствием отметил, что Итан Бёрк уже сидит в кресле напротив его рабочего стола. Сам Адам, судя по часам, опоздал на пять минут. Бёрк, вероятно, пришел минут на пять раньше назначенного срока, и это означало, что он дожидается по меньшей мере десять минут.

Это хорошо.

– Извини, что заставил тебя ждать, – бросил Хасслер, проходя мимо агента.

– Ничего страшного.

– Думаю, ты гадаешь, почему я отозвал тебя с того дела в Эверетте.

– Мы уже были близки к тому, чтобы произвести арест.

– Рад слышать, но у меня для тебя есть кое-что более срочное.

Адам сел и изучающе посмотрел на Итана через стол. Сегодня тот был одет не в деловой черный костюм с белой рубашкой. Его стандартной одеждой для полевой работы был серый спортивный комбинезон. На плечах все еще не высохли влажные пятна от дождя, прошедшего незадолго до полудня. Наметанный глаз Хасслера различал под серой тканью очертания потайной наплечной кобуры.

Ему пришло в голову, что он все еще может отменить это. Пока слова не сорвались с языка, он не совершил преступление. За годы работы в службе правопорядка ему не раз приходилось допрашивать преступников, и он постоянно слышал одно и то же: о размытых границах между правильным и неправильным. О том, что они крали только ради своей семьи. О том, что они намеревались совершить это только один раз. И любимая отговорка: они даже не осознавали, что пересекают черту, пока не оказались глубоко на вражеской территории по другую сторону, без надежды когда-либо вернуться обратно.

Но сейчас, когда Адам сидел по эту сторону стола, по эту сторону черты, все упомянутые рассуждения о двоякой природе добра и зла казались ему полной чушью. Он видел свой выбор с кристальной ясностью. Если он пошлет Итана на это задание, то пересечет черту навсегда. Безвозвратно.

Если же он отменит всю эту затею и позволит Бёрку вернуться в Эверетт, к незавершенному расследованию, то останется хорошим человеком, который едва не совершил очень плохой поступок.

Ничего непонятного. Никаких серых зон, если смотреть с его точки зрения.

– Сэр? – напомнил о себе Итан.

Хасслер представил Терезу, какой она была два года назад на том корпоративном пикнике, и подумал о сидящем перед ним человеке, флиртующем с Кейт Хьюсон, в то время как его жена плачет в одиночестве на берегу озера Юнион.

Опасения Терезы, касающиеся Кейт и Итана, подтвердились в прошлом году, и тогда Хьюсон неожиданно получила приказ о переводе в Бойсе, столицу штата Айдахо. Бёрк обманывал Терезу со своей напарницей, и все об этом знали. Он унижал свою жену, а такая женщина, как она, заслуживала куда большего.

– Адам? – снова позвал Итан шефа.

Хасслер выдохнул, слушая, как барабанит дождь по оконному стеклу за его спиной.

– Кейт Хьюсон пропала, – сообщил он.

Бёрк подался вперед:

– И давно?

– Четыре дня назад.

– Она пропала на задании?

– Ее напарник тоже исчез. Его фамилия Эванс. У тебя с Кейт были… особые отношения, верно?

Итан ничего не сказал – он просто продолжал пристально смотреть на начальника.

– Вот я и подумал, что ты захочешь заняться поисками своей прежней напарницы, – закончил тот.

Бёрк встал.

– Из Бойсе по электронной почте прислали файлы по этому делу, – продолжал Адам. – Мы сразу же заказали тебе билет на рейс, вылетающий из аэропорта Сиэтл-Такома. Завтра утром ты встретишься с агентом Сталлингсом в офисе местного агентства в Бойсе, и вы вдвоем направитесь на север, в последний пункт, из которого поступали вести о Кейт.

– Где это?

– Городок под названием Заплутавшие Сосны.

Через минуту Хасслер уже смотрел вслед уходящему Итану.

Он сделал это. Привел все в движение. И, как ни странно, он не чувствовал ничего нового. Ни сожаления, ни страха, ни нетерпения. Если удается обуздать эмоции, тому, кто это сделал, становится легче. Развернувшись в кресле, Адам посмотрел на серую влажную морось, висящую над центром Сиэтла. Капельки воды собирались на стеклах и стекали вниз. Из своего кабинета на тридцать первом этаже он видел здание, где работала помощником юриста Тереза, и теперь вообразил, как она сидит в своем невыразительном офисном «кубике» и печатает отчеты.

Хасслер не знал, как именно, но был уверен: когда-нибудь он ее заполучит. Он будет любить ее так, как она того заслуживает. Каким-то образом – и это была самая большая загадка всего его существования – эта женщина сумела стать единственным в его мире, что вообще имело хоть какое-то значение.