Правдивый лжец - Джессика Стил

Собранность и злость были с ней как раз до того момента, когда она подошла к двери кабинета.

– Войдите, – донесся знакомый голос в ответ на стук – и Элин почувствовала слабость в коленях.

Она расправила плечи, вздохнула, успокаиваясь, и взялась за дверную ручку. В душе она может трепетать как осиновый лист, но никто, кроме нее, этого не узнает.

Едва Элин вошла в кабинет Макса, как ее захлестнула неожиданная волна нежности. Высокий, статный, он стоял у дивана и, не улыбаясь, смотрел на дверь. Как же он дорог ей! Элин закрыла дверь и приложила все силы, чтобы подавить чувства, стремившиеся взять над ней верх.

– Вы хотели видеть меня, мистер Дзапелли? – спросила она.

Мистер Дзапелли?.. И это она говорит человеку, который нежно обнимал ее в прошлую субботу? Человеку, который так нежно и страстно целовал ее? И, добавила страдавшая часть души, который подло обошелся с ней?

Она поймала его проницательный взгляд и поняла, что ее официальный тон не произвел на него никакого впечатления. Но она боролась за существование, и ей сейчас было наплевать, как он реагировал на ее тон. Она хотела, чтобы этот разговор поскорее закончился, хотела уйти.

– Садись! – кратко приказал он, бросив взгляд на ее элегантный зеленый костюм и белую крахмальную блузку. – Не там! – прорычал он, когда она направилась к стулу с высокой спинкой, стоявшему у стола, и указал на одно из кресел.

Элин пожала плечами. Он ее начальник… пока что. Глядя в сторону, она подошла к креслу, села, а когда подняла голову, обнаружила, что он обошел диван и тоже сел.

Девушка не торопясь, картинно положила ногу на ногу и постаралась принять непринужденный вид. Но нервы едва выдерживали его молчание, его тяжелый, изучающий взгляд – такой долгий, что ей показалось, как ни смешна была эта мысль, что он тоже нервничал и не знал, с чего начать.

Впрочем, будто для того, чтобы рассеять ее подозрения, уже мгновение спустя Макс потер подбородок и холодно поинтересовался:

– Почему ты с такой поспешностью покинула Италию, Элин?

Она предпочла бы не слышать это «Элин». Лучше бы он называл ее «мисс Толбот» на протяжении всего разговора. Одно только имя «Элин», произносимое его обольстительным от природы голосом, сводило на нет все ее старания быть собранной. Знай она заранее, что ей предстоит этот разговор, она бы порепетировала. Но Элин и в голову не приходило, что Макс может приехать в Англию. Ему следовало быть в Риме.

– Я решила уволиться из фирмы, – заявила она, будто бросаясь в воду. – И посчитала, что незачем компании тратить деньги, то есть незачем Тино продолжать мое обучение, если я собираюсь уходить.

– Угу, – отреагировал Макс, поглаживая в задумчивости свой мужественный подбородок. – Очень благородно с твоей стороны. – (Она чуть расслабилась. Боже, он проглотил это!) – Пусть, – продолжал он, пронизывая ее темным взглядом, – и не совсем честно.

– Что ты хочешь сказать? – вспыхнула она, едва удерживаясь от паники, и поняла, что в присутствии этого мужчины расслабляться нельзя ни на мгновение.

Он выразительно повел плечом, но взгляд его оставался неподвижным.

– Я хочу сказать, – ответил он, – что ты солгала Фелиции Рокке, объяснив, что хочешь только перевода обратно в Англию. Или ты лжешь мне сейчас? – (Господи, пронеслось у нее в голове, он слишком умен!) – Почему, Элин, хотелось бы знать, ты сочла необходимым солгать мне?

Нервы ее были взвинчены до предела, и горячие слова оправдания были готовы сорваться с губ. И вдруг Элин замерла. Проклятие! Кем, черт возьми, он себя считает, загоняя ее в угол после того, как сам лгал ей!

– Могу я задать тебе тот же вопрос? – парировала она, упрямо вскинув подбородок.

Все равно она увольняется. Ну и пусть выгонит ее за дерзость. Он увидит, как мало это для нее значит! На мгновение ей показалось, что она сбила его с толку, но вот Макс кивнул и холодно ответил:

– Я объясню, когда придет время, почему делал вид, что повредил ногу там, на горе.

Какие нервы нужно иметь, чтобы говорить об этом с подобной невозмутимостью! Но Элин не хотела вспоминать о тех двадцати четырех часах, которые они вместе провели в Доломитах, и упорно – разве что внутри у нее все переворачивалось – придерживалась избранной линии.

– Я имела в виду не это! – отмахнулась она. – Я имела в виду то, что ты постоянно лгал мне, когда я спрашивала, не обнаружен ли человек, похитивший драгоценные чертежи Брайана Коула.

– А, – пробормотал он, помолчал и неохотно вымолвил, будто каждое слово вытягивали из него клещами: – Я надеялся, что ты все еще пребываешь в неведении на этот счет.

– Не сомневаюсь, что надеялся! – Каков, а? Вот так прямо и не смущаясь сказать, что хотел, чтобы она мучилась из-за того, что с нее не сняты подозрения! – Благодарить мне тебя не за что! – прошипела она и рванулась к двери.

Она уже взялась за дверную ручку, готовая пулей выскочить вон, когда в воздухе зазвенели слова:

– Элин! Не уходи!

Рука застыла. Она вся застыла. Но потом вспомнила, что уже слышала нечто подобное. В Кавалезе, в прошлое воскресенье! «Ты не можешь уйти!» – сказал он тогда и потребовал ее помощи, хотя с ногой у него все было в порядке.

Силы небесные! Какой же идиоткой она была! Но больше не будет… Нет, не будет! Она резко развернулась, и злые слова сорвались у нее с языка.

– Твоя нога, да?.. – выкрикнула она с убийственным сарказмом. – Твоя бедная, пораненная… – Она запнулась. Макс, побледнев, схватился за спинку дивана. – В чем дело? Что случилось? – испуганно спросила Элин, потому что, когда она вскочила, Макс сделал то же самое, будто собираясь броситься за ней, и, похоже, это движение причинило ему боль.

Он как-то неуверенно держался на ногах, ей казалось, он с трудом сохранял равновесие!

Он снова притворяется! Элин отказывалась верить, что у него травма. Но даже если и так, даже если она и знает, какая он лживая крыса, ей просто необходимо вернуться в комнату. Девушка, держась настороже, обошла диван. Макс гордо пытался делать вид, что ничего не произошло, но, мелькнула у нее мысль, ему это плохо удается. Ее взгляд опустился к его ногам, и она увидела: из-за дивана, будто Макс хотел спрятать его, торчал каучуковый набалдашник.

Элин подошла, взялась за набалдашник – и вытащила трость.

– Что это? – спросила она и размозжила бы ему голову упомянутым предметом, ответь он: «Трость».

Черные глаза серьезно смотрели в ее недоверчивые зеленые.

– Одна женщина, в ужасной ярости, швырнула в меня лыжным ботинком, – тихо обронил он.

Потрясенная, Элин не сводила глаз с Макса.

– Он попал в тебя?

– Да, – так же тихо подтвердил Макс. – Попал, отскочил, а когда я пытался догнать тебя, споткнулся об него и растянул лодыжку. – (У Элин перехватило дыхание.) – Если ты потребуешь доказательств – а я не стану винить тебя за это, – проговорил он, – могу снять бинты и показать опухоль… синяк. Только я был бы не против, если бы мы сказали друг другу все, что должны сказать, сидя.