Путешествие на тот свет, или Повесть о великом хаджже - Фазлиддин Мухаммадиев

Всюду по святым местам сидят менялы, которые обменивают риалы на серебряные монеты. Помимо менял, тут и там, бродят сотни нищих. Они перебегают от одной группы паломников к другой и, окружая их плотным кольцом, не дают прохода, требуя подаяния, мешают молиться до тех пор, пока не изымают у них все имеющиеся в наличии куруши. Мелкие монеты быстро перекочевывают затем из кармана нищих в медные чаши менял, а бумажные риалы переходят в собственность нищих. Уши паломников ни на секунду не отдыхают от возгласов: «Бакшиш! Хаджи, бакшиш!» В выгоде оказываются все: и менялы, и попрошайки, и даже паломники, карманы которых хоть и заметно облегчаются, но зато все тяжелее и весомее становятся их деяния во славу божию.

Рядом с горой Оход торговали несколько бакалейных лавок. Махсум-Жевака уже возвращался оттуда, одной рукой прижимая к груди что-то похожее на тыкву, а другой отрезая ножом большие куски и отправляя себе в рот. То, что он ел, называется тарра и по вкусу напоминает наши огурцы.

Увидев Жеваку, Исрафил отправился в торговый ряд и вернулся с американской жевательной резинкой. Через минуту добрая половина нашей группы жевала чуингам. Эта штука понравилась и мне. Когда жуешь, все мрачные мысли улетучиваются из головы и на душе становится легче. Правда, и у этого занятия есть свой недостаток ― лицо жующего лишается того облика, который отличает человека от жвачного животного.

Над могилой Вахши-Меткого стрелка Кори-ака рассказал одно предание. Оказывается, Вахши и в самом деле был метким стрелком. Достаточно сказать, к примеру, что, находясь в лучезарной Медине, он мог без промаха поразить левый или правый глаз муравья, ползущего в горах Таифа. Одна женщина из неверных, сына которого прикончил полководец ислама Амир Хамза, раздобрив подарками Вахши-Меткого стрелка, уговорила его убить Амира Хамзу, а печень его отдать ей на съедение. Вахши-Меткий стрелок так и сделал. Съев печень полководца ислама, убийцы ее сына, гяурка успокоила свое мстительное сердце.

Глаза молодых кори, слушавших это предание, сверкали воинственным блеском, и они, словно боевые кони, топтались на месте. Окажись в эти минуты поблизости войско неверных, я убежден, что наша молодежь, несмотря на отсутствие Зульфикара или бесстрашного Дульдуля, ринулась бы в гущу сражения.

В тот день мы посетили также места первых молений пророка ― пять маленьких мечетий, а затем поехали к мечети Кубо. Перед тем, как войти в нее, Кори-ака предупредил, что святость этой мечети весьма высока и ее можно поставить на второе место после Каабы Аллаха.

Перед алтарем мечети была дважды сотворена молитва. Мулла Исрафил прочитал суру из Корана. Паломники еще не успели подняться с места, как к ним стремительно подскочил имам мечети и заявил, что мы должны дать ему бакшиш, иначе наш хаджж не будет утвержден Аллахом. Поскольку риалы кончились, Абдухалил-ака дал ему несколько долларов. Взамен мы удостоились пышного благословения.

Потом подошел другой служитель мечети и сказал, что он мутавалли. Пришлось нам взамен благословения дать несколько долларов и ему.

Мы уже спускались по лестнице мечети Кубо, когда еще один служитель преградил нам путь и потребовал поднести ему бакшиш в честь прославленного Корана. Его довод был из веских, и наш общий кошелек снова потерял в весе. К счастью, авангард нашей группы заметно ускорил шаги, иначе не было бы конца святым санам и священным поводам, которые могли бы дотла опустошить нашу казну.

Но подлинный штурм нам предстояло испытать впереди. По меньшей мере шестьдесят подростков лет двенадцати-тринадцати отроду взяли нас в окружение, требуя своей доли. Когда у кого-нибудь кончались заранее приготовленные монеты и в ответ на просьбы о подаянии раздавалось «куруш мафи», то есть «куруш нет», они хватали паломника за рукава, за подолы и силком тащили к менялам.

В этих краях мир капитала называют свободным миром, и в нем Саудовская Аравия занимает не последнее место. Она вторая по запасам нефти. Каждый год компания «Арамко»[99] выкачивает отсюда восемьдесят-девяносто миллионов тонн нефти и по нефтепроводам, протянувшимся на юго-восток от Аравийского полуострова до Средиземного моря, перебрасывает ее в порты Ливана, а оттуда вывозит на европейский рынок. Часть прибылей уходит в святую мошну короля, другая часть в карманы заокеанских дядей. Неспроста король Сауд в списке богатейших людей мира занимает после миллиардеров Соединенных Штатов Америки четвертое место. Однако, говорят, что его величеству приходится нелегко. Только чистокровных принцев крови насчитывается у него триста пятьдесят штук, и если у кого-нибудь число легковых автомобилей, упаси боже, окажется меньше десяти, они закатывают такие скандалы, что день делается черным для всех окружающих.

Я вспомнил все это утром, увидев на одной из центральных улиц пустой деревянный барабан из-под кабеля. У нас их в лучшем случае используют на дрова, здесь же старый барабан установлен на перекрестке и над ним от солнца водружен тент. Барабан выполняет роль подмостков для полисмена-регулировщика. И сейчас при виде того, как вымогатели бакшиша штурмуют паломников, мной вновь овладели раздумья на экономические темы.

Среди нищих встречались однорукие мужчины с развевающимися по воздуху пустыми рукавами. Они лишились конечностей в наказание за воровство. Здесь достаточно украсть что-нибудь хоть на десять риалов, чтобы вору отрубили руку. Прославленный Коран, если память мне не изменяет, в сорок втором аяте пятой суры предписывает:

«Вору и воровке отсекайте руки в воздаяние за то, что они приобрели, как устрашение от Аллаха».

При повторном воровстве повторяется и воздаяние, то есть вору отсекают и другую руку. Никто не спросит несчастного, почему он украл, почему это случилось, как докатился он до этого? Закон крепок, как сталь, и меч правосудия востер.

«На сколько ты украл фруктов?» ― «На десять с половиной риалов, мой господин».― «Положь сюда руку, вот сюда на плаху. Вот так, молодец, правильно…»

В прежнее время больше половины обездоленных, попавшихся на кражах и получивших за это такой урок воспитания, приказывали долго жить. Палач отрубал руку и уходил восвояси, дальше ему ни до чего не было дела. Наказанный отдавал богу душу от кровотечения или же погибал в неимоверных муках от заражения крови.

Иное дело теперь. По совету американских братьев за исполнением приговора ныне наблюдает врач. По одну сторону плахи палач делает свое дело, а по другую — врач оказывает медицинскую помощь. Это «гуманное» новшество впервые было введено во владениях «Арамко», где работает и живет большинство американских братьев, а уже оттуда перекочевало в другие города страны. Вполне возможно, что в один прекрасный день представитель Соединенных Штатов, выступая в Организации Объединенных Наций, либо с другой высокой трибуны, потребует, чтобы и это доброе начинание было вписано золотыми буквами в списки благодеяний, совершенных Америкой для народов Ближнего Востока. Возможно, такое и будет. Жизнь полна подобых казусов.

Голодные и уставшие вернулись мы в свое пристанище в предвкушении вкусной и обильной мясной шурпы. И тут случилось такое, что надолго запечатлелось у меня в памяти. Нам, шестерым постояльцам третьей кельи, молодой слуга принес шесть мисок с шурпой, но забыл ложки. Трое паломников, мгновенно разломив лепешки, принялись макать их в шурпу и есть, держа миски в руках. Они дули на суп, чтобы он побыстрее остыл, но шурпа была как огонь и обжигала губы. Тогда они сердито поставили миски на дастархон, нетерпеливо поглядывая на дверь. Слуга, наконец, появился и, остановившись в дверях, швырнул несколько ложек. Три представителя духовенства поймали ложки на лету с такой ловкостью и проворством, что слуга рассмеялся от удовольствия.

М-да, увидеть такой номер удается не каждому даже в цирке.

Исрафил кивком показал в их сторону и улыбнулся мне. «Каков талант!» ― будто говорил он. И вдруг насупился, лицо у него потемнело. Не притрагиваясь ни к лепешке, ни к шурпе, он некоторое время сидел молча, поглядывая на потолок и покашливая.

― Сделайте любезность, скажите мне, ― вымолвил Исрафил наконец, обращаясь сразу ко всем троим жонглерам, ― что за номер вы сейчас выкинули? Неужто вам не пришло в голову, что о нас могут подумать плохо?

Фокусники слушали чрезвычайно корректную речь вице-главы с поникшими головами, но не переставали есть. Только мулла Тешабой на секунду оторвался от миски, недоуменно взглянул на Исрафила и тут же, как ни в чем не бывало, стал поглощать шурпу.

Исрафил вышел из комнаты.

До недавнего времени при виде того, как эти почтенные люди спорят, бранятся и, словно дети, выхватывают друг у друга еду, занимают место для сидения или ночлега, я бывал опечален до глубины души. Несколько раз я пытался вмешаться. Они вроде бы внимали моим словам, но через час-другой я видел, что Ахмад как был, так и оставался Ахмадом. Опять Махсум-Жевака или мулла Тешабой, захватив кувшин для воды, клали его на ночь себе под подушку, чтобы на рассвете прежде других совершить омовение. Опять кто-нибудь отнимал у своего соседа бутылку кока-колы, которую тот не успел даже пригубить… Но теперь я делаю вид, будто ничего этого не замечаю. Руководителем группы является Кори-ака, Исрафил ― вице-глава. Кроме того, каждый из этих мулл считается учителем этики в своих краях. Ну, да бог с ними. Мои соотечественники там, на родине. Хорошо, что среди мусульман распространена пословица: «Делай так, как говорит мулла, но не делай так, как делает он».